11/22/63 - Стивен Кинг

– Зато Фрэнк не связан с мафией, так?

– Думаю, нет, но кто знает? Букмекеры, даже если это не их основная профессия, не могут похвастаться кристально честными деловыми партнерами.

– Вероятно, я последую вашему совету и оставлю деньги при себе.

На лице Куинлэна отразился ужас.

– Нет, нет, нет, не делайте этого. Поставьте на выигрыш «Чикагских медведей» в Национальной футбольной лиге. На этом вы прилично заработаете. Я это практически гарантирую.

14

Двадцать второго июля я сказал Сейди, что у меня дела в Далласе и я попрошу Дека приглядывать за ней. Она ответила, что в этом нет никакой необходимости и она прекрасно справится сама. Она действительно приходила в норму, становясь прежней Сейди. Мало-помалу, но приходила.

Она не спросила о моих делах.

Сначала я заехал в «Первый зерновой», открыл банковскую ячейку и вновь просмотрел записи Эла, чтобы убедиться, что память меня не подвела. Да, Том Кейс победил неожиданно для всех, нокаутировав Дика Тайгера в пятом раунде. Эл, должно быть, почерпнул эту информацию из Интернета, потому что покинул Даллас – и великолепные шестидесятые – задолго до поединка.

– Могу ли я помочь вам чем-нибудь еще, мистер Амберсон? – спросил мой банкир, провожая меня до двери.

Что ж, ты можешь помолиться за то, что мой давний дружище Эл Темплтон не купился на интернетовскую лажу.

– Возможно. Вы не подскажете, где найти театральный магазин? Я должен изображать фокусника на дне рождения племянника.

Секретарь мистера Линка, быстренько пролистав «Желтые страницы», назвала мне адрес на Янг-стрит. Там я купил все необходимое. Оставил покупки в квартире на Западной Нили-стрит: раз уж я платил за аренду, следовало хоть как-то ее использовать. Оставил там и револьвер – положил на верхнюю полку стенного шкафа. «Жучок», который я вынул из настольной лампы в квартире второго этажа, отправился в бардачок моего «шеви», вместе с миниатюрным японским магнитофоном. Я намеревался выкинуть их на обратном пути в Джоди. Больше они мне не понадобятся. Новые жильцы в квартире наверху еще не появились, и от тишины в доме по коже бежали мурашки.

Прежде чем уехать с Нили-стрит, я зашел в огороженный двор, где тремя месяцами раньше Марина сфотографировала Ли с его винтовкой. Увидел там только твердую, выжженную солнцем землю да несколько сорняков, которые никак не хотели засыхать. Потом, когда уже собрался уходить, краем глаза заметил что-то красное под наружной лестницей. Детскую погремушку. Я поднял ее и положил в бардачок «шеви», рядом с «жучком», но в отличие от «жучка» погремушку оставил. Не знаю почему.

15

Следующей моей остановкой был просторный дом-ранчо на Симпсон-Стюарт-роуд, где жили Джордж де Мореншильдт и его жена Джин. Увидев дом, я сразу понял, что он не подходит для встречи, какой я ее планировал. Во-первых, я не знал, когда Джин будет дома, а этот разговор могли вести только двое. Во-вторых, дом не показался мне достаточно изолированным. Рядом располагался колледж Пола Куинна, в котором учились черные, и там могли проводиться летние занятия. Конечно, дети на улице не толпились, но людей хватало. Кто шел по тротуару, кто катался на велосипеде. Меня это не устраивало. Наша дискуссия могла пойти на повышенных тонах. Да и вообще не быть дискуссией в том смысле, который вкладывал в это слово толковый словарь Мерриама-Уэбстера.

Мой взгляд зацепился за большой плакат. Он стоял на широкой лужайке перед домом де Мореншильдтов, где из разбрызгивателей летели струйки воды, а в воздухе зависали крохотные карманные радуги. В 1963-м никого никуда не избирали, но в самом начале апреля, примерно в то время, когда кто-то стрелял в генерала Эдвина Уокера, член палаты представителей от Пятого района умер от инфаркта. И выборы нового представителя назначили на шестое августа.

На предвыборном плакате я прочитал:

ДЖЕНКИНСА - В ПАЛАТУ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ОТ 5-ГО РАЙОНА!

РОБЕРТ «РОББИ» ДЖЕНКИНС, ДАЛЛАССКИЙ БЕЛЫЙ РЫЦАРЬ!

Согласно газетам, Дженкинс проходил в палату на все сто процентов: реакционер, стоявший плечом к плечу с Уокером и духовным советником Уокера, Билли Джеймсом Харгисом. Робби Дженкинс выступал за права штатов, сегрегированные, но равные школы и восстановление блокады Кубы, установленной во время ракетного кризиса. Той самой Кубы, которую де Мореншильдт назвал «прекрасным островом». Плакат целиком и полностью соответствовал моему уже сформировавшемуся мнению о де Мореншильдте. Дилетант, не имеющий никаких политических пристрастий. Он поддерживал любого, кто забавлял его и давал ему деньги. Ли Освальд ко вторым не относился – церковная мышь в сравнении с ним выглядела состоятельной дамой, – но его лишенная чувства юмора преданность идеям социализма в сочетании с непомерным личным честолюбием безмерно веселили де Мореншильдта.

В одном я не сомневался: бедняцкие ноги Ли никогда не ступали ни на аккуратно подстриженную траву лужайки, ни на ковры этого дома. Здесь де Мореншильдт вел другую жизнь... или одну из них. Я чувствовал, что этих жизней у него несколько и все они разделены водонепроницаемыми перегородками. Но мои рассуждения не давали ответа на главный вопрос: вынудила ли его скука сопроводить Ли, когда тот отправился убивать фашиста Эдвина Уокера? Я не знал де Мореншильдта достаточно хорошо, чтобы высказать аргументированное предположение.

Но намеревался получить ответ. Твердо решил, что получу.

16

В окне ломбарда Фрэнка Фрати висело объявление: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ГИТАРНЫЙ ЦЕНТР». Действительно, гитар хватало: акустических, электрических, двенадцатиструнных, одна с двойным грифом, как в клипе «Мотли Крю». Разумеется, имелись в ломбарде и другие свидетельства неудавшейся жизни: кольца, броши, ожерелья, радиоприемники, мелкая бытовая техника. Меня встретила женщина, правда, не толстая, а худая и в брюках и полосатой блузке вместо пурпурного платья и мокасин, но ее каменное лицо ничем не отличалось от лица дамы из Дерри, и с моих губ слетели те же слова. После чего наш разговор, можно сказать, повторился.

– Я хотел бы обсудить с мистером Фрати достаточно крупное деловое предложение, связанное со спортом.

– Да? Так называется ставка, когда она лежит дома, задрав ноги?

– Вы коп?

– Да, я Карри, начальник далласской полиции. Разве не видно по очкам и тяжелой челюсти?

– Я не вижу ни очков, ни тяжелой челюсти, мэм.

– Потому что я маскируюсь. И на что вы хотите поставить в середине лета, приятель? Ставить-то не на что.

– Кейс – Тайгер.

– На кого?

– На Кейса.

Она закатила глаза, потом оглянулась и крикнула:

– Иди сюда, папа, к тебе человек.

Родство Чеза и весьма пожилого Фрэнка сомнений не вызывало: просматривались какие-то семейные черты. Если бы я упомянул, что однажды сделал ставку у некоего мистера Фрати в городе Дерри, штат Мэн, мы бы – я в этом уверен – мило поболтали о том, как тесен мир.

Вместо этого я сразу перешел к делу.

– Могу я поставить пятьсот долларов на победу Тома Кейса в поединке с Диком Тайгером в Мэдисон-сквер-гарден?

– Да, конечно, – ответил Фрати. – Еще вы можете сунуть раскаленную кочергу сами знаете куда, но зачем вам это нужно?

Его дочь радостно рассмеялась.

– И какой я получу коэффициент?

Он посмотрел на дочь. Она подняла руки. С двумя оттопыренными пальцами на левой и одним на правой.

– Два к одному? Это нелепо.

– Это нелепая жизнь, друг мой. Пойдите и посмотрите пьесу Ионеску, если вы мне не верите. Я рекомендую «Жертвы долга».

Что ж, он хотя бы не стал называть меня «братком», как его браток из Дерри.

– Давайте это обсудим, мистер Фрати.

Он взял акустическую гитару «Эпифон-Хаммингберд» и начал настраивать. Получалось очень ловко.

– Подкиньте мне материал для обсуждения или поезжайте в Даллас. Там есть место, оно называется...

– Я знаю это место в Далласе, но предпочитаю Форт-Уорт. Раньше я здесь жил.

– Сам факт вашего переезда показывает, что вы не лишены здравого смысла. Чего не могу сказать о вашем желании поставить на Тома Кейса.

– Как насчет того, что Кейс победит нокаутом в первых семи раундах? Что я за это получу?

Он посмотрел на дочь. На этот раз она оттопырила три пальца на левой руке.

– А если Кейс победит нокаутом в первых пяти?

Она обдумала вопрос, добавила к трем пальцам четвертый. Я решил, что на этом можно и остановиться. Записал свое имя в гроссбухе, показал водительское удостоверение, закрыв большим пальцем адрес в Джоди, как проделал это почти три года тому назад в «Честном платеже», когда ставил на «Янкиз». Потом отдал деньги, составлявшие примерно четверть всей имеющейся у меня наличности, сунул расписку в бумажник. Двух тысяч вполне хватало для того, чтобы оплатить как расходы Сейди, так и мои до окончания миссии. Кроме того, мне не хотелось очень уж обдирать этого Фрати, как не хотелось обдирать Чеза, хотя тот и заложил меня Биллу Теркотту.