Откровение в Галисии - Долорес Редондо

приближение беды, о которой старалась не думать последние несколько часов.

Висенте покачал головой и попытался взять себя в руки. Было очевидно, что ни Эрминия, ни Дамиан ничего не знают о том, что его уволили. Да и с чего бы им стали сообщать об этом? Неужели хозяева должны информировать слуг о принятых решениях? Он горько улыбнулся и, похоже, выглядел при этом достаточно спокойным, потому что экономка приободрилась.

Дамиан ушел и вскоре вернулся.

— Сеньора тебя ждет.

Молодой человек поднялся на второй этаж и двинулся по мрачному коридору к открытой в дальнем конце двери, отбрасывавшей прямоугольник розового света на темный деревянный пол. На пороге он замер и заглянул в комнату. Старуха полулежала на диване, откинувшись на спинку. Несмотря на то что в доме было тепло, а маркиза облачилась в свитер с отложным воротником, ноги она укутала пледом. Рядом у камина хлопотала сиделка, подбрасывая дрова в огонь, и запах горящей древесины разносился по всему этажу.

Висенте нерешительно постучал по косяку, хотя его явно ждали. Служанка даже головы не повернула, но старуха подняла высохшую обтянутую бледной кожей руку и сделала юноше знак войти. Он повиновался, мучаясь сомнениями: оставить ли дверь открытой или притворить. С новой силой нахлынула тошнота, и парень ощутил, что его охватывают нервозность и чувство стыда. Он прекрасно знал, что сиделка не выйдет из комнаты и не оставит свою хозяйку одну. Тоска сжала грудь, и юноша испугался, что не сможет сдержать слез, когда заговорит. Он решил, что хотя в итоге все в поместье рано или поздно обо всем узнают — так было всегда, — чем меньше будет свидетелей его провала, тем лучше. Висенте закрыл дверь и, опустив глаза, двинулся по пушистому ковру к дивану, чувствуя на себе взгляд застывшей в молчании маркизы.

Несколько секунд, показавшиеся юноше вечностью, стояла тишина. Служанка возилась у камина, парень стоял перед старухой, словно преступник перед эшафотом, а его бывшая хозяйка, высохшая и бледная, как привидение, сидела не шевелясь.

— Добрый вечер, сеньора, — наконец произнес молодой человек. — Извините, что побеспокоил вас так поздно, но мне необходимо с вами поговорить.

Маркиза не шелохнулась, словно ничего и не слышала. Висенте уже собирался повторить фразу, как старуха сделала нетерпеливый жест рукой, приказывая ему продолжать.

— Что ж… В общем… дело в том, что, как вы, наверное, уже знаете, меня уволили. Снова.

— Как вас зовут? — перебила старуха.

— Что? — растерялся юноша.

— Ваше имя? — раздраженно повторила маркиза, щелкая пальцами, чтобы привлечь внимание служанки.

— Висенте, — прошептал молодой человек.

Практически одновременно сиделка тоже подала голос:

— Пинейро. Висенте Пинейро.

— А все из-за этих ужасных таблеток, которые я принимаю, — обратилась маркиза к служанке и раздраженно добавила: — Все из головы вылетает. — Она повернулась к молодому человеку и с присущей ей прямолинейностью выдала: — Давайте к делу, сеньор… — И снова щелкнула пальцами.

— Пинейро, — подсказала помощница.

Старуха кивнула.

Парень сглотнул скопившуюся во рту слюну, почувствовал новый прилив тошноты и содрогнулся.

— Я проработал в Ас Грилейрас пять лет, помогал Катарине. — На ее имени голос Висенте сорвался и прозвучал как жалобный стон. Юноша ощутил, что мужество покидает его. — Я был очень счастлив здесь, наслаждался тем, что делал, выполнял не только свои прямые обязанности, но и много чего еще. Думаю, я был больше чем просто садовником. — Парень поднял голову и увидел, что маркиза по-прежнему сидит неподвижно, взирая на него с бесстрастным видом, словно и не слыша, о чем он говорит, или не пытаясь вникнуть в суть слов. Висенте замолчал, и его тут же снова поторопили:

— Сеньор…

— Пинейро, — раздался равнодушный голос сиделки.

— Кажется, я просила вас перейти к сути. Чего вы хотите?

Молодой человек снова сглотнул, у него закружилась голова, дыхание участилось, словно парню не хватало воздуха.

— Я хочу… Я хочу продолжить работу в поместье. Я должен вернуться. — Висенте сделал шаг по направлению к дивану, но старуха подняла безупречно очерченные брови, дав понять, что не приветствует подобное поведение.

— То, о чем вы просите, невозможно. Сожалею, — произнесла она совершенно равнодушно.

Юноша замотал головой.

— Умоляю вас, сеньора. Не знаю, какой промах я допустил и чем не угодил вам, но прошу простить меня и позволить вернуться к своей работе, — голос молодого человека срывался.

Маркиза подняла руку, прерывая его излияния, и, лишь убедившись, что Висенте замолчал, опустила ее. Затем изящным движением откинула плед и поставила ноги на пол.

— Сеньор… Пинейро, верно? Я не понимаю, к чему весь этот разговор. Как вы и сказали, вы работали здесь в течение пяти лет. Всех тонкостей я не знаю, но, если не ошибаюсь, с вами заключили временный контракт. — Старуха бросила взгляд на служанку, та кивнула. — Мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Нет никаких причин драматизировать ситуацию.

Юноша задрожал, однако все же нашел в себе силы продолжить:

— Но…

Маркиза, потеряв терпение, прервала его:

— Вы зря тратите мое время и ведете себя весьма нахально. Или вы не знаете, какое горе на нас свалилось? В сложившихся обстоятельствах мы приняли решение распрощаться с вами.

— Но Катарине нужна моя помощь. В следующем месяце проводится несколько цветочных выставок, и мы уже подтвердили участие…

— Честно говоря, не думаю, что моей невестке это интересно. В ближайшее время она посвятит себя мужу и будет заботиться о своем здоровье, как и надлежит беременной женщине.

Гримаса боли исказила лицо молодого человека, когда он услышал последнюю фразу старухи.

— Катарина в положении?

— Не ваше дело, но это действительно так.

— Какой у нее срок?

Маркиза хитро улыбнулась:

— Почти семнадцать недель. На этот раз мы долго выжидали, прежде чем объявлять радостную новость.

— Семнадцать недель… — прошептал Висенте. Ему показалось, что из комнаты внезапно выкачали весь воздух. Он то открывал, то закрывал рот, а лоб покрылся липким и холодным потом. Юноша огляделся, ища, за что бы схватиться, чтобы не рухнуть на пол. Ему под руку попался стул, и, не спрашивая разрешения, парень обошел его и сел. Он был взвинчен и сбит с толку.

— Я должен поговорить с Катариной, — наконец выдавил молодой человек.

Старуха презрительно посмотрела на него:

— А с чего вы взяли, что она согласится беседовать с вами?

На лице садовника появилось некое подобие улыбки.

— Вы не понимаете. Это все меняет.

— Ошибаетесь, сеньор Пинейро. Все я понимаю, только это ничего не меняет.

Лицо Висенте застыло.

— Но…

— Я уже сказала: вы просто слуга, вы на нас работали. Вот и всё. Контракт разорван, мы больше в вас не нуждаемся.

— Нет. — Юноша покачал головой и впервые посмотрел