Корабли Мериора - Дженни Вурц

Завороженная тишиной, Джинесса не решалась крикнуть, чтобы выяснить, есть ли здесь кто-нибудь. Она замедлила шаги и вдруг услышала голос невесть откуда появившейся старухи в белом одеянии. Поздоровавшись с нею и даже не спросив о цели прихода, старуха сказала:

— Это будет по части брата Клайтена. Обожди его здесь. Он сам к тебе выйдет.

Старуха предложила Джинессе отдохнуть на скамейке под высоким раскидистым кипарисом. Там же протекал ручеек. Женщина омыла пыльные, усталые ноги и приготовилась ждать. Ее руки продолжали теребить узел с куском пергамента. Как и стены зданий, стволы деревьев щедро покрывал белесый и зеленоватый мох. Тишину нарушил отчаянный гвалт, поднятый черными дроздами. Повар вынес им из кухни распаренных зерен, и, слетевшись к заветной кучке, дрозды устроили настоящую свару, мигом склевав все лакомство. Потом они улетели, и вновь стало тихо. Только где-то в зарослях подавал голос перепел.

— Это ты принесла печать, которая не дает тебе покоя? — послышалось над самым ухом Джинессы.

Она обернулась и увидела обладателя резкого, пронзительного голоса. Это был невысокий лысый толстяк с желто-зелеными глазами. Пухлые ручки крепко прижимали к груди увесистую книгу.

Толстяк хитро улыбнулся и весело произнес:

— Здесь и будем смотреть, на благословенном солнце Эта. Да изольет оно свой свет и дарует тебе знания, которые ты ищешь.

Брат Клайтен присел на скамейку, оказавшуюся высоковатой для его маленьких кривых ног. Болтая ими, как мальчишка, он поудобнее разложил на коленях книгу. Джи-нессе показалось, что служитель видит ее насквозь и знает все беды, терзающие ее сердце.

— Давай-ка сюда свой рисунок, — попросил брат Клайтен, избавляя робеющую Джинессу от необходимости говорить первой.

Непослушными пальцами вдова развязала тесемки. Благословенное солнце Эта делало ее рисунок грубым и даже уродливым. Изображенный ею леопард едва напоминал благородного зверя с перстня. Тот был больше похож на человека, застывшего в грациозной позе. Вчера Джинесса долго разглядывала рисунок и далеко не сразу заметила скрытую свирепость во взгляде. Обликом своим зверь как будто очаровывал жертву, а когда она спохватывалась, было уже слишком поздно.

Клайтен молча смотрел на меловой рисунок Джинессы. Потом, полистав книгу, нашел нужную страницу и показал ей удивительно красивый герб. На изумрудно-зеленом поле был изображен серебристо-черный леопард, столь же изящный, как и зверь с перстня. Вверху темно-коричневыми буквами было что-то написано. Что именно — неграмотная Джинесса не знала.

— Герб королевской династии Фаленитов,- пробормотал Клайтен.

Руки со старческими прожилками закрыли переплет книги. Потом Клайтен в задумчивости повел указательным пальцем по срисованной Джинессой надписи.

Так чего ждать от этого леопарда — благодати или беды? Джинесса терялась в догадках. Но то ли присутствие брата Клайтена, то ли еще что наполнило ее неуклюжий рисунок странной силой. Джинесса почувствовала, что прикоснулась к какой-то древней тайне. По дороге сюда вдова придумала вполне убедительную историю: еще давно муж выловил эту диковину вместе с рыбой. Тогда они почистили ее, полюбовались да и забыли. Теперь, когда мужа не стало, а одной растить детей тяжело, она вспомнила о находке. Может, кто купит. Вдове с двумя детьми никакие деньги не будут лишними.

Клайтен молчал, словно ждал ее вопроса. Джинесса понимала: если рассказать ему эту историю, он сразу распознает вранье.

— Так чья же это печать? — наконец спросила Джинесса.

Толстый палец брата Клайтена заскользил по вкривь и вкось нацарапанным паравианским письменам.

— Здесь написано: «Потомкам от предков, чей род нисходит к Торбанду». Человек, который дал тебе этот перстень, — потомок верховных королей Ратана. Милость Эта привела принца на нашу землю. Его рукотворные тени помогли победить Деш-Тира и вернуть Этере солнечный свет.

Джинесса зажмурилась и сглотнула комок в горле. Вот оно что! Значит, чужак, избравший Мериор своим пристанищем, обладал куда более опасными силами, чем сила сладкозвучных, убедительных слов. И его знания простирались гораздо дальше любви к кораблям и умения их строить. Ох, лучше бы не знать никаких его магических секретов! Женщину охватил слепой, животный страх за детей.

— Ты, видно, утомилась, добираясь сюда, — сказал Клайтен.- Идем в нашу трапезную. У нас есть замечательные напитки на травах и свежие лепешки.

— Нет, брат Клайтен, спасибо.

Джинесса порывисто встала, комкая в руках пергамент, который еще совсем недавно бережно сюда несла. Ярко-красные меловые линии превратились в уродливые пятна.

— Мне пора возвращаться, а путь до Мериора неблизкий. Вы мне очень помогли. Когда от нас поедут в ваши края, я пошлю вам горшочек варенья.

Клайтен улыбнулся и слегка покачал головой.

— Варенье пригодится тебе самой. Мир в своей мудрости снабжает нас всем необходимым.

Сняв руку с книги, он махнул в сторону апельсиновой рощи.

— Если ты и в самом деле повстречала Аритона Ратанского, верь этому человеку. Он не причинит тебе вреда. Его роду не свойственна жестокость. Наоборот, встречу с ним ты можешь считать милостью Эта.

Джинесса отпрянула. Фелинда и Фиарк ни в коем случае не должны узнать правду. Подумать только: их взрослый друг, в котором они души не чают… Повелитель Теней! Слухи о том, что происходило в других частях Этеры, достигали и Мериора. Джинесса знала о намерениях расправиться с Повелителем Теней. Если Аритон задержится в Мериоре, его враги рано или поздно нагрянут в их сонную деревушку. Вся северная часть Этеры жаждала поимки и казни ратанского принца. Мериор — не пустыня, здесь не затеряешься.

— Я мало знаю о милости, — прошептала Джинесса. Ей снова вспомнился погибший муж. Бури — они ведь тоже бушуют по воле Эта. Вот тебе и вся милость.

— Жизнь и принц Аритон тебя научат.

Брат Клайтен встал со скамейки. Он больше не улыбался. Взгляд его желто-зеленых глаз показался Джинессе горьким отваром. Служитель Эта пытался унять страх в ее груди, но вдова не поняла его намерений.

— Мы с тобой еще встретимся, — сказал брат Клайтен. — А сейчас я провожу тебя до ворот. Увы, у меня нет больше книг, способных тебе помочь.

Джинесса пустилась в обратный путь. Каждый ее шаг сопровождался мучительными сомнениями. На одной чаше невидимых весов лежала радость ее детей. Появление Аритона вырвало их из горестного оцепенения. По правде говоря, он относился к ним заботливее, чем родной отец. На другой чаше громоздились туманные и пугающие слухи, связанные с именем этого человека. Доброта Аритона уживалась в нем с необычайной скрытностью. Если он задумал обман… Джинесса чувствовала: ей не хватает ума, чтобы понять причины, заставившие его пуститься на подобные ухищрения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});