Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут

часу Кеннет Фабер привезет в ресторан кукурузу, мог спрятаться под платформой за бетонным столбом с оружием в руке, а когда Фабер въехал, вылез из фургона и пошел открывать заднюю дверь, преспокойно расправиться с ним. Но я должен был знать еще и то, что из окна ресторанной кухни увидеть меня невозможно, поскольку стекла с внутренней стороны замазали. Сделали это для того, чтобы излишне любопытные подростки не забирались на разгрузочную платформу поглазеть на то, как Лео отделяет мясо утки от костей, а Феликс размешивает гусиную кровь в Руанском соусе.

По мере того как я правдиво отвечал на вопросы, помогая следствию зафиксировать в протоколе, что все эти подробности мне известны, я выведал следующее. Во-первых, полиция не нашла ни одного свидетеля, который видел убийцу на месте преступления хотя бы издали. Во-вторых, когда работник ресторана, выйдя покурить на свежий воздух, обнаружил труп Фабера, тот не дышал уже минут пять или десять. Наконец, в-третьих, я выяснил, что орудием убийства послужил отрезок старой двухдюймовой оцинкованной железной трубы, длиной шестнадцать и пять восьмых, с наружной резьбой на одном конце и внутренней – на другом. Незаметно пронести такую под верхней одеждой – пара пустяков. Происхождение трубы с равным успехом мог выяснить один человек за десять часов или, скажем, тысяча человек за десять лет.

Особой выгоды из всех этих подробностей я не извлек, поскольку они наверняка будут в утренних выпусках газет, зато мне удалось выяснить то, о чем я бы в газетах не прочитал. Я имею в виду некие предположения о тех планах, которые строили на мой счет в полиции. Поскольку речь идет всего лишь о предположениях, не подтвержденных фактами, мне придется ограничиться описанием того, что происходило в офисе окружного прокурора утром, когда Паркер пришел меня вызволять.

С показаниями Сью ознакомиться мне не дали, и это убедило меня в том, что в них было нечто очень важное. Сью вполне могла сболтнуть что-то лишнее, хотя с таким же успехом это могли сделать Карл Хейдт, Питер Джей или Макс Маслоу. Либо даже Дункан Маклеод, отец Сью. В правдоподобность последней версии я поначалу не верил, однако потом, неожиданно столкнувшись с Маклеодом, решил ее не отбрасывать. Когда мы с Паркером вышли в приемную офиса окружного прокурора, то увидели Дункана Маклеода, который сидел на стуле у стены, одетый в городскую одежду, с галстуком, его квадратное смуглое лицо блестело от пота. Я вежливо поздоровался, пожелав доброго утра, на что Маклеод хмуро ответил, что утро вовсе даже не доброе, а, напротив, крайне скверное, что день напрочь потерян, а за фермой некому присматривать. Я уже прикидывал, не стоит ли задать Маклеоду вопрос о том, кто в последний раз срезал для нас кукурузные початки, как его вызвали на допрос. Я успокоил себя тем, что все равно негоже было бы беседовать о столь важных вещах в присутствии дюжины незнакомых людей, томившихся в ожидании своей очереди на расставленных вдоль стен стульях.

В итоге, когда я вылез из такси на углу, поблагодарил Паркера за то, что он подбросил меня, пообещал держать его в курсе событий и преодолел пешком полтора квартала по Тридцать пятой улице до старого особняка из бурого песчаника, то знал об обстоятельствах убийства ни на йоту больше, чем накануне. Беспокоили меня и предстоящие в связи с оплатой счетов адвоката расходы, не говоря уже о двадцати тысячах залога. На помощь Вулфа надежды никакой не было, ибо он никогда в гла за не видел ни Кеннета Фабера, ни Сью Маклеод. Вот такие невеселые мысли одолевали меня, когда я, преодолев семь сту пенек нашего крыльца, вставил ключ в замок и попытался открыть входную дверь.

Однако дверь открылась лишь на два дюйма – мешала цепочка. Пришлось надавить на кнопку звонка и ждать, пока Фриц впустит меня в дом. О том, что у нас что-то неладно, я догадался, прежде чем он успел раскрыть рот. И немудрено, ведь за годы проживания под одной крышей поневоле начинаешь ощущать мельчайшие перемены в облике своих домочадцев.

– Доброе утро. Что стряслось? – едва переступив порог, спросил я.

Фриц запер дверь и поприветствовал меня словами:

– Ну и вид у тебя, Арчи!

– А чувствую я себя еще хуже. Так в чем дело?

– К тебе пришла женщина. Мисс Сьюзен Маклеод. Раньше она привозила нам…

– Да, помню. Где она?

– В кабинете.

– А он?

– В кухне.

– Беседовал с ней?

– Нет.

– Давно она пришла?

– Полчаса назад.

– Ты уж извини меня. Ночка еще та выдалась.

Я пересек прихожую, толкнул дверь в кухню и вошел. Вулф сидел за столом с неизменным стаканом пива. Увидев мою потрепанную физиономию, он буркнул:

– Ты спал, Арчи?

– Нет.

– Но ел, надеюсь?

Я достал из буфета чистый стакан, наполнил молоком из холодильника, сделал глоток и лишь затем ответил:

– Если бы вы видели, какие яйца и бекон мне принесли, причем содрали за них два доллара, то отреклись бы от самого себя. Я уж не говорю о вкусе! Нет, вы бежали бы оттуда быстрее собственной тени, позабыв, что вас держат под стражей. Между прочим, в офисе окружного прокурора всерьез полагают, что Фабера убил я. Так вот, я его не убивал. – Я выпил немного молока. – Ну, до ланча теперь продержусь. Фриц сказал, что ко мне пришла дама. Поскольку, как вы сообщили Паркеру, дело это мое, причем личное, к вам оно отношения не имеет. Могу я поговорить с ней в гостиной? Несмотря на гнусные намеки Кремера, мы еще недостаточно близки, чтобы я пригласил ее в свою комнату. – Я сделал еще глоток.

– Проклятье! – взорвался Вулф. – Когда вчера ты втирал очки Кремеру, ты сказал хотя бы каплю правды?

– Я говорил чистую правду и ничего, кроме правды! – возмутился я. – Просто ему с помощником окружного прокурора понадобился козел отпущения, а выбор почему-то пал на меня. И мне бы очень хотелось выяснить почему.

Вулф исподлобья взглянул на меня:

– Ты примешь мисс Маклеод в кабинете.

– Меня вполне устроит и гостиная. Наша беседа может затянуться на целый час, а то и больше.

– А вдруг тебе придется воспользоваться телефоном? Кабинет.

Если бы не бессонная ночь, я бы сразу смекнул, к чему клонит Вулф, но ночные приключения притупили мою сообразительность. В итоге, прихватив с собой недопитый стакан молока, я прошел в кабинет. Дверь была закрыта,