Механик и все-все-все - Катерина Диченко

— Рот закрой, ангина будет, — строго сказал Маркус, улыбаясь в усы.

Я звучно клацнула зубами, едва не прикусив язык.

— Вы думаете, уже можно уходить?

Я с опаской осматривала местность, пытаясь высмотреть неизвестного хозяина собаки. Маг в это время колдовал над телами грэйдхов, покрывая их толстой коркой льда и заметая следы снегом. Вскоре возле нас возвышался самый обычный ничем не примечательный сугроб средних размеров, а не братская могила — курган тварей Черного леса.

— Я провожу тебя в поместье, там и подумаем, как быть дальше. Главное — у нас теперь есть неопровержимые улики на тот случай, если господин Элиш воспримет наши слова не всерьез, — особенно ехидно сказал мужчина, деловито поправляя шапку.

Когда мы уходили с кладбища, за нами, словно преданная собачка двигался маленький снежный смерч, надежно заметающий все следы. Будто и не было смертельной погони и жестокой схватки. Даже если хозяин пса и захочет проверить территорию кладбища, кроме мрачных склепов, покрытых пушистым снежным ковром, он не найдет никаких следов присутствия посторонних. Разве что следы огромных лам его лохматого питомца, которые Маркус специально оставил не тронутыми.

Всю дорогу к поместью я тяжко вздыхала, кутаясь в шарф, и жалела, очень жалела эту огромную собаку. Он ведь нам не только помог, уничтожив грэйдхов, но и не предал. Что ему стоило лаем привлечь внимание своего хозяина, раскрыв наше присутствие? Убежать мы бы все равно не успели, да и не смогли, если быть откровенными до конца. Сама видела на что способно это животное. Почти уверенна, что этим самым хозяином является вампир, с которым даже такому опытному магу, как Маркус будет не по силам справиться, имея за спиной балласт в виде меня и дополнительного противника в виде собаки.

Почему же все-таки пес не залаял и спокойно пошел на зов? Может, ему плохо у своего хозяина? Ну вот! Теперь кроме своих проблем буду думать еще и собаке.

Вечер празднования Последнего осеннего бала блистал во всем своем великолепии. Из высоких арочных окон холла лучами лился яркий свет, отбрасываемый хрустальными люстрами и золотистым покрывалом, устилая переливающийся искрящийся снег пушистыми пластами украшающий террасу перед домом.

В тонкое незримое кружево сплеталась песня скрипки и флейты, белоснежным лебедем взмывая ввысь. Сквозь прозрачное оконное стекло видны кружащиеся в танце пары, скользящие по паркету изящно и грациозно.

С холодным равнодушием взирает на праздник полная луна, высоко висящая в небе и украшенная миллиардами сияющих звезд, словно красавица драгоценной диадемой. Королева Ночь празднует полночь — магическое время. Время для доброй сказки и страшной истории, для грустных встреч и радостных расставаний, время мистики и колдовства, когда может произойти все что угодно. Сны становятся явью, мечты воплощаются в жизнь, а желания исполняются.

Должно быть, я очень устала, раз в голову лезут подобные мысли. Нет, тело, разгоряченное лазаньем по дереву и поспешным бегом с кладбища, не чувствовало ни усталости, ни холода, только на сердце залегла щемящая тяжесть. Возникло чувство апатии и захотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Меня терзали сомнения вместе с сильным желанием рассказать Маркусу, что на самом деле случилось с моим дедом и его близким другом. Что его убил вампир, убил подло и безжалостно, в насмешку оставив живой меня. Но как на это отреагирует Лонерган, я не знала, а гадать можно было бесконечно.

Прости Маркус, надеюсь, ты поймешь, почему я скрываю от тебя правду о смерти друга. Пусть эта боль будет только моей.

Зайти в дом я решила тем же путем, что и выходила — через черный ход, расположенный в правом крыле, поэтому вела мага именно в ту сторону.

— Маркус, сколько у нас времени, прежде чем хозяин собаки поймет, что на кладбище были люди и грэйдхи? — спросила я, останавливаясь возле неприметной на фоне стены двери, и обернулась к хмурому мужчине.

Он задумчиво оглаживал бороду и смотрел сквозь меня невидящим взглядом. На миг он закрыл глаза, слово, решая что-то и спокойным тоном, ответил:

— Сутки, может быть, чуть больше. Я замел все лишние следы на снегу, спрятал тела, но хозяин собаки не дурак. Если именно он привел на землю вампиров этих тварей, то исчезновение нескольких особей не останется для него незамеченным.

— А собака?

— А что собака? — и он небрежно пожал плечами, поднимая воротник. — Это сторожевой пес. Он не дает грэйдхам покинуть территорию кладбища и то что он нам помог, убив шестерых, могу объяснить только его симпатией к нам.

— Час от часу не легче, — я обреченно вздохнула. — Что будем делать?

— Ты иди, отдыхай, а я подумаю. Есть у меня одна идея, но она требует времени.

— Вы что опять на кладбище пойдете?!

— Тише ты, не ори! — строго шикнул на меня Маркус. — У меня там дом, если ты забыла и спать мне тоже где-то нужно.

— Но там же, грэйдхи!

— Теперь, когда я знаю, что они умирают от света, меня это не особенно пугает. Создам освещение и спокойно дойду. Тем более я уверен, что не встречу сегодня больше ни одной твари.

— Только будьте осторожны, ладно.

— Ладно уж, иди, — он ласково улыбнулся из-под больших усов и по-отечески приобнял.

Я смотрела вслед уходящему мужчине, пока его фигура не растворилась во тьме и только после этого прижалась лбом к стене дома, мысленно призвав его сознание к себе. Через несколько мгновений я почувствовала теплую волну радости и облегчения. Дом волновался, что меня долго не было, и теперь приятно согревал теплом, окутывая радостными эмоциями, словно мягким пледом. Дверь бесшумно открылась, я легко шагнула вовнутрь и… оказалась в своей комнате.

Серебряный свет луны подает сквозь окно, освещая темную комнату, неразобранная и нетронутая кровать, небрежно брошенные на стуле вещи — будто и не уходила никуда. Я устало упала поверх покрывала и закрыла глаза. Как была в обуви и подранной одежде, так и осталась лежать, широко раскинув руки и давая возможность телу понять, что его больше никуда не дергают, не заставляют бегать и лазить по деревьям. Тело верило в это с неохотой. Руки и ноги в теплой комнате, после ночного мороза кололо мелкими противными иголочками, мышцы ломило, голова была тяжелой и гудящей. Гудели в ней мысли, в основном глупые и недалекие. Впрочем, как всегда.

Сходить, что ли к Юльке? Волнуется же человек, — первая здравая мысль ощутимо кольнула по совести.

Юлии в комнате не оказалось, а ходить искать ее по поместью в таком растрепанном виде не хотелось. Стыдно.

Вернувшись к себе, я с трудом умылась, счищая с лица противно стягивающую щеку смолу, вычесала из волос иголочки и кусочки коры, переоделась в запасные брюки, рубашку и стала ждать. Чего ждать и сама не знала. Внезапно накатившая волна тревоги противно холодила сердце и не давала окончательно расслабиться. Так иногда бывает, когда невозможно объяснить отчего сердце будто сжимают ледяные тиски и ощущение, что вот-вот случится что-то нехорошее гранитной плитой давит на плечи не давая спокойно вздохнуть, когда не находишь себе места от беспричинного беспокойства и можешь только надеется, что это всего на всего разыгравшееся воображение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});