Анарх - Дэн Абнетт

в тело Далина Крийда.

Она держала его включенным почти минуту, пока не осталось ничего, кроме золы и хлопьев пепла, похожих на сажу в пустом камине.

XXII. ПОБЕДА

— Куда вас ранили? — спросил Маббон.

— Не важно, — сказал Роун.

— Ты ранен? — спросил Варл.

— Я сказал, что это неважно, — сказал Роун.

Они пробирались сквозь дождь, мимо тихих рокритовых блоков завода.

— Важно, — сказал Маббон. — Вы едва можете идти. Дайте мне посмотреть.

— Отвали от меня, — сказал Роун.

— Ох, фес, Эли, — сказал Варл. — Посмотри на себя. Я не понимаю, как ты все еще стоишь. Почему ты не сказал?

— Потому что это то, что случилось, и мы ничего не сможем с этим поделать, — сказал Роун.

Он посмотрел на них. Его лицо было бледным. Ему пришлось прислониться к стене, просто чтобы стоять прямо.

— Ты даже не можешь поднять эту пушку, — тихо сказал Варл.

— Я смогу, если придется.

— Вы знаете, что они могут чуять кровь, — сказал Маббон.

— Теперь уже знаю, — сказал Роун.

— Не важно, — сказал Маббон. — У них все равно уже есть наш запах. Пот, феромоны, страх. Но кровь всегда самая сильная.

— Нам нужно просто продолжать двигаться и прятаться, — сказал Роун. — Вот и все. Ойстин доберется. Я знаю, что она сможет. — Он попытался выпрямиться, но не смог.

— А если нам придется сражаться? — спросил Варл.

Роун протянул свою лазерную винтовку Маббону.

— Бери это, — сказал он.

— Нет, — сказал Маббон.

— Ради феса! — прорычал Роун.

— Я больше не хочу сражаться, Роун, — сказал Маббон. — Я сражался за слишком много сторон. За слишком много причин. Ни одна из них не имела смысла для меня. Так что, вместо того, чтобы давать клятву другим, я дал одну себе. Я больше не буду сражаться. Я думаю, что это единственное обещание, которое я могу сдержать.

— Извини меня, фегат, — сказал Роун. — Ты едва ли тот, чтобы давать лекцию о принципах. Ты фесов предатель.

Маббон посмотрел в сторону.

— Но ты сражался за нас, — сказал Варл. — В конце, ты пришел к нам. Пересек линию.

— Не для сражения, — сказал Маббон. — Даже если бы вы позволил мне.

— Ты пришел помочь нам победить, — сказал Варл. — Помочь нам прекратить войну. Это то же самое!

— Нет, это совершенно другое, — сказал Маббон.

— Ладно, я повидал некоторые вещи, — сказал Роун, гримасничая. — Теперь я встретил единственного фесового возражающего пацифиста во всей этой фесовой галактике.

Внезапно, Варл подал сигнал. Движение.

Они поспешили к краю рабочего ангара.

— Что-то, — прошептал Варл.

Объект ударил по стене позади них и отскочил на землю. Граната раскачивалась, как яйцо, пока катилась.

Варл бросился на Маббона, отбросив его в сторону. Роун попытался отпрыгнуть в другую сторону.

Взрыв произвел глухой и пустой звук в дожде.

Роун обнаружил, что лежит на боку, щекой к мокрой земле. Он не мог двинуться. Прошел почти час с тех пор, как его ранили во дворе Лагеря Зенос. С тех пор он истекал кровью, и он понимал, что потеря была серьезной. Он был слишком слаб. Слишком слаб для всего. Его воля была сильной, но его тело сдавалось.

Он чувствовал, как соскальзывает в темное место, чтобы избежать которого он сражался всю жизнь.

Маббон пошевелился, и поднялся на ноги. Маленькие кусочки шрапнели порезали его лицо.

Роун лежал, скрючившись, слева от Маббона. Варл лежал справа от него. Сержант закрыл Маббона своим собственным телом. Маббон увидел кровавые раны от шрапнели и опаленную одежду на спине и ногах Варла. Он лежал лицом вниз, и все еще дышал, но взрыв бросил его на стену и он потерял сознание.

Маббон увидел две фигуры, приближающиеся в дожде. Они шли бок о бок, без спешки. У одного была лазерная винтовка, у второго в руках ничего не было.

Маббон вздохнул. Он потянулся вниз и поднял оружие Варла, затем вышел вперед, чтобы встретит их.

Роун видел три фигуры. Он не мог говорить. Он видел их боком, мир повернулся на ребро. Он попытался двинуться. Ни одна часть его тела не ответила.

Но он мог слышать их разговор. Как и Оан Макколл, он бы не выжил год на Гереоне не научившись вражескому языку.

Маббон стоял лицом к лицу с двумя Кимурахами, дождь струился по его лицу. Он держал оружие низко, к своего бедра, наведя на них.

— Хадрел. Жахар.

— Фегат, — сказал Хадрел.

— Гранат больше нет? — спросил Маббон.

Хадрел пожал плечами, его руки были пусты.

— Ресурсы ограничены, — сказал он. Его глаза мерцали желтым и его когти трещали, пока удлинялись в крюки. — Но нам не нужны боеприпасы.

— Теперь будешь сражаться с нами? — спросил Жахар, с поднятой винтовкой.

— Я бы предпочел не делать этого, — сказал Маббон. — С меня достаточно. Если бы все зависело от меня, я бы подчинился вам с самого начала. Но вы угрожали этим людям, и я не позволю вам убить их.

— Что они для тебя значат? — усмехнулся Жахар.

— Ничего, — сказал Маббон. — Даже не друзья. Но они защищали меня своими жизнями. Я им задолжал столько же. Позвольте им жить, и я пойду с вами.

— Хорошо, — сказал Хадрел.

— Ты так легко лжешь, Хадрел, — сказал Маббон.

— Я знаю,