Кости и цветы (том 4) - Ярослав Гивиевич Заболотников

Тебя же должно разрывать, нет?

— Энергетических потоков стало больше. Отныне доступ к ним не требует высокой концентрации: познавший магию разум без труда распознаёт обилие плетений. Однако есть нюанс. Мне не хватает знаний их использовать.

— А то, что уже умеешь, усилить?

Вампирша помотала головой.

— Я, кажется, понял, — объезжал кустик с плодами Джон. — Это как известные на лютне аккорды пытаться нащупать на арфе. Вроде струн куда больше, а получается лабуда. Нужно подбирать всё заново.

— Удачное сравнение. Осталось увеличить количество струн до тысячи и расположить в виде сложного узора. Приблизительно так я ощущаю магию.

— Как бы ты её ни ощущала, ночная кровососка тобой заинтересовалась. В элиту тебя записала. Раскрыть таланты обещала в своём культе. Только чую я, там с радостью разберут тебя на куски, лишь бы допытаться, каким образом ты сразу на двух стульях усидела. Не связывайся. Что бы она ни обещала.

— Дело говоришь, — поддержал ассасина Джон.

— Уже думала над этим, — переводила взгляд между воинами Лайла. — Злой умысел не исключён. Мои девиантные способности интересны даже Леонардо. Эста бесспорно сильна. Как вампир. Однако ей нечего мне предложить. Шаг в сторону Тьмы отворачивает меня от Света. Я хорошо прочувствовала это в Виверхэле, когда лишилась магии. И так как я не желаю портить отношения с Леонардо, то при следующей нашей встрече ещё раз выражу благодарность за помощь с наёмным убийцей и вежливо откажусь.

— Это если она сама убийцу не подослала, — подала голос Эрминия, — чтобы должницей тебя выставить. В таком случае отказа она не примет. Да и про контры с колдуном явно не зря сболтнула. Тут проблемами за милю несёт. В полулуние тебя никак нельзя одну оставлять. А ещё надо придумать, как сделать так, чтобы культистка вдруг за спиной не выросла в самый неподходящий момент.

— Скверная идея. Она с меня кольцо сняла — я и не заметила. С такими способностями при конфликте, если он к несчастью произойдёт, вы скорее пострадаете, чем поможете.

— Ой, ладно, — махнул ладонью Рэксволд. — Главное всем вместе навалиться. Желтоглазку, какой одним махом полгорода выкашивает, как-то же уложили. Ненадолго, конечно. Но он и не вампир. Что-то посерьёзнее.

— Насколько могу судить по облику мертвеца, укрытому за маской человека, Леонардо — лич. Высшая ступень развития тёмного мага. Почти божество. Как однажды сказал Дельвинус: «Если вурдалак — превосходный меч, то лич — несравненный кузнец и воин в одном лице, держащий вместо молота саму смерть». Отчасти Альянс Света и существовал, чтобы подобные не успели обрести могущество.

— Ну вот. Эста ожить не должна. Я лично её тело на солнце вытащу и пепел по всему королевству разнесу. Чтоб наверняка.

— Ох, хочется верить, что она нас не подслушивает, — Джон поднял взор к просвету между тёмными кронами. — Вдруг недаром кольцо в её руках побывало.

— Да брось ты, — усмехнулся ассасин. — У золота ушей не бывает. И пока не ушли от темы, Лайла, расскажи-ка мне побольше о ли… — слово застыло на языке: впереди, в тенистых зарослях, раздался шорох.

Лошади насторожились. Следом задрожали натянутые поводья. По густой листве забродили внимательные взгляды. Напряжения добавил недобрый рык мефита, что перепорхнул с подласого крупа на укрытое платьем плечо и вытянулся, как охотничья собака при виде добычи. Если у Лайлы и была мысль об отвалившемся переспелом фрукте, то теперь на ладонях засияли огненные руны. Слева звякнул металл — вампирша посмотрела на сомкнутые на рукояти меча стальные пальцы. Джон и Рэксволд тоже были готовы выхватить клинки. А Шойсу уже держал у головы направленное для броска копьё.

— Предлагаю не делать преждевременных выводов, — Лайла обвела взглядом выстроившихся воинственным рядом всадников, всего несколько секунд назад ехавших расслабленной цепочкой. — Лес — дом для животных и магических существ.

— Предлагаю не гадать, — Рэксволд свесился к ближайшему кустарнику. Затем же метнул вперёд жёлто-оранжевый плод, что с шелестом и треском пропал в зарослях, которые вдруг охватила лихорадочная дрожь.

Заблестевшие лезвия чуть выдвинутых клинков. Натянутые струной нервы. Похожие на вечность томительные мгновения. И вот из кустов что-то выскочило! Маленькие двуногие создания! Рогатые головёнки с приплюснутыми мордами. Козлиные ножки. Трёхпалые ручки. Ниже пояса курчавилась тёмная шерсть, а выше — блестела коричневая кожа.

— Это ещё что такое… — ассасин наблюдал, как перепуганные существа разбегаются с трещащим бормотанием.

— Сатиры… — облегчённо выдохнула Лайла и улыбнулась: — Не думала, что когда-нибудь увижу их вживую.

— Кряхтят, точно дрова под котелком, — Эрминия проводила последнего, нырнувшего в соседние кусты, задумчивым взглядом.

— Верное наблюдение. В Эльтароне даже загадка прижилась «Чуть выше колена, трещит как полено». Может, слышали? — не найдя понимания на лицах Джона и друзей, Лайла зачем-то посмотрела на Шойсу, что сидел верхом, уперев копьё в землю, и пристально следил за каждым говорящим.

— Кстати о загадках… — серый, словно грозовое небо, взор вернулся к помятой маленькими ножками траве. — Это те самые сатиры, из которых чёрные маги слепили вон ту северную махину?

— Если ты о сатли, то да. Однако не стоит забывать, что в слиянии также участвовали тролли. Самые крупные из них способны достать рукой до еловой верхушки.

Следопыт демонстративно закашлялся в кулак.

— Согласна. Впечатляет. Но только размерами, — Лайла выслала кобылу вперёд, и все неспешно поехали навстречу зарослям. — Тролли хоть и агрессивны, неопасны из-за медлительности. Подобно сатирам, они питаются в основном растительной пищей. Охота на зверей — исключение в период поиска пары, где мясо преподносится в качестве дара. Более того, на солнечном свету тролли обращаются в камень. Сатли же впитал сильные стороны обоих видов и насаждённую тёмными магами утрированную кровожадность, — в глазах вампирши мелькнула едва различимая грусть. — К счастью людей, способность размножаться естественным путём создания Тьмы не унаследовали. Иначе бы мир был полон гибридов, безумных поделок нечестивых творцов.

— Получается, всё, что сейчас есть: вампиры, сатли, хельграсы там всякие — это остатки былого «великолепия», или желтоглазка вернул с того света и существ Тьмы?

— Если только своих. Мне кажется, Леонардо слишком самовлюблён, чтобы тратить усилия на результаты чужих экспериментов. Это бы объяснило, почему, при его презрении к вампирам, я до сих пор жива. Даже несмотря на порой дерзновенные речи.

— Не худший вариант, — усмехнулся Джон. — С его мощью, лучше уж слыть любимицей, чем затесаться во врагах.

— Именно поэтому отношения с Эстой должны остаться в статусе нейтралитета, — Лайла глядела куда-то вдаль, поверх многочисленных кустов. — До срединной луны ещё далеко. Уверена, я подберу правильные слова.

Груди лошадей рассекли густую листву, и странники въехали в новую рощу, сплошь облюбованную кустарниками, что щекотали сапоги тонкими ветвями.

* * *

Оазис Хальшахет — зелёная жемчужина Аль Херона, где над приземистыми деревьями и глиняными домами высился роскошный дворец одного из самых богатейших жителей пустыни — султана Каргиба Ваала. Вот уже семь веков династия Ваалов господствовала над раскалёнными песками и их обитателями. Когда-то фундаментом власти выступали кочевые войска, позже — круг верных визирей и признание народа. С молодых лет и до серебристой седины Каргиб правил жёстко, но справедливо. Как говорил он сам: «Песок — податлив. Стекло — хрупко. Будешь предан — оно сбережёт твой дом от бурь, станешь недругом — устелит путь осколками». Однако, сколько бы мудрости ни сыпалось из уст султана, сегодняшний рассвет перевернул его представление о величии.

На окровавленном песке блестели поломанные хопеши. Рядом — изуродованные тела стражников. Выдавленные изнутри глаза. Забитые кишками, разинутые рты. Изогнутые, как пустынная колючка, конечности, только вместо шипов белели сломы костей. По бежевым стенам с разноцветной мозаикой стекали багровые струйки, а в некогда восхитительных воротах зияла огромная дыра, усеявшая округу множеством щепок.

В самом дворце стояла мёртвая тишина. Всякий, кто рискнул обнажить оружие, разделил судьбу бедолаг снаружи. Всему виной незваная гостья, что явилась по душу султана с первой искрой зари.

«Сад Золотого Песка» тоже был осквернён трупами. Заглянувший в него рассвет застал лишь четыре бившихся сердца. Три — бешено стучавших. Одно — пугающе спокойное: как море перед штормом.

Хризальтера покачивалась на сотканных из теней качелях. Они держались на двух парах свисающих с дерева ног.