Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич

- Густав! Мы ждем тебя! – Воскликнула как можно радостнее Маргарет. Король успел лишь нахмурить брови. Ни секунды промедления. Высказать то, что отвлечет его. – Сванте просит руки мой сестры, а я не могу решить этого без твоего соизволения, ибо таким образом род Стуре породнится с нашим.

Молодой человек, ни жив, ни мертв, продолжать стоять на коленях. Смысл прозвучавших слов до него доходил с трудом, но шестым чувством он понимал опасность, исходившую сейчас от внезапно появившегося Густава, и ожидал лишь удар боевого молотка в основание черепа. В его ушах звучал предсмертный хруст позвонков, кровь отхлынула от лица, а сознание погружалось во тьму. Последняя мысль была: «Не забрызгать бы кровью, Маргарет!»

Голос короля вернул его к жизни:

- Эй, Сванте, это что, правда? Ты влюбился в Марту? Да оставь ты в покое мою жену! А то я уже подумал, что промеж вас вспыхнула старая страсть, и чуть было не решил проломить вам обоим головы. Сванте! – Рявкнул Густав. Бедный юноша выпустил из объятий королеву, и Маргарет не замедлила отойти на несколько шагов в сторону. Стуре, оставаясь на коленях, медленно повернулся к королю, не смея поднять смертельно бледное лицо.

- Я тебя спрашиваю, это правда, что ты решил ухлестнуть за Мартой?

- Густав! – Поправила его Маргарет. – Не ухлестнуть, а взять в жены.

- Да. – Чуть слышно выдавили пересохшие бесцветные губы.

- А что хороший выбор! – Одобрительно хмыкнул король. – Отправляйся к ней и объяви мою волю.

Сванте решился-таки бросить умоляющий взгляд на Маргарет, которая немедленно пришла ему на помощь. Первый ужас был позади, и мысли становились яснее и яснее:

- Густав, позволь, я первая поговорю с Мартой? Ты же знаешь ее строптивый несносный нрав. Именно поэтому Сванте и пришел ко мне.

- Да мне все равно. – Устало зевнул король. – Охота была неудачной, я устал и хочу спать. Пусть Маргарет сама поговорит со своей сестрой, а потом ты, Сванте, сделаешь ей предложение и вы настругаете с этим солдатом в юбке кучу двоюродных сопливых братишек и сестренок моим принцам. Иди, Сванте, ты получил, что хотел, теперь я хочу получить свое, и ты мне мешаешь заняться тем же самым, что предстоит вам с Мартой. – Густав плотоядно смотрел на Маргарет.

Бедный Стуре с трудом поднялся с колен. От перенапряжения его сотрясала дрожь. Разве может человеческий разум за десять минут пережить подобное и остаться спокойным? Известие о сыне, о любви и верности Маргарет, воплощенной в ребенке, сменилось дыханием смерти и холодом могилы, уготованной новоиспеченному отцу с появлением короля, но казнь отложили с условием сохранения жизни через женитьбу на совершенно чужой ему женщине. Мысли путались, холодный пот сбегал со лба.

- Давай, давай, Стуре! Не задерживайся! Завтра трудный день, приехали послы из Московии. – Напутствовал Густав, даже не поворачиваясь к нему. Король уже положил руки на плечи жены.

Прибывшие в Стокгольм русские посланники были обласканы королем. По нраву пришлись Густаву и подарки, щедро отпущение новгородским наместником князем Горбатым. Обмен грамотами произошел быстро, но самый беспокоящий вопрос – межевание границ король приказал оставить до весны.

- Пусть поживут пока здесь! – Распорядился Густав. – Займись их размещением, Олаф. – Кивнул он советнику.

Русские переглянулись, выслушав перевод своего толмача, пожали плечами и понуро удалились, всем своим видом выражая недовольство вынужденной задержкой, но в душе ликовали. Гораздо было бы хуже, если б им объявили, что миссия завершена, предложили разъехаться по домам и собраться весной в условленном месте на Вуоксе неподалеку от Корелы.

Отпустив посланников Московии, король пришел в благодушное настроение и даже что-то мурлыкал себе под нос. На сегодня обсуждать больше было нечего, но Густав молчал, и придворные не расходились. Вспомнив вчерашнее, он наклонился к королеве, сидевшей рядом и спросил:

- А что там твоя Марта? Ты успела поговорить с ней? А Сванте еще не передумал? – Густав засмеялся собственной шутке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Маргарет побледнела, но справилась с собой:

- Разговаривала. Поскольку на это есть воля короля, то сестра согласна.

- Вот и отлично! Эй, Сванте, где ты? – Густав всмотрелся в толпу придворных, выискивая несчастного жениха.

Молодой человек, вышел вперед и на негнущихся ногах приблизился к королю, стараясь не смотреть на Маргарет. Королева тоже отвела взгляд в сторону, нервно прикусив губу.

- Сванте, хочу тебя обрадовать. Твоя избранница Марта приняла предложение руки и сердца. Теперь мы с тобой родственники. Ха-ха! Когда свадьба?

Ничего не соображая, Стуре выдавил из себя первое, что пришло на ум:

- Несколько месяцев… необходимо подготовиться… невеста…

- Отлично! – Оборвал его Густав. – Добавим твою свадьбу к рождественским праздникам. И не позднее! – Он хлопнул мощной ладонью по рукоятке кресла и тут же знаком показал – отойди в сторону. - Уорвик! – Король махнул рукой капитану.

- Я здесь милорд! – Прогромыхали доспехи и железные сапоги, англичанин застыл перед Густавом.

- Старина, что ты мне можешь сказать об одном своем солдате?

- О котором, милорд?

- О Бальфоре.

- Я не раз уже говорил вам милорд, что это отличный солдат.

- А я помню, Уорвик. – Король откинулся на спинку кресла. – Мне было интересно, не изменилось ли твое мнение.

- Нет, сэр!

- Этот парень, кажется, еще и неплохо образован?

- Лучше всех из моих парней, милорд.

- А еще он женат и имеет детей?

- У вас отличная память, милорд. – Капитан почтительно склонил голову.

- Как ты думаешь, старина, если я его сделаю капитаном отдельного отряда, который будет охранять моего Эрика, а заодно поручу ему лично наблюдать за воспитанием и военным обучением наследника?

- Полагаю, что это будет высочайшая честь, оказанная кому-либо из моих людей.

- Но, Густав… - взволнованно вмешалась королева, - Эрик совсем еще малыш, ему нет и шести, а ты хочешь…

- Да! – прервал ее король. – Именно хочу! Хочу, чтобы с самых юных лет он рос под присмотром настоящего воина, а не нянек и святош, но и не солдафона, вроде немецких ландскнехтов или меня самого. Твой солдат, Уорвик, воспитан в монастыре, обучен грамоте, нескольким языкам и прочим премудростям. Это так?

- Так, милорд.

- Вот и отлично! Заодно он присмотрит, чтобы прочие учителя не запихивали в голову моего наследника всякой лишней чуши. Тогда слушай мой приказ: пусть наберет несколько десятков парней из твоего отряда и образует собственное знамя , где станет капитаном.

- Густав, - вмешался Петерссон, - не слишком ли легкомысленно поручать заботу о наследнике престола малоизвестному человеку, да еще и иноземного происхождения. Разве мало найдется достойных дворян из шведов.

- Уорвик, сколько этот парень служит в твоем отряде?

- Семь лет, милорд!

- Вот видишь, Олаф, этого мне вполне достаточно, чтоб убедиться в его преданности. Кроме того, у меня есть слово самого Уорвика! И еще… - король показал жестом, чтобы советник наклонился к нему. Густав обхватил шею Олафа и прошептал завершение фразы прямо ему в ухо, - отчего у меня в советниках состоит сын кузнеца? Оттого, что я не доверяю шведской знати. – Король отпустил Петерссона.

- Но, король…

- Разговор закончен! – Густав резко поднялся и направился к выходу, дав всем понять, что аудиенция подошла к концу.

Вечером в кабинет советника проскользнул маленький жилистый человек в сером плаще и такой же шляпе, с оливковой кожей, редкими волосами и хитрыми водянистыми глазками, всеми повадками напоминавшими хорька.

- Ты знаешь английского солдата Гилберта Бальфора из отряда капитана Уорвика?

Человек на мгновение нахмурился, отчего еще больше стал похож на маленького шустрого хищника, затем уверенно кивнул головой.

- Этот солдат прибыл в Стокгольм семь лет назад с одним доминиканцем, тогдашним приором монастыря в Улеаборге. Тебе предстоит отправиться в Финляндию и разузнать о нем все. Кто он, какое имел отношение к этому отцу Мартину, почему приехал в Швецию вместе с ним. Его воспитатель погиб, поэтому я не имею возможности спросить его лично, да и монастырь уже давно закрыт. В Улеаборге сменился наместник, но мне нужно поискать кого-нибудь, кто помнит те времена и тех людей. Тебе это и предстоит.