Тучи над страной Солнца - Рава Лориана

-- Однако я пошёл против Андреаса. И не жалею об этом, ведь столько людей избежали мучительной смерти в рабстве! Конечно, мне было бы лучше, если бы не погиб никто, но выбор был -- Андреас или пленники, и для меня выбор в пользу пленников очевиден.

-- Томас, пойми, с одной стороны я хотел бы, чтобы ты помогал мне, но с другой -- христиане увидят в этом измену Христианскому Государству и Церкви. То есть если ты на это согласишься, то в случае разоблачения можешь попасть в руки инквизиции.

-- Смерти я не боюсь. После того как увидишь рай при жизни, становится так легко на душе.

-- Но ведь если ты принесёшь присягу перед идолами -- ты ведь, согласно вашей вере, рискуешь своей бессмертной душой. Скажи, а если твой бог явился перед тобой и сказал, что хочет наслать на нашу страну беды, а ты бы не смел мешать -- что бы ты ему ответил?

-- Тот бог, который бы предложил такое -- не тот Бог, в которого я верю, -- ответил Томас.

-- А принести присягу перед ликом правителей Тавантисуйю ты смог бы?

-- Если они все были такие же, как нынешний Первый Инка -- то отчего нет? Христиане присягают своим королям, а инки куда лучше королей.

-- Я рад что ты это понял. Вот что -- чтобы предотвратить беду, нависшую над нашей страной, я должен послать своего человека в Испанию. Посылать по одиночке -- безнадёжно, потому я хотел в Куско найти ему провожатых из своих людей, но это довольно сложно. Для многих из поехать в Испанию -- всё равно что пойти на верную смерть. Но ведь ты... ты всё равно ведь собираешься вернуться на свою родину?

-- Да.

-- И её обычаи знаешь хорошо, значит, можешь помочь уберечь моего человека от ошибок. Ты мог бы быть идеальным провожатым. Ты согласен?

-- И это всё нужно, чтобы отвести от Первого Инку руку убийцы, а от вашей страны -- захватническую войну? -- переспросил Томас.

-- Да.

-- Что ж, я согласен. Знаешь, я много думал захватнических войнах. Конечно, тот народ, на который нападают, страдает ужасно, но ведь и тот народ, который нападает... это ведь тоже не может на нём не сказаться. Причиняя зло чужеземцам, наёмник ведь всё равно приучает свою душу ко злу, и потому, вернувшись позже домой, ведь никак от этого зла не очищается. Как ему раскаяться, если даже в церкви его учат, что он, убийца и жестокий мучитель, якобы герой, а не преступник! Так что не только ради твоей страны, но и ради своей я должен предотвратить это зло, пусть бы даже такие как Андреас посчитали бы предателем Короны и Церкви. Скажи, а с кем я должен ехать?

-- Вспомни девушку, по мольбе которой ты пришёл ко мне в первый раз.

-- Как мне забыть её, Инти! Я каждый день её вспоминаю.

-- Кстати, как на твой взгляд, Заря убедительно изображала из себя прихожанку?

-- Если бы не Ветерок, думаю, Андреас ни за что бы не догадался, что она подослана. Да и я сам до последнего момента не верил. Пока она сама не призналась.

-- Для меня было приятным сюрпризом, что ты не в обиде за её лукавство.

-- Мне ли упрекать её в этом! Ведь когда нас посылали в Тавантисуйю, мы должны были способствовать всему, что приведёт к падению власти Первого Инки. Да, поначалу я этого не знал, но ведь потом-то Андреас выражался на этот счёт недвусмысленно. Я, правда, думал, что это его личные заморочки, но потом... потом понял, что он следовал данным ему инструкциям. Инти, я, конечно, провожу Зарю в Испанию и помогу ей всем, что в моих силах. Тавантисуйю стала мне второй родиной.

Инти посмотрел на Томаса с пониманием:

-- Я очень надеялся, что это будет так, и рад, что мои надежды оправдались. Теперь я могу отправить Зарю со спокойной совестью, -- вздохнув, он добавил, -- Знаешь, Томас, с любым из нас может случиться всё что угодно. Я могу погибнуть, или тяжело заболеть, или... меня даже могут снять с поста за мои ошибки, сочтя их слишком грубыми. В таком случае тебе лучше всего будет связываться с моим сыном, ибо даже если его не изберут моим преемником, после меня он самый опытный и надёжный человек в таких делах.

-- Что тебе грозит, Инти? Тебя могут из-за Ветерка казнить?

-- Да брось ты -- казнить! У тебя всё ещё в голове ложь вашей пропаганды. В самом худшем случае меня с позором отправят в отставку. Но это я как-нибудь переживу.

-- Говорят, что у вас в случае позора положено кончать с собой. Правда это?

-- Не совсем. Конечно, бывает, что так делают. Но это если человек считает себя виновным, а последствия вины велики. Так что не мой случай, не беспокойся.

В стране Тьмы.

Заря уже практически оправилась и прочитала всё, что ей оставил Инти. Уходить из его дворца надолго она не могла, нужно было следить за тем, чтобы туда никто не проник -- оставался риск, что в городе остался кое-кто из мелких неразоблачённых заговорщиков, и он полезет к документам. Да и возвращаться в столовую после всего случившегося не хотелось. Оставленные ей для подготовки трактаты она уже успела прочесть по два раза.

И в этот момент к ней опять заглянула Картофелина. Сказав, что Пушинка более-менее оправилась, и скоро у неё даже назначена свадьба, она добавила: "Ну отдохнула и хватит, пора приниматься за работу, хоть и не в том смысле в каком ты подумала. Тебе ведь надо готовиться к своему путешествию. Ты себе уже легенду придумала?"

-- Нет... -- растерянно сказала Заря, -- я думала, это потом, когда познакомлюсь со своими спутниками.

-- Боюсь, много времени на знакомство у тебя не будет. И вообще лучше иметь легенду заранее. И вот я тебе платья принесла. Заранее учись в них ходить.

-- Неужели это так сложно?

-- Само по себе не очень, но ты должна привыкнуть к ним, чтобы ходить в них уверенно, и во время путешествия на них не отвлекаться. Не бойся, это не труднее, чем резать салат. Хотя и не легче.

Заря примерила платье. Без корсета, конечно, в них ходить можно, но как неудобно следить за тем, чтобы не наступать на подол при хождении по лестнице.

-- Но почему я должна чувствовать себя в них уверенно?

-- Для того чтобы женщине решиться бежать к христианам, нужно уже сходить с ума по их платьям и образу жизни. У нас была одна такая. Работала на складе, и был у неё любовник -- торговый капитан. Потом они всё-таки поженились, с тем, чтобы она всё равно продолжила работать до тех пор, пока у них дети не появятся. Многие удивлялись -- зачем ей это было нужно? А потом её возлюбленный на воровстве попался. Сама она тоже была под сильным подозрением, но ничего доказать не удалось. "Дарил мол, любимый, платья, а что приворовывает -- откуда мне было знать?". Ну а потом -- сбежала. Как -- никто не ведает. Может, спряталась в каком-то корабле, что-то из заначек любимого прихватив. Только видели её в Мексике, где она стала богатенькой шлюшкой. То есть у дворян содержанкой живёт. Значит, не просто так, а с деньгами бежала. Кстати, это неплохая легенда для тебя.

-- Я не хочу становиться шлюшкой. Даже ради Родины.

-- А этого никто и не требует. Но легенду "хочу отомстить государству, убившего моего возлюбленного", тебе вполне использовать можно. Там любого вора, кравшего у нас, чуть ли не героем и мучеником за свободу почитают.

-- Не понимаю, как можно считать героем обычного вора? Я ещё Ветерка хоть отчасти могу понять, но вора!

-- Всё дело не в самом воровстве, а в том, против кого оно направлено. Мы все почитаем героями партизан -- но ведь чтобы воевать, им нужны были пища и оружие, которые они могли достать только у врага, верно?

-- Верно.

-- Вот и наших преступников христиане обычно считают за таких вот партизан.

-- Но ведь партизаны воюют не для того чтобы грабить! -- возмутилась Заря, -- их мотивы благородны!

-- Ну благородство мотивов разные люди по разному оценивают. В глазах белых людей наши партизаны просто разбойники, а такие разбойники как Франсиско Писарро -- великие люди.

-- Чтобы считать Писарро великим, надо самому быть разбойником!

-- Может и так, да только у них разбойники в почёте. Ведь это только у нас белых людей отбить удалось, а в других землях они закрепились, построили свои поселения, в которых живут уже внуки и правнуки тех, кто когда-то эти земли завоёвывал. А когда порабощённые народы против белых восстают -- их белые поселенцы считают разбойниками. "Как же, мы живём тут по праву, а какие-то нападают!". И ведь они не понимают, что их предки эти земли захватили по праву сильного. И в делах своих предков, строго говоря, не виноваты.

-- В делах предков -- не виноваты, а в том, что не хотят справедливого мира для всех -- виноваты, -- ответила Заря.

-- Это точно, -- согласилась Картофелина.

С тревогой Заря ждала возвращения Инти из Куско. Хотя он и не говорил ей о последствиях измены Ветерка, она всерьёз опасалась, что Инти могут лишить льяуту. Боялась она также и того, что смертный приговор сыну может так сказаться на Инти, что у того здоровье пошатнётся, и волей-неволей ему придётся отойти от дел. И тогда её поездка в Испанию может не состояться. Не сказать, чтобы само по себе это сильно огорчало девушку, но тревога за судьбу страны не отпускала её. Лишь когда Инти вернулся, и она увидела, что льяуту у него по-прежнему на голове, Заря вздохнула с облегчением: