У каждого свой путь - Любовь Рябикина

Степанова мрачно посмотрела на чеченок:

— Если скажете, где нам найти Мурзу, оставим вас в живых. Доведем до штаба и никто не тронет, пусть дальше суд разбирается.

Смуглая снайперша вздохнула:

— Ищите Ваху в районе Катаяма. Где точно, мы не знаем. Он не сидит на одном месте, но капитан знает. Он сам не раз говорил, что встречается с Мурзой, когда захочет.

Все это время Фуфарев ругался и требовал отпустить его. При последних словах чеченки он понял — все кончено. Опустил голову и замолчал. Разведчики с минуту разглядывали бывшего командира, все еще не в силах поверить в предательство. Один плюнул мерзавцу в лицо и тихо сказал:

— Вот так и молчи, сука! А то до штаба не дойдешь…

Марина обернулась к парням:

— Все слышали, что говорили эти две снайперши? Теперь идите и расскажите все полковнику Огареву. Из слова в слово! Эту падлу, капитана, не упустите! Доведите его живым. Так надо, парни! И еще одно… Ребята, мне нужен один из вас для поиска Мурзы. Леон выбыл из строя. Дело опасное, сразу говорю…

К ней шагнули все разведчики. Степанова улыбнулась и взяла с собой не высокого крепыша с серыми серьезными глазами. Парень, довольный оказанным доверием, кивнул и назвал себя:

— Володя Бутримов.

Пленных снайперш заставили нести раненых подруг на плащ-палатках, которые им отдали разведчики. Двое ребят поддерживали раненого Швеца. Остальные глаз не сводили с пленных женщин и капитана. Марина с двумя парнями посмотрели им вслед и скрылись в развалинах.

Степанова даже не догадывалась, что в этот момент была в какой-то сотне метров от подполковника Силаева. Он был назначен командиром четырех 152-х миллиметровых самоходных установок “Акация”. Каждый день сам работал корректировщиком. Для этой цели Костя выбирал самое высокое здание поблизости от САУ. Вместе со связистом забирался на крышу с биноклем и картой города и корректировал огонь.

Силаев прекрасно знал, что за корректировщиками яростно охотятся чеченские снайперы и для боевиков, подобные ему командиры, кость в горле. И все равно шел каждый раз сам, не позволяя себе рисковать ребятами. Вот и в этот раз он шел с радистом для корректировки. Задержись Марина на пару минут на перекрестке, они бы встретились.

Женщина повернула в сторону Катаямы. Пару кварталов шла, не замедляя шага. И вдруг резко остановилась, словно налетев на препятствие. Повернула к темневшему провалу подъезда. Укрывшись от снайперов за бетонной стенкой, присела на корточки и задумалась. Лицо оставалось напряженным в течение нескольких минут. Парни в недоумении переглянулись. Мешков спросил:

— Марина, что случилось?

Она, словно очнувшись, поманила их к себе. Ребята опустились справа и слева от женщины. Степанова прошептала:

— Вранье, что Мурза в Катаяме! Он их обманывает! — Отбросила ногой мусор на лестничной клетке в сторону и куском камня принялась чертить на пыльной плитке какую-то схему. Начертив, пояснила: — Смотрите сюда… Это корпуса завода. Они разрушены. Там сплошные завалы. Машине не пройти. Вот выезд на проспект, но здесь тоже завал. И здесь, и здесь. Выезда нет! Теперь подумайте, где всех легче укрыться бандитам с машинами?

Она подняла голову и посмотрела в удивленные лица ребят. Убедившись, что они уже догадались, кивнула:

— Точно! В микрорайонах! Там просто затеряться и машин там не один десяток стоит. Теперь думаем дальше… Нападения чаще происходят в северо-западной, южной и юго-восточной частях города. Там их и искать будем. У вас какие соображения?

Бутримов о чем-то сосредоточенно думал. Неожиданно сказал:

— Капитан трижды за последние две недели побывал в микрорайоне Минутка. Якобы с целью проверок. Дважды останавливался на одном месте. Документы у задержанных он всегда сам проверял, мог и записку сунуть, когда бумаги возвращал…

Степанова посмотрела парню в лицо:

— Место помнишь?

— Найду. Там дом заметный.

Троица начала медленно продвигаться в город. Старались не показываться никому на глаза. Когда оставаться не видимыми стало невозможно из-за многочисленных прохожих, повязали на рукава красные повязки. Под видом патруля, открыто вошли в жилой микрорайон “Минутка”. Он был не столь разрушен, как окраины и центр. Даже деревья во дворах практически не пострадали. Снарядами были снесены верхушки. Упавшие сучки уже убрали. На стенах домов виднелись следы от осколков и пуль, но их было не так уж и много. Возле каждого дома осталась площадка, на данный момент тщательно расчищенная от завалов, где стояли автомобили.

Держа автоматы под рукой, разведчики тронулись вдоль домов, внимательно оглядывая дома и закоулки. Стараясь все время держать ситуацию под контролем. “Схватить” пулю здесь было значительно легче, чем в бою. От пули в упор не спасет никакой бронежилет. Секторы наблюдения негласно разделили между собой: Марина шла в центре, держа под контролем центральную часть и зону в пределах видимости слева и справа. Бутримов шагал в паре метров справа и держал правую сторону и часть территории сзади. Мешков соответственно — левую сторону и часть сзади. Солнце, пробивавшееся сквозь кроны деревьев, слепило глаза и мешало смотреть, падая на лица пятнами света и тени.

Пожилая чеченка, закутанная до самых глаз в белый платок, покосилась на них и быстро прошла мимо. Несколько бегавших между деревьями детей остановились и долго, с любопытством, смотрели вслед. Особенно их заинтересовала женщина. Чеченец средних лет заранее вытащил паспорт, но патруль его не остановил. Народ косился, но в принципе, отнесся довольно спокойно. Чеченцы уже привыкли к появлениям российских патрулей. Только одно показалось странным — русских оказалось всего трое и поблизости никого не наблюдалось. Обычно патрулей шло несколько и они старались не терять друг друга из виду.

Осторожные жители мигом попрятались по квартирам. Из-за косяков внимательно следили за троицей. Лишь дети оставались на улице. Они прекрасно знали, что русские стрелять по ним ни за что не станут. Лже-патруль, стараясь не выказывать интереса к стоящим на площадках автомобилям, медленно прошелся практически по всему микрорайону. Отметили в памяти три выезда из него. Остановились у развалин при выезде на проспект. Женщина повернулась к ребятам. Встали кружком. Она пытливо спросила:

— Кто что заметил?

Мешков вполголоса произнес, глядя по сторонам и стараясь поймать взглядом любое движение впереди:

— Большая часть машин давно стоит, на крышах грязь с зимы осталась. Я насчитал десяток, которые ездили недавно. Причем три стоят напротив дома с номером двадцать один.

Марина кивнула:

— Так… Володя, а ты что заметил?

Бутримов сверкнул серыми глазами и уставился на развалины:

— Тоже, что Иван и кроме того: боковое стекло иномарки у задней дверцы с правой стороны пробито двумя пулями. Если бы это были старые пробоины, края давно покрылись бы грязью и не сверкали под солнцем свежими сколами. Заднее крыло пробито в нескольких местах. Сегодня утром дождь прошел. Сейчас асфальт уже высох, а под этой машиной он сырой. Утром она выезжала. Надо бы навести справочку, было нападение где или нет?

Степанова улыбнулась и хлопнула парня по руке:

— Отлично! Есть и еще одно, чего вы не заметили: из дома двадцать один со второго этажа третьего подъезда, по-моему из кухни, на долю секунды показался ствол автомата, им отодвинули занавеску в сторону. Мы были на мушке.

Мешков передернул плечами и на мгновение оторвался от наблюдения:

— И ты так спокойно об этом говоришь? А если бы этот тип стрелять начал? Почему нам не сказала?

— Потому и не сказала, что видела — стрелять не будут. Просто насторожились. Скажи я вам в тот момент, вы бы оба, дружно, уставились на окно. Автоматически уставились и все… Пиши пропало!

Бутримов спросил:

— Это вы в Афгане так натренировались?

Она вздохнула:

— Не только. После войны я несколько лет лесником работала. Ну, что, пошли свяжемся с нашими? Выясним обстановку на сегодняшнее утро.

Вышли на проспект и почти сразу наткнулись на пятерых мужиков из московского ОМОНа. Быстро обменялись “верительными грамотами”. От ментов узнали о произошедшем утром нападении на солдат, разбиравших завалы:

— Подлетела машина. Из нее шарахнули по ребятам из пары гранатометов и обстреляли из крупнокалиберного пулемета. Семеро погибших и более двух десятков ранено. Развернулись и спокойно скрылись где-то в этом районе. Нагло действуют, сволочи! Никак не можем прищучить.

Степанова спросила:

— По машине стреляли?

— Из автоматов, но похоже, что не попали.

— Цвет у машины какой, не знаете?

— Серый. Иномарка. Но какая, никто не разглядел. Кто говорит “Форд”, кто “Ауди”, а двое вообще утверждают, что “Тойота”… — Омоновец внимательно поглядел на спезназовцев. — Вы что-то знаете? Может, поделитесь?