Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Вошелъ м-ръ Функи и, поклонившись м-ру Пикквику, удалился въ ложу королевскихъ адвокатовъ. Затѣмъ появился м-ръ сержантъ Сноббинъ въ сопровожденіи м-ра Молларда, который почти совершенно заслонилъ его огромнымъ малиновымъ мѣшкомъ. Положивъ этотъ мѣшокъ на столѣ передъ глазами своего принципала, м-ръ Моллардъ размѣнялся дружескимъ поклономъ съ Перкеромъ и удалился. Затѣмъ вошло еще нѣсколько сержантовъ, и одинъ изъ нихъ, жирный и краснолицый толстякъ, раскланялся по-дружески съ м-ромъ сержантомъ Сноббиномъ, замѣтивъ при этомъ, что сегодня прекрасная погода.

— Кто этотъ красненькій джентльменъ, сказавшій нашему сержанту, что сегодня прекрасная погода? — шепнулъ м-ръ Пикквикъ своему адвокату.

— Это оппонентъ нашъ, почтеннѣйшій, сержантъ Бузфуцъ, — отвѣчалъ м-ръ Перкеръ, — онъ будетъ защищать вашу противницу. A другой джентльменъ, что стоитъ позади Бузфуца, м-ръ Скимпинъ, его помощникъ. Преумные ребята, почтеннѣйшій.

М-ръ Пикквикъ, проникнутый справедливымъ негодованіемъ къ наглости и безстыдству юридическихъ крючковъ, хотѣлъ было спросить, какимъ образомъ м-ръ сержантъ Бузфуцъ, защитникъ кляузнаго дѣла, осмѣлился замѣтить его собственному сержанту, что сегодня прекрасная погода, но въ эту минуту всѣ юридическіе парики съ шумомъ поднялись со своихъ мѣстъ, и палатскіе смотрители за порядкомъ громко закричали: — "Тише! Тише!" Оглянувшись назадъ, м-ръ Пикквикъ увидѣлъ, что вся эта суматоха произведена прибытіемъ въ палату вице-президента.

Господинъ вице-президентъ Стерлейхъ, явившійся въ присутствіе за болѣзнью президента, былъ джентльменъ чрезвычайно низенькаго роста и жирный до такой степени, что, казалось, весь его организмъ состоялъ изъ жилета и толстой головы. Онъ поковылялъ на своихъ маленькихъ ножкахъ къ президентской ложѣ и, отвѣсивъ на всѣ стороны нижайшіе поклоны, усѣлся на свое мѣсто, засунувъ свои ноги подъ столъ и положивъ свою треугольную шляпу на столъ. Только его и видѣли. Отъ всей фигуры вице-президента для постороннихъ наблюдателей остались только миньятюрные рысьи глазки, заплывшіе жиромъ, широкое розовое лицо и около половины огромнаго, чрезвычайно комическаго парика.

Лишь только вице-президентъ занялъ свое мѣсто, смотритель за порядкомъ въ партерѣ закричалъ повелительнымъ тономъ: — "тише!" и вслѣдъ затѣмъ смотритель за порядкомъ въ галерѣе забасилъ во все горло: — "тише!" и этотъ же самый крикъ повторили на разные распѣвы четверо другихъ блюстителей благочинія въ судебной палатѣ. Когда такимъ образомъ возстановилась требуемая тишина, джентльменъ въ черномъ костюмѣ, засѣдавшій подлѣ вице-президента, началъ перекликать громкимъ голосомъ имена присяжныхъ, и послѣ этой переклички оказалось, что только десять спеціаловъ были на лицо въ судебной палатѣ. Надлежало двухъ остальныхъ, для дополненія законнаго числа, выбрать изъ обыкновенныхъ смертныхъ, которые имѣли право быть не спеціальными присяжными, и выборъ господина сержанта Бузфуца палъ на зеленщика и аптекаря, которыхъ въ ту же минуту подвели къ президентской кафедрѣ.

— Отвѣчайте на ваши имена, джентльмены, — сказалъ джентльменъ въ черномъ костюмѣ,- Ричардъ Опвичъ.

— Здѣсь, — откликнулся зеленщикъ.

— Фома Гроффинъ.

— Здѣсь, — откликнулся аптекарь.

— Возьмите книгу, господа. Вы дадите клятву, что будете по чистой совѣсти и…

— Прошу извинить, милордъ, — сказалъ аптекарь, мужчина тонкій и высокій съ гемороидальнымъ цвѣтомъ лица, — я не могу быть присяжнымъ и надѣюсь, что вы освободите меня отъ этой обязанности.

— На какомъ основаніи, сэръ? — сиросилъ вице-президентъ Стерлейхъ.

— Въ аптекѣ моей нѣтъ провизора, милордъ, — сказалъ аитекарь,

— Это до меня не касается, сэръ, — возразилъ м-ръ вице-президентъ Стерлейхъ. — Почему нѣть y васъ провизора?

— Еще не пріискалъ, милордъ, — отвѣчаль аптекарь.

— Это весьма дурно и неосторожно съ вашей стороны, — сказалъ вице-призедентъ сердитымъ тономъ. Было извѣстно всѣмъ и каждому, что y м-ра Стерлейхъ чрезвычайно вспыльчивый и раздражительный темпераментъ.

— Знаю, что дурно, милордъ; но теперь ужъ этому пособить нельзя, — сказалъ аптекарь, — позвольте мнѣ идти домой.

— Привести къ присягѣ этого господина! — закричалъ вице-президентъ.

Джентльменъ въ черномъ костюмѣ началъ выразительнымъ и громкимъ голосомъ:

— Вы дадите при семъ торжественную клятву, что будете по чистой совѣсти и…

— Стало быть, милордъ, вы непремѣнно требуете, чтобъ я былъ присяжнымъ? — перебилъ аптекарь.

— Непремѣнно.

— Очень хорошо, милордъ: въ такомъ случаѣ, я долженъ объявить, что прежде, чѣмъ кончится здѣсь этотъ процессъ, въ домѣ моемъ произойдетъ убійство. Можете располагать мною, если угодно.

И прежде, чѣмъ вице-президентъ собрался произнести отвѣтъ, несчастный аптекарь приведенъ быль къ присягѣ.

— Я хотѣль только замѣтить, милордъ, — сказалъ аптекарь, усаживаясь на скамьѣ присяжныхъ, — что въ аптекѣ моей остался одинъ только мальчикъ, разсыльный. Онъ довольно уменъ и расторопенъ, милордъ, но еще не успѣлъ ознакомиться съ аптекарскими аппаратами и, сверхъ того, забралъ себѣ въ голову, будто acidum hydrocianicum, синильная кислота, милордъ, приготовляется изъ лимоннаго сока, раствореннаго въ микстурѣ изъ англійской соли. Я увѣренъ, милордъ, что въ мое отсутствіе онъ сдѣлаетъ гибельный опытъ. Впрочемъ, теперь уже это будетъ ваше дѣло, и совѣсть моя спокойна.

Съ этими словами аптекарь принялъ самую комфортабельную позу, и веселое лицо его выразило совершеннѣйшую преданность судьбѣ.

Поведеніе аптекаря поразило глубочайшимъ ужасомъ чувствительную душу м-ра Пикквика, и онъ уже собирался предложить по этому поводу нѣсколько интересныхъ замѣчаній, какъ вдругъ вниманіе его было развлечено другимъ, болѣе назидательнымъ предметомъ. По всей палатѣ раздался смутный говоръ, возвѣстившій о прибытіи м-съ Бардль. Сопровождаемая и поддерживаемая пріятельницею своею, м-съ Клоппинсъ, интересная вдовица, склонивъ голову и потупивъ глаза, выступала медленно и неровными шагами на середину залы, и услужливые адвокаты приготовили ей мѣсто на противоположномъ концѣ той самой скамейки, гдѣ сидѣлъ м-ръ Пикквикъ. М-ръ Додсонъ и м-ръ Фоггъ немедленно распустили надъ ея головою огромный зеленый зонтикъ, чтобъ укрыть свою прекрасную кліентку отъ взоровъ нескромной толпы. Затѣмъ появилась м-съ Сандерсъ, ведя подъ руку юнаго Бардля. При взглядѣ на возлюбленнаго сына, м-съ Бардль затрепетала, испустила пронзительный крикъ и облобызала его съ неистовымъ выраженіемъ материнской любви, послѣ чего съ нею сдѣлался глубокій обморокъ. Добрыя пріятельницы мало-по-малу привели ее въ чувство, и м-съ Бардль, бросая вокругъ себя отуманенные взоры, спросила голосомъ слабымъ и дрожащимъ, куда ее привели и гдѣ она сидитъ. Въ отвѣтъ на это м-съ Клоппинсъ и м-съ Сандерсъ, оглядываясь во всѣ стороны, пролили горючіе потоки слезъ, между тѣмъ какъ Додсонъ и Фогтъ умоляли ее успокоиться ради самого неба. Сержантъ Бузфуцъ крѣпко вытеръ свои глаза большимъ бѣлымъ платкомъ и бросилъ искрометный взглядъ на всѣхъ присяжныхъ. Вице-президентъ тоже, казалось, былъ разстроганъ до глубины души, и многіе изъ постороннихъ зрителей проливали самыя искреннія слезы.

— Мастерская обстановка, почтеннѣйшій! — шепнулъ Перкеръ м-ру Пикквику. — Додсонъ и Фоггъ повели отлично свое дѣло…

Когда Перкеръ говорилъ, м-съ Бардль начала мало-по-малу приходить въ себя, между тѣмъ какъ пріятельница ея м-съ Клоппинсъ, послѣ тщательнаго обозрѣнія пуговицъ юнаго Бардля, поставила его на полу, спиною къ матери и лицомъ къ президентской кафедрѣ, чтобы такимъ образомъ онъ удобнѣе могъ пробудить чувства соболѣзнованія и симпатіи въ сердцахъ присяжныхъ и судей. Этотъ маневръ сопровождался, однакожъ, значительными затрудненіями и упрямствомъ со стороны неопытнаго сына вдовицы: невинный младенецъ вообразилъ въ простотѣ сердечной, что поставить его предъ глазами грознаго судьи значило — подвергнуть его заморской ссылкѣ на вѣчныя времена за преступленіе неизвѣстнаго рода. Поэтому онъ долго плакалъ и кривлялся, прежде чѣмъ, при содѣйствіи господъ Додсона и Фогга, удалось сообщить правильную позицію его организму.

— Бардль и Пикквикъ, — провозгласилъ наконецъ джентльменъ въ черномъ костюмѣ, вооруженный теперь огромнымъ листомъ бумаги.

— Милордъ, я имѣю честь быть защитникомъ вдовы, — сказалъ м-ръ сержантъ Бузфуцъ.

— Кто будетъ вашимъ ассистентомъ, братъ Бузфуцъ? — спросилъ судья.

При этомъ вопросѣ м-ръ Скимпинъ поклонилси и выступилъ впередъ, давая такимъ образомъ уразумѣть, что онъ имѣетъ честь быть ассистентомъ м-ра сержанта Бузфуца.

— Я защитникъ отвѣтчика, милордъ, — сказалъ м-ръ сержантъ Сноббинъ.

— Кто вашъ ассистентъ, братъ Сноббинъ?

— М-ръ Функи, милордъ.