11/22/63 - Стивен Кинг

– Я позволю тебе устроить это шоу только ради того, чтобы увидеть Берту своими глазами. – Тут она уставилась на меня. – Но я посмотрю на нее во время прогона. Ты не затащишь меня на сцену, где все будут таращиться на меня и шептать: «Ох, вы только посмотрите на эту бедную девушку». Это понятно?

– Абсолютно, – ответил я и поцеловал ее. Так разрешилась одна проблема. Следующая заключалась в том, чтобы убедить лучшего пластического хирурга Далласа приехать в Джоди в июльскую жару и попрыгать по сцене, изображая зад парусиновой лошади, весившей тридцать фунтов. Потому что на самом деле я ни о чем его не просил.

Как выяснилось, никакая это не проблема: Эллертон просиял, как ребенок, когда я ввел его в курс дела.

– У меня есть практический опыт. Жена постоянно говорит, что я веду себя как лошадиная жопа.

2

Последняя по счету проблема возникла совершенно неожиданно. В середине июня, примерно в то время, когда Ли вышвырнули из порта Нового Орлеана за то, что он пытался раздавать прокастровские листовки морякам американского корабля «Оса», Дек пришел в дом Сейди. Поцеловал ее в здоровую щеку (она прятала обезображенную половину лица, если кто-то приходил в гости) и спросил меня, не составлю ли я ему компанию по части холодного пива.

– Иди, – отпустила меня Сейди. – Я справлюсь.

Дек отвез нас в расположенную в девяти милях к западу от города забегаловку «Курица прерий», с кондиционером под жестяной крышей. В середине дня зал пустовал, если не считать двух выпивох, обосновавшихся у стойки. Музыкальный автомат молчал. Дек протянул мне доллар.

– Я плачу, вы приносите. Как вам такая сделка?

Я пошел к стойке и вернулся с двумя стаканами «Бакхорна».

– Если бы я знал, что вы закажете «Баки», сам бы сходил за пивом, – покачал головой Дек. – Черт, это же лошадиная моча.

– А мне нравится, – ответил я. – Кроме того, я думал, что вы предпочитаете пить дома. Вроде бы это ваши слова: «На мой вкус, доля говнюков в местных барах слишком уж велика».

– Я все равно не хочу этого чертова пива. – Теперь, когда мы находились далеко от Сейди, я видел, что он весь кипит. – Чего мне хочется, так это врезать Фреду Миллеру по морде, а потом пнуть Джессику Колтроп в ее узкую и, несомненно, затянутую в кружева жопу.

Я знал и фамилии, и лица, хотя, будучи скромным наемным учителем, не имел чести общаться ни с первым, ни со второй. Миллер и Колтроп составляли две трети совета Денхолмской объединенной средней школы.

– Не останавливайтесь, – предложил я. – Раз уж вы так жаждете крови, расскажите мне, как намерены поступить с Дуайтом Росоном. Разве не он третий?

– Он Ролингс, – ответил Дек, – и к нему у меня претензий нет. Он голосовал за нас.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Они не разрешат нам использовать спортивный зал для «Гулянья». Пусть он летом и пустует.

– Вы шутите? – Сейди говорила мне, что в городке есть люди, настроенные к ней враждебно, но я ей не верил. Глуповатый Джейк Эппинг, цепляющийся за научно-фантастические бредни двадцать первого столетия.

– Сынок, если бы. Они заговорили о проблемах, связанных со страховкой на случай пожара. Я возразил, что этих вопросов не возникало, когда мы устраивали точно такое же представление, чтобы собрать деньги на операцию для ученицы, попавшей в автомобильную аварию. Так эта Колтроп, высохшая старая кошка, заявила: «Да, Дек, но то представление проходило во время учебного года».

Их тревожит совсем другое. Сотрудницу школы обезобразил безумец, за которого она когда-то вышла замуж. Они боятся, что об этом упомянут в газетах или, не дай Бог, в передаче одного из далласских телеканалов.

– И что с того? – спросил я. – Он... Господи, Дек, он же не местный! Он из Джорджии!

– Для них это не имеет никакого значения. Зато он умер здесь, и они боятся, что это негативным образом отразится на репутации школы. Репутации города. Их репутации.

Я застонал. Такое не к лицу мужчине во цвете лет, но я ничего не мог с собой поделать.

– Это же какой-то бред!

– Они бы уволили ее, если б могли, чтобы ничто не нарушало их душевного спокойствия. Но уволить ее они не могут и надеются, что она сама подаст заявление об уходе до того, как ученики увидят, что сделал Клейтон с ее лицом. Чертово говняное лицемерие маленького городка во всей красе, мой мальчик. Когда Фреду Миллеру исполнился двадцать один, он дважды в месяц ездил в публичные дома Нуэво-Ларедо. Ездил бы и чаще, если б отец давал ему больше денег. И я чертовски хорошо помню, как Джессика Колтроп, тогда всего лишь Джесси Трэпп с ранчо «Сладкая вода», в шестнадцать лет вдруг стала очень толстой, а девятью месяцами позже разом похудела. Меня так и подмывало сказать, что память у меня длиннее их синих носов и я могу доставить им немало неприятностей, если захочу. И мне не придется прилагать для этого особых усилий.

– Но они же не могут винить Сейди за безумие ее бывшего... или могут?

– Вам пора повзрослеть, Джордж. Иногда вы ведете себя так, будто только вчера родились. Или жили в каком-то округе, где люди все понимают правильно. Для них это все связано с сексом. Для таких людей, как Фред и Джессика, все всегда связано с сексом. Они, вероятно, думают, что Люцерна и Шлепок из «Пострелят» проводят свободное время, долбя Дарлу за амбаром под радостные крики Гречки. Если подобное случается, винить надо женщину. Они никогда не скажут об этом во всеуслышание, но сердцем уверены, что мужчины – чудовища, а женщины, которые не могут удержать их в узде, должны пенять сами на себя, да, сами на себя. Этого я им не спущу.

– Вам придется, – ответил я. – Если вы этого не сделаете и начнется грызня, крайней может оказаться Сейди. А она сейчас совсем слабенькая. Может окончательно слететь с катушек.

– Да. – Дек вытащил трубку из нагрудного кармана. – Я это знаю. Просто стравил пар. Элли вчера поговорила с управляющими клуба «Грандж». Они с радостью нас примут, а в зале может разместиться на пятьдесят человек больше. Благодаря балкону.

– Слава Богу, – облегченно выдохнул я. – Здравомыслие восторжествовало.

– Есть только одна проблема. За два вечера они просят четыреста долларов. Если я внесу двести, вы найдете столько же? Нам их не вернут с выручки, знаете ли. Она вся пойдет на оплату медицинских счетов Сейди.

Я очень хорошо знал, сколько стоит медицинская помощь Сейди. Уже доплатил триста долларов за ее пребывание в больнице. Жалкой страховки не хватило даже на это. И несмотря на благородство Эллертона, другие расходы нарастали снежным комом. Что касается меня, я еще не достиг финансового дна, но все к этому шло.

– Джордж? Что скажете?

– Пополам, – согласился я.

– Тогда допивайте ваше сраное пиво. Я хочу вернуться в город.

3

На выходе из этого паршивого питейного заведения мое внимание привлек плакат, в верхней части которого я прочитал:

ПОЕДИНОК СТОЛЕТИЯ НА КАБЕЛЬНОМ ТВ!

ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ ИЗ МЭДИСОН-СКВЕР-ГАРДЕНА!

ТОМ КЕЙС ПО ПРОЗВИЩУ КУВАЛДА ИЗ ДАЛЛАСА ПРОТИВ ДИКА ТАЙГЕРА! «ДАЛЛАС-АУДИТОРИУМ»

ЧЕТВЕРГ 29 АВГУСТА

ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ПРОДАЖА БИЛЕТОВ ЗДЕСЬ

Ниже расположились фотографии двух голых по пояс здоровенных мужиков, победно вскинувших вверх руки в перчатках. Один молодой, с лицом без единой кулачной отметины. Второй гораздо старше, и нос ему, похоже, ломали не один раз. Впрочем, мое внимание привлекли имена и фамилии. Откуда-то я их знал.

– И не думайте об этом, – покачал головой Дек. – Получите больше удовольствия, наблюдая за собачьим боем между питбулем и кокер-спаниелем. Старым кокер-спаниелем.

– Правда?

– Томми Кейса всегда отличало мужественное сердце, только теперь это сорокалетнее сердце в сорокалетием теле. У него пивной живот, и он едва двигается. Тайгер молод и быстр. Через пару лет станет чемпионом, если его промоутеры не оплошают. Пока они подбирают ему ходячие боксерские груши вроде Кейса, чтобы держать в форме.

Звучало это как Рокки Бальбоа против Аполло Крида, и почему нет? Иногда жизнь копирует искусство.

– Телевизионная передача, за которую платишь, чтобы смотреть ее в зале. – Дек снова покачал головой. – Ну и ну, что нас ждет?

– Наверное, тенденция будущего.

– И вероятно, все билеты будут проданы, во всяком случае, в Далласе, но это не меняет того факта, что Том Кейс – тенденция прошлого. Тайгер его порвет. Так вы найдете деньги на «Грандж», Джордж?

– Безусловно.

4

Странным выдался тот июнь. С одной стороны, я радовался репетициям с теми же людьми, что участвовали в исходном «Гулянье»: дежа-вю, лучше которого не бывает. С другой – все чаще задумывался, а действительно ли собирался вычеркнуть Ли Харви Освальда из уравнения мировой истории? Я не мог поверить, что мне не хватит на это духа – я уже убил одного человека, совершенно хладнокровно, – но не имело смысла отрицать, что я держал Освальда на прицеле и позволил ему уйти. Я говорил себе, что причина – в принципе неопределенности, а не в семье Ли, но продолжал видеть Марину, которая, сцепив руки, вытягивала их перед животом. Я продолжал задаваться вопросом: а может, его все-таки подставили? Напоминал себе, что в октябре он вернется. И разумеется, спрашивал себя, а что делать тогда? Его жена по-прежнему будет беременной, а окно неопределенности – открытым.