По ту сторону глянца - Алекс Джиллиан

нарочито небрежно остужаю ее бахвальство.

— Ага, утешай себя, — самонадеянно парирует она.

Расправив плечи, встряхивает густой розовой копной, живот еще сильнее втягивает, грудь выпячивает. Поворачивается вокруг своей оси, продемонстрировав подтянутую сочную задницу. Фигурка огонь, этого не отнять и объемы, где надо, присутствуют. Не силиконовые, и не приобретенные изнуряющими тренировками. Природное все. Естественное. Маникюра даже нет, и в салонах красоты она явно не частый гость. Может быть, вообще не была там ни разу, а кожа чистая, гладкая, сияющая, не тронутая модным загаром.

— Ну, как уложилась я в три минуты? Насмотрелся? — с вызовом смотрит мне в глаза. — И какой вердикт?

— Не понял еще, — Скрестив руки на груди, лениво выгибаю бровь. — Еще разок покрутись.

— Э, нет, приятель. Еще разок только за отдельную плату, — прикрыв сиськи волосами, стервозина возвращается к торгам.

— Услуги поломойки продать не вышло, решила заработать привычным путем? — цинично уточняю я, неожиданно поймав себя на том, что не прочь воспользоваться обновленным предложением.

Сдурел, Красавин? Заразила она тебя, что ли? Вмазав себе мысленную оплеуху, прихожу в чувство.

— Зря стараешься. Мне не интересно.

— Да, неужели, — демонстративно покосившись на бугор в моих брюках, ухмыляется девчонка. — Как-то неубедительно прозвучало.

— Могу повторить, но твое время вышло и лучше бы ты его потратила на поиски своего дешевого платья, а не на нелепые выпрыгивания из трусов, — пожав плечами, в два шага пересекаю разделяющее нас расстояние. Легко подхватив оторопевшую девицу за талию, взваливаю ее себе на плечо и волоку прямиком к входной двери. — Что-то ты загостилась. Пора и честь знать.

— Ах ты… мудак. Отпусти! Куда ты меня тащишь? — Она начинает брыкаться, колотить меня кулаками по спине и верезжать во все горло.

— Заткнись, ты сама напросилась, — Смачно шлепаю ладонью по пятой точке, и открыв замок, бодро спускаюсь по ступеням с крыльца. Она опять было пытается завопить, но очередной звонкий шлепок по упругой ягодице, заставляет крикунью притихнуть.

В крови гуляет адреналин, с губ срывается злорадный смех. Допрыгалась, дурочка. Ибо не хрен злить взрослых, может и ответка прилететь. Закон бумеранга он такой. Никого не щадит и скидок на возраст и объем серого вещества в мозгу не дает.

Достав из кармана брелок с ключами от машины, снимаю свою новенькую черную «Ауди» с блокировки и засовываю шипящую дикарку на пассажирское сиденье.

— Только попробуй, — предостерегающе цежу я, когда, вернув свободу движений, она замахивается, чтобы вмазать мне по роже. — В бассейне утоплю, а ментам скажу, что пьяная полезла и захлебнулась, — говорю на полном серьезе. — Вокруг никого, соседи на работу с утра укатили. Свидетелей нет. Начальник местной охраны мой близкий родственник, записи с камер удалит, — не моргнув глазом, выдаю ей неутешительный расклад.

Мальвина ловит мой угрожающий взгляд и как-то сразу сникает. Приступа внезапного смирения мне с лихвой хватает, чтобы обогнуть автомобиль и сесть за руль. На всякий случай заблокировав дверные замки, завожу двигатель и резко срываюсь со стоянки. До пропускного пункта едем в напряженной тишине. Сгорбившись и обхватив голые плечи руками, Мальвина отрешенно смотрит в окно. Шокировано молчит, поджав губы. Потряхивает ее неслабо. А это называется откат, прыгунья. Впредь будешь умнее.

Минуя пост, проезжаю еще метров пятьсот и торможу на обочине возле разросшегося куста сирени. Снимаю блокировку дверей и не глядя на нее, коротко, но емко командую.

— Приехали. На выход.

— Что, прямо здесь? Даже домой не подбросишь? — Чувствую, как прожигает меня умоляющим взглядом, но упорно не смотрю в ответ. Не хочу. Достала.

— Покажи то, что так охотно демонстрировала мне, и желающие подбросить найдутся, — безразлично бросаю я.

— А если меня изнасилуют и убьют? — жалобно шмыгает носом.

— Не мои проблемы. Уверен, ты не пропадешь.

— А мои личные вещи? Это, вообще-то, воровство. Меня заставил раздеться….

— Ты сама разделась. Никто тебя не заставлял, — перебиваю я. — Через час поеду в город, выкину твое шмотье здесь, — вспомнив, что где-то в доме осталась ее сумка, телефон и одежда, нехотя иду на уступки.

— То есть я должна целый час сидеть в кустах в одних трусах? — возмущенно взвизгивает она. Недолго музыка играла. Снова сучий голосок прорезался.

— Вон пошла! — громогласно рявкаю я, для пущего устрашения ударив ладонями по рулю.

Девчонка испуганно дергается и трясущимися руками тянет на себя ручку. С опаской выглядывает на дорогу, и убедившись, что в зоне видимости нет других автомобилей, наконец-то вылезает из салона. Дышать сразу становится легче. Провоняла мне всю машину своими приторными дешевыми духами.

— Козел! — с чувством бросает напоследок, а потом со всей дури шарахает дверью и трусливо семенит в сторону зарослей сирени.

— Дура! — опустив стекло, оставляю последнее слово за собой и взвизгнув покрышками разворачиваюсь в обратном направлении.

Всю дорогу до дома ржу как конь. Давненько в моей жизни не случалось подобных казусов. Если поковыряться в памяти, то, наверное, никогда. Таких непроходимых идиоток встречать еще не доводилось. Даже Вику переплюнула, хотя та оторва и мозгоклюйка, каких поискать. Я, вообще, по жизни не агрессивный человек, но тут она мне просто шанса сдержаться не оставила. Пусть посидит, подумает, работу над ошибками проведет. А могла бы спокойно уйти с десятью тысячами на карте.

Дома меня встречает благословенная тишина. Хорошо-то как, спокойно! Никто не нервирует, денег не требует, голыми сиськами не трясет. Чисто, как в морге, за исключением валяющихся на полу рубашки и джинсов. Перед глазами на мгновенье возникает виляющая аппетитной задницей Мальвина, ее выпяченная роскошная тройка с острыми вершинками и стервозные синие глаза с густыми ресницами. Член снова резво приподнимается, вызывая паскудное чувство брезгливости. К самому себе. Докатился, Красавин. На безмозглых потаскух потянуло.

Раздраженно морщась, быстро собираю разбросанные вещи и кидаю их в стирку вместе с влажным полотенцем, обнаруженным на краю раковины в гостевой ванной. Тут же висит на крючке безвкусное яркое платье и женская сумочка. Китайский ширпотреб. Засовываю все это богатство в мусорный мешок. Затем поднимаюсь наверх, проверяю спальню, где ночевала розоволосая беда, на наличие посторонних вещей. Телефон, тюбик помады, туфля. Одна. Вторую я последний раз видел вчера, когда та летала в несчастное зеркало.

Спускаюсь в гостиную, бегло прохожусь по комнате, заглядываю в вылизанную до блеска кухню. Тщетно ищу грязные пятна и тарелки. Их нет. Столешницы сверкают, отражая солнечный свет. Где-то глубоко внутри царапает совесть. Как ни крути, но десятку девчонка точно заработала. После недолгих переговоров с самим собой, запихиваю в ее сумочку две пятитысячные купюры. Оставляю мешок с убогим шмотьем на стуле, ставлю кружку в кофейный аппарат и заглядываю в холодильник, а там настоящий пир.