По ту сторону глянца - Алекс Джиллиан

рассудка. Его уже не переделать, раз ступил на тропу зла, — с тяжёлым вздохом отзываюсь я.

— Перестань нагнетать, и так башка кругом, — потирая виски, Викки измученно плюхается на свободный стул.

— Твой непутевый братец скорее всего понял, что облажался и в бега подался.

— Чушь не неси, — беззлобно огрызается рыжая. — Зачем ему? Ты совсем не его типаж. Он же педант, чистоплюй. Если трахать, то королеву. А ты… — мечет в меня оценивающий взгляд. — В голове не укладывается, как польстился.

В ее словах нет цели унизить или оскорбить. Она размышляет вслух, реально недоумевая, как ее братец-чистюля умудрился вляпаться в дерьмо вроде меня. М-да, самооценка, у этих славных близняшек, конечно, зашкаливает, но за Викки настолько забавно наблюдать, что даже обидеться на нее толком не выходит. Рыжие балованные королевишны они такие — особый вид, где надменность, тугоумие, и святая простота намешаны в равных пропорциях.

— Мысли маньяка психически здоровому постичь нереально, — пафосно вещаю я, снова сгущая краски. — Хорошо, что сейчас вскрылось. Он вообще грозился меня в бассейне утопить. Давил на то, что владелец охранного агентства ваш родственник. Прикроет грешок. Так что я бы на твоём месте задумалась, сколько жертв было до меня, — шмыгаю носом и тру глаза, пока те снова не начитают слезиться. — О себе переживай, Вик. Если Максима накроют, тебя за соучастие могут привлечь. Вы же близнецы, всем делитесь, неразрывная связь и все такое. Не поверят, что ты была не в курсе его грязных делишек, — подавленно киваю, пряча в дымящейся кружке смеющийся взгляд. Она так искренне пугается, что я едва не хрюкаю от пробирающего гомерического гогота.

— Ничем мы не делимся, — в сердцах отрицает Викки. — Иногда мне кажется, что он меня ненавидит.

— Никогда не видела настолько непохожих близнецов, — поддакиваю я, в глубине души придерживаясь обратной позиции.

— Мы разнояйцевые близнецы, — рассеяно отзывается Рыжуля.

Внешне они разные — да, но оба красивые, породистые, напыщенные до тошноты, уверенные в своей неотразимости. Наверняка им с детства вбивали, что они особенные, уникальные, а остальные люди — никчёмный сброд, который можно голышом на обочине дороги выбросить. Как мусор. Максим и шмотки мои в подходящую упаковку определил. Пакет для помоев с барского стола.

— Как думаешь, мне сейчас лучше ментов вызвать или еще подождем? — подавленным тоном интересуюсь я. Вика резко вскидывает рыжеволосую голову, губы подрагивают, в лихорадочно горящих глазах нарастает лед.

— С ума сошла? Какие менты? Сами разберемся с этим недоразумением, — и так выразительно смотрит на меня, явно подразумевая под «этим недоразумением» мою скромную персону.

Ладно, от меня не убудет. Так и быть, проглочу ради дела. Пусть пробует разбираться, а я посмотрю, послушаю. Только на тридцатку уже не соглашусь. Они мне нервов как минимум на сотню намотали. Или даже на две. Хрен с ними, на трех точно сойдемся.

— Вик, ты мне очень помогла. Страшно представить, что бы со мной случилось, не выпрыгни я тебе под колеса, — сердечно благодарю спасительницу. Искренне, от души, а дальше снова чистая импровизация: — Но я не имею права покрывать преступление. Даже ради те….

— Не прикидывайся, Варь, — неожиданно грубо перебивает рыжая. — Я насквозь тебя вижу. Роль несчастной овечки сама разыграю не хуже. Давай начистоту без всех этих ужимок и гротескных слов. Макс — принципиальный идиот, но точно не насильник, а тебе явно не пятнадцать. Могу утонить у Эдика, если будешь настаивать. Поэтому говори прямо, сколько ты хочешь за молчание, — переобувшись в воздухе, Викки запела по-другому. Куда только вся теплота и забота девались. Да-а-а, эти двое точно близнецы. Макс тоже как-то резко психанул.

— Окей. — согласно киваю я, испытывая острое желание свалить из змеиного логова. Пора ноги уносить, пока ее братишка с биполяркой не явился. Скрещиваю пальцы на удачу в просторных карманах халата и озвучиваю заветную цифру: — Триста тысяч, и вы меня больше не увидите.

Какое-то время Викки молчит, сверля меня нечитаемым взглядом. Много? Мало? Еще поторговаться или стоять на своем? По выражению кукольного лица ни черта не понять. Рыжулю, как подменили. Хитрая лиса. С необъяснимым восхищением я признаю, что недооценила ее, не просчитала и выдала себя в какой-то момент. Переиграла.

— Сиди тут. Сейчас вернусь, — грациозно поднявшись, Вика решительно направляется к лестнице.

Глядя ей вслед, невольно любуюсь походкой от бедра и уверенной осанкой. Не идет, а плывет как царица Лебедь, словно не касаясь ногами ступеней. Хороша чертовка, очень хороша… Мне бы хоть чуть-чуть ее лебединой стати, но куда там. Видать, даже полы и сортиры скрести в их скромном дворце рожей не вышла. А я же немногого просила и расценки предложила средние по городу… Даже бесплатный стриптиз замутила, а толку? Нет, толк, конечно, был. Блондинистый баран не таким уж чистоплюем оказался. Реакция у него ого-го какая раздулась. Выдающаяся. За это, наверное, и огребла. И, вообще, какая им разница, кому платить — мне или клининговой компании?

Тоскливо осматриваю окружающую меня дорогущую технику и стильную дизайнерскую обстановку, и грустно становится, хоть волком вой. На душе так поганенько кошки скребут. От нечего делать тянусь к мусорному мешку, проверяя все ли в наличии. Туфли одной не хватает, а так вроде ничего больше не пропало. Достаю старенький смартфон. Разряжен под ноль. Мать меня вряд ли потеряла, а Эдик наверняка звонил. Он тоже под кайфом был, мог и не вспомнить, что я тут осталась. Ищет поди-ка, извелся весь, телефон обрывает, голову пеплом посыпает. И злости на него больше нет. Сама дура. Не хрен со свиным рылом в приличное общество лезть. Хотя с какого это боку оно приличное? В гробу я видела такие приличия.

— Не спать, — вздрагиваю, услышав над ухом Викин голос.

Подкралась, я даже не заметила. Точно по воздуху плыла. Встав рядом, рыжая вытряхивает на стол содержимое красивой шкатулки, а у меня глаза разбегаются от россыпи ювелирных драгоценностей.

— Каждая цацка дороже трех сотен. Выбирай любую. Куда сдать, скажу. А я потом выкуплю.

— Зачем тебе столько? — перебирая дорогие побрякушки, изумленно любопытствую я.

Кольца, браслеты, цепочки, серьги, ожерелья, броши — чего тут только нет. Я словно в ювелирный бутик попала. Не скажу, что огромный фанат платины и брюликов, мне больше по душе бижутерия и стекляшки, но ассортимент завораживает, а камушки, как блестят. Чистый восторг.

— Я актриса и должна блистать, — снисходительно отвечает Вика.

— Ну тогда понятно, — хмыкаю я.

— Да, что тебе понятно? Туфли и те Круглов из гримерки спер. Ему, кстати, влетело. Позвони ему, пока он тебя в розыск не подал, — Вика присаживается