Механик и все-все-все - Катерина Диченко

И поделом, — отстраненно подумала я, делая глубокий вздох и морщась от боли.

Находящийся рядом пес тихонечко и жалобно заскулил.

— Нормально, родной, нормально. Скоро все пройдет, — я шептала еле шевеля губами, не зная, кого больше успокаиваю — себя или собаку.

Маркус сбивчиво что-то объяснял Алдару. Тот молчал, все больше мрачнея и прожигая насквозь змеиными глазами говорившего мужчину.

Боль потихоньку отступила, но не исчезла, притаившись под сердцем и огрызаясь при резких неосторожных движениях. Я смогла разогнуться и опереться на стену, приняв вертикальное положение. Ноги были ватными, руки мелко дрожали, а на лбу выступил пот.

— Гав! Гав! — громко залаял пес, заискивающе виляя хвостом.

— Не шуми, — строго шикнула я. — Видишь, мне тоже плохо.

Он завилял хвостом еще сильнее.

— Катерина, как вы себя чувствуете? — Раздавшийся над ухом приятный голос Ивора, заставил меня обернуться и поднять голову.

Надо мной возвышался вампир, внимательным цепким взглядом рассматривающий мое лицо.

— Плохо, господин Ивор, — честно ответила я. — И если я сейчас не попаду в свою комнату, вы будете иметь неудовольствие лицезреть насколько сильно.

— Тебя проводить?

— Нет, благодарю, я сама дойду.

Или доползу, — мысленно добавила я про себя.

Не дождавшись пока остальные заметят мое плачевное состояние, я на ватных ногах вышла из зала.

Единственное чего я сейчас хотела — поскорее уйти отсюда, прежде чем Элиш захочет «поговорить» со мной. А он этого захочет, я точно знаю и тогда я не ручаюсь за положительные результаты этой беседы.

Дорога к собственной комнате казалась бесконечной. Каждый шаг давался с неимоверным усилием. Накатила волна усталости и сейчас, как никогда я отчетливо понимала всю беспомощность и беззащитность своего положения. Если я упаду, то вряд ли встану и уж тогда со мной можно делать все что угодно.

Возле лестницы на второй этаж мне повстречались две вампиршы и сопровождающий их кавалер вампир. Прекрасные создания ночи при виде меня брезгливо скривили лица и, надменно вздернув подбородки, царственно отвернулись. Еще бы! Выглядела я сейчас, откровенно говоря, не как майская роза. Бледная, глаза болезненно блестят, волосы слиплись от пота, ноги еле передвигаются. Наверняка решили, что я банально напилась какой-нибудь дряни. Вот они и воротят свои аристократические лица от столь неприглядного зрелища, осмелившегося терзать их утонченный взор. Ну и пусть себе думают, что хотят! Бегать за ними и убеждать в обратном я не собираюсь.

Во-первых, не смогу.

Во-вторых, чихала я на их мнение о себе.

Наконец-то ступеньки закончились, и я оказалась в коридоре своего этажа. Отцеплять руки от перил жутко не хотелось. Хорошая опора, но идти вперед как-то надо было. Решить эту дилемму помогла Юлия, заметившая меня издалека. Она испуганно охнула и побежала навстречу.

— Боже мой! Катерина, что случилось?

— Юль, помоги мне дойти до комнаты, я сама не справлюсь.

Я старалась, чтобы голос не звучал жалобным и уставшим, но судя по бледно-испуганному лицу подруги, у меня это не очень получилось. Благодаря помощи Юлии через несколько минут я была у себя.

— Глядя на тебя, начинаешь верить в существование живых мертвецов, — мрачно сказала подруга, наблюдая, как я пытаюсь расстегнуть пуговицы рубашки трясущимися пальцами. — Ты что из могилы вылезла?

— Почти. Юль, набери мне ванную, пожалуйста, — устало попросила я, отчаянно борясь с пуговицами.

Те упрямо не желали поддаваться то и дело, выскальзывая из-под непослушных пальцев. Стало обидно до слез. Уже и раздеться самостоятельно не могу. Юля поняла все без слов. Она молча набрала ванну, помогла в нее залезть и даже помыла волосы, ничуть не стесняясь и не жалея своего вечернего наряда.

Все-таки мне невероятно повезло с друзьями. Жаль, что не могу сказать им то же самое по отношения к себе. Сейчас было невыносимо стыдно перед подругой, за беспокойство, причиненное моей бессовестной выходкой.

— Юль, ты сердишься?

Сидя в ванной и подтянув колени к подбородку, я виновато смотрела на нее из-под мокрой челки.

— Честно? — серьезно, но без злости глядя на меня, спросила она. — Убить тебя мало, жаль рука не поднимается, — сказала и улыбнулась доброй, мудрой улыбкой.

— Значит, прощение можно не просить? — хитро предложила я и тут же получила скомканным полотенцем в лицо.

— Еще чего! Только попробуй не извиниться! А теперь живо вылазь из воды и спать! — тоном, не терпящим возражений, приказала она.

Да, бедный Ворон, теперь-то я знаю, кто в их доме будет хозяином, — пряча улыбку, подумала я, вытирая волосы махровым полотенцем.

После горячей ванны я почувствовала себя гораздо лучше. Боль отступила, осталось только сильная усталость и еще более сильное желание поспать. Но зная, что Юля хочет узнать, что со мной случилось, просить отложить этот разговор на другой раз я не имела права.

— Ну, ты, как лучше? — спросила девушка, когда я залезла на кровать и укуталась в одеяло.

— Да. Спасибо тебе огромное, не знаю, как бы без тебя справилась.

— Вот видишь, а ты меня брать никуда не хочешь, — укоризненно добавила она. — Ладно уж, пожалею тебя, убогую, потом расскажешь, что с тобой приключилось. И только попробуй уйти от этого разговора! — Юлия угрожающе сузила глаза.

— Договорились, — я облегченно и радостно вздохнула и, закрывая сонные веки, сонно добавила: — А ты расскажешь, что было на балу.

— Расскажу, расскажу… Спи уж, горемыка.

Щелкнул выключатель, гася свет. Юля аккуратно закрыла за собой дверь и комната погрузилась в тишину.

Я наконец-то уснула…

Мне снилось лето. Теплое солнце ласково гладит кожу, по далекому голубому небу шустрый ветер гоняет пушистые барашки облаков и куда ни кинь взгляд колышется зеленое море луговой травы. Шаловливый ветерок волной пробегает по разнотравью, пригибая сочные зеленые стебли к земле. Пряно пахнет луговыми цветами, так сладко, так вольно, что невозможно надышаться и мир кажется таким бескрайним, таким необъятным.

— Тебя долго не было. Бессонница? — Послышался из-за спины ироничный, насмешливый голос.

Губы невольно растянулись в счастливой улыбке, а сердце радостно забилось.

Шэйн.

Я обернулась и увидела стоящего невдалеке самого важного для меня человека.

— Дурная голова, а не бессонница причина отсутствия сна.

— И чем же эта дурная голова была занята? Надеюсь, ничем опасным?

Он подошел ко мне и, встав совсем близко, внимательно разглядывал мое лицо, словно стараясь запомнить каждую черточку. От такого прямого откровенного взгляда стало чуточку не по себе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});