Механик и все-все-все - Катерина Диченко

Я запаниковала и попыталась отодвинуться. Не получилось. Его руки находились по обе стороны от моей головы и пресекали все пути отступления.

— А вы знаете, что ваш вампиризм может пагубно отразиться на моем здоровье? Вам придется оставить эту гадкую привычку.

— Ничего, я это переживу, — клыки хищно блеснули.

— А я?

— Катерина, ты невозможна! — он мягко рассмеялся и, откатившись в сторону, вольготно растянулся на кровати, закинув руку за голову. — За тобой даже поухаживать нормально нельзя, — хотя грусти в его голосе не было, скорее веселая ирония.

— Ну, знаете ли?! — я не на шутку возмутилась. — Это было больше всего похоже на психологическое запугивание, чем на романтическое ухаживание. А где же конфетно-цветочный период, томные вздыхания под балконом и ночные серенады? Не-е, я по-другому не могу. Тем более я не в вашем вкусе, — уверенно закончила я.

— Ты так говоришь, как будто я тебя есть собираюсь, — вампир осуждающе поцокал языком. — И, кстати, откуда ты знаешь, кто именно в моем вкусе.

Алдар перекатился набок и, подперев голову рукой, насмешливо меня разглядывал.

— Ну, как же… — растерялась я. — Это должна быть, по меньшей мере, длинноногая, загорелая красавица, с в-о-т таким размером бюста, — и я размашисто показала размер (очень большой), сложив руки полукругом, — с идеальными манерами и именитой родословной, уходящей в глубокие времена, то есть из аристократической семьи.

Лично я это так и представляла.

Змеиные газа вампира лучились нескрываемым весельем, отражаясь в клыкастой улыбке.

— Блондинка?

— Можно и блондинку, — согласилась я. — Этакая белокурая красотка.

— А если, меня больше интересуют маленькие вредные брюнетки?

— Очень вредные?

— Невыносимо. Сам удивляюсь, как только терплю.

Шутливый тон Алдара никак не сочетался с холодным расчетливым взглядом опасных красных глаз.

Шутит или делает предупреждение?

— Зря терпите, между прочим, я б таких в шею гнала.

— Касательно шеи, я имею интерес иного характера?

— Гастрономического?

В меня ловко запустили подушкой, и я запоздало прикусила язык.

— У меня складывается впечатление, — шутливо произнес сир, — что из нас двоих именно ты испытываешь проблемы с едой. Что ты все время на эту тему переходишь?

— Это все пагубное влияние стереотипов.

— Не стереотипы ли тебя вчера вечером так подкосили?

В заботливом голосе слышались опасные нотки злости.

Улыбка медленно сползла с моего лица. Обаяние Алдара — очень опасная вещь. Попадая в плен его обезоруживающего чувства юмора, забываешь, с кем имеешь дело.

Мне стало стыдно перед самой собой за минутную слабость. Стыдно и противно. Он мне не друг и я не должна об этом забывать. А еще вчера вечером я позволила себе чересчур много.

— Вы сердитесь на меня, да?

Я не смотрела в его сторону, просто почувствовала, как легко он встал с кровати и подошел к закрытому шторами окну. В комнате слабо горела настольная лампа, поэтому понять какое сейчас время суток было невозможно.

— Сержусь ли я на тебя? — он ехидно хмыкнул. — Хочешь открою тебе страшную тайну?

Я не хотела и так достаточно узнала тайн, но разве мое мнение что-либо значит. Алдар твердо решил посвятить меня в очередной секрет и его вопрос имел лишь формальное значение.

— Молчишь? Молчание — знак согласия, — я подняла на него глаза и увидела, что вампир обнажил белоснежные клыки в пугающей хищной улыбке. — Я не могу на тебя злиться. Вообще. Чтобы ты не сделала, чтобы не сказала, я не чувствую ни злости, ни раздражения. Поверь, мне не свойственен такой гуманизм. Любого другого я убью без колебаний и сожалений, а тебя не могу. Не знаешь почему?

Я молчала, почему-то виновато опустив взгляд. Лучше бы он меня ругал, чем говорил такие слова.

— И я не знаю, — не дождавшись моего ответа, сказал он и зловеще добавил: — Пока не знаю.

Присутствие этого мужчины сильно угнетало. Казалось, стены просторной комнаты сузились до размера тесной клетки и безжалостно сдавливали каждую клеточку тела.

— Я постараюсь больше не причинять вам хлопот, — громко сказала я, хотя вампир мог бы услышать мой шепот даже из соседней комнаты.

— Ты сама-то веришь в то, что сказала?

Его насмешливый, чуть ироничный вопрос немного разрядил обстановку.

— Не верю, но из вежливости нужно хотя бы пообещать.

— Так ты мне так и не ответила, почему оказалась вчера в оружейной комнате в таком состоянии, — настоятельно произнес он, ловя мой взгляд. — Потрудись ответить.

— Я слишком переоценила свои возможности. Вот и все.

Легкое движение воздуха — все что я почувствовала от стремительного неуловимого зрением броска вампира. И вот он уже навис надо мной и цепко держит пальцами за подбородок, запрокинув голову и заставляя смотреть ему в глаза.

— Никогда мне не ври. Никогда.

Змеиные глаза Алдара находились в опасной близости напротив моих и завораживали смертельной красотой.

Хотелось отвернуться, но он слишком крепко держал меня за подбородок. Крепко и одновременно осторожно, словно опасаясь причинить боль.

— Вы не имеете права решать, что и как мне делать.

И, хотя слова звучали довольно смело, даже дерзко, внутри все сжималось от страха.

— Поверь мне, все в этом мире временно и это тоже, — философски ответил Алдар, усмехнувшись довольной, предвкушающей улыбкой. — Оденься. Не искушай мое терпение, — и, выдохнув мне в губы, он убрал свою руку.

На ватных ногах я слезла с кровати, стараясь не задеть, сидящего рядом вампира и прошлепала в ванную. Включив воду в кране, я долго стояла, опершись руками о раковину и пытаясь прийти в себя. Получалось и рук вон плохо. Тело била мелкая дрожь, на лбу выступил холодный пот, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Доигралась. А ведь сколько раз предупреждала себя быть осторожней и держать свой «раздвоенный язык» за зубами! Я просто для него игрушка. Забавная и необычная. За такой интересно наблюдать, не скучно играть. Но что бывает, когда она надоедает или ломается? Правильно. Ее выкидывают или уничтожают. И я не знаю, что из этого хуже и не хочу знать.

Умывшись, я с облегчением обнаружила на полке аккуратную стопку одежды. Нижнее белье, брюки, теплый свитер из тонкой шерсти, вычищенные сапожки. Юля. И когда только успела. Я чуть не заплакала, растроганная заботой и предусмотрительностью подруги. Вот было бы смешно, роясь я сейчас в шкафу в поисках одежды под пристальным недовольным взглядом Элиша.

Переодевшись в нормальную одежду, я почувствовала себя гораздо спокойнее и увереннее. А вернувшись в комнату, застала Алдара небрежно развалившегося в кресле и разместившего ноги в ботинках на журнальном столике. Если мне хоть кто-нибудь скажет про идеальные манеры аристократов, я грубо выскажу свое категорическое «фе».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});