Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут

Что еще?

– Минутку, попробую сообразить. – Я сдвинул брови, делая вид, что вспоминаю, потом кивнул. – В дверь позвонили, я увидел Фабера, вышел на крыльцо и сказал дословно следующее: «Привет! Как дела на ферме?» Фабер вручил мне коробку с початками и ответил: «Спасибо, хреново. Чертовски жарко, и вдобавок мозоли себе на руках натер». Я высказал удивление: «Подумаешь мозоли, ведь такие, как ты, основа этой страны». Он пожелал мне сдохнуть и ушел, а я запер дверь и отнес коробку на кухню.

– И это все?

– Да.

– Ладно. – Кремер встал. – Шляпу ты не носишь. Даю тебе на сборы минуту. Не забудь зубную щетку.

– Послушайте, инспектор! – Я приподнял руку ладонью вверх: излюбленный жест Вулфа, когда он начинает вещать о семейных ценностях. – При необходимости я готов вынести любые неудобства, но сейчас такой необходимости нет. Время близится к полуночи. Если мои слова в чем-то противоречат показаниям Сью, то, разумеется, вы должны допросить меня до того, как мне выпадет возможность пообщаться с ней. Согласен излить вам все как на духу. Спрашивайте!

– В твоем распоряжении одна минута, – процедил Кремер. – Собирайся!

Я и глазом не моргнул.

– Нет, у меня есть конституционное право выразить свое несогласие, и я им воспользуюсь. Я настаиваю на том, что вы должны обосновать законность своего требования.

Глаза Кремера заполыхали.

– Так, по-твоему, я действую незаконно?

Что ж, я его разозлил. Уже неплохо.

– Мистер Гудвин, я задерживаю вас как важного свидетеля.

Я даже ухом не повел.

– Ордера у вас, конечно же, нет, но я законопослушный гражданин и спорить не стану. – И обратился к Вулфу: – Если я вам завтра понадоблюсь, позвоните Паркеру.

– Непременно. – Вулф посмотрел на Кремера. – Мистер Кремер, преклоняясь перед вашими недюжинными талантами, я тем не менее не устаю удивляться самонадеянности и косности вашего мышления. Вас настолько обуревает стремление уязвить и припереть к стенке мистера Гудвина, что вы не соизволили хотя бы чуть-чуть пораскинуть мозгами над важными фактами, к которым я привлек ваше внимание. – И он ткнул пальцем в три кучки початков, разложенные на письменном столе. – Как по-вашему, кто их срезал? Пф!

– Да кому это интересно?! – рассвирепел Кремер. – Мне куда важнее знать, кто убил Кеннета Фабера. Пошли, Гудвин!

ГЛАВА 2

В среду днем, в двадцать минут двенадцатого, когда мы с адвокатом Натаниэлем Паркером стояли на Леонард-стрит, я сказал:

– Можно даже расценить это как комплимент. Когда в последний раз меня выпускали под залог, то затребовали каких-то пятьсот долларов, а теперь уже двадцать тысяч содрали. Явный прогресс.

– Это с какой стороны посмотреть, – кивнул Паркер. – Честно говоря, поначалу он настаивал на пятидесяти тысячах, однако мне удалось его уломать и в итоге сойтись на двадцати. Надеюсь, Арчи, ты понимаешь, что это означает? Тебя буквально… Ну наконец-то!

Возле нас притормозило такси. Мы устроились на заднем сиденье, я назвал водителю адрес: угол Восьмой авеню и Тридцать пятой улицы, и лишь после этого Паркер продолжил прерванный разговор, предусмотрительно перейдя на шепот. Что ж, вполне оправданно. Некоторые таксисты вообще страдают излишним любопытством и обожают подслушивать болтовню пассажиров, жадно ловя каждое слово. Вдобавок кто мог поручиться, что нашего водителя не подослали из офиса окружного прокурора?

– Ну так вот, Арчи, – продолжил адвокат, – судя по поведению Мэндела, он подозревает в убийстве именно тебя. И это вовсе не шутки. Я объяснил судье, что настаивать на столь крупном залоге помощник окружного прокурора может лишь в том случае, если следствие уже располагает достаточно вескими уликами, чтобы предъявить тебе обвинение в убийстве, а если это так, то тебя вообще нельзя выпускать ни под какой залог! Судья согласился с моими доводами. Послушай мой совет, Арчи, ты должен быть готов к тому, что арестовать тебя могут буквально в любую минуту. Мне очень не по душе позиция, которую занимает Мэндел. И еще: хочу тебя предупредить, что Ниро Вулф распорядился, чтобы счет отправили не ему, а тебе. Сказал, что это твое личное дело, а сам он умывает руки. Но ты не огорчайся – с тебя я много не возьму.

Я поблагодарил его. Мне уже и самому было ясно, что не только помощник окружного прокурора Мэндел, но, возможно, и сам Кремер всерьез подозревают меня в убийстве. Кремер отвез меня в убойный отдел Южного Манхэттена, где битых полчаса тщетно пытался вывести меня чистую воду, после чего отказался от неравной борьбы и отдал в лапы лейтенанта Роуклиффа. Тот продержался целый час, хотя мне удалось довести его до заикания за четырнадцать минут, что не является моим рекордом, а потом под конвоем отправил меня в офис окружного прокурора. Там за меня уже взялся Мэндел, который был явно настроен пожертвовать сном и посвятить всю ночь общению со мной.

В этом ему активно помогали двое следователей из бюро по расследованию убийств при офисе окружного прокурора. Я ни минуты не сомневался, что ему звонили и Кремер, и Роуклифф, поскольку его предубеждение ощущалось еще до начала допроса. Причем Мэндел не только подозревал меня в попытке выгородить какое-то третье лицо, но и явно верил, что именно я мог совершить это тяжкое преступление. Естественно, я хотел выяснить, на чем зиждется его уверенность, и я затеял с ним хитрую игру. С Кремером, поскольку он жестко обошелся со мной в присутствии Вулфа, я, конечно, тягаться не пытался, а с Роуклиффом играть в кошки-мышки было рискованно. Этот безмозглый истукан верит только в силу собственных кулаков. А вот с Мэнделом попытаться стоило.

И хотя вопросы задавал он сам или его помощники, я пытался выстраивать ответы таким образом, чтобы из каждого или почти из каждого последующего вопроса извлечь что-нибудь полезное для себя. Такая затея требует немалого опыта, в котором я, понятное дело, недостатка не испытывал. Причем задача допрашиваемого даже упрощается, если сначала вопросы задает один человек, а когда он выдыхается, то его сменяет другой, который повторяет все заново, сосредоточивая внимание на тех же самых вопросах.

Взять, скажем, место преступления – проезд и разгрузочная платформа позади «Рустермана». Коль скоро попечителем ресторана был Вулф, незнакомых мне уголков там почти не было. Переулок отделял от разгрузочной платформы узкий проезд длиной около пятнадцати ярдов, который заканчивался в нескольких футах дальше у стены другого здания. Поэтому машины поставщиков, чтобы разгрузиться, вынуждены были въезжать задом. Поэтому любой, например я, знавший, что в шестом