Потерянные и забытые воспоминания - Эстрелла Роуз

подобные вещи — табу.

— Говоришь так, будто я поддерживаю подобные вещи.

— Но твой поступок говорит об обратном!

— Нет, Даниэль, для меня это неприемлемо, — уверенно отвечает Питер. — Да, может, я оскорблял девушек в порыве ярости. Но уж точно никогда не бил их. Не делал того, что делал тот козел.

— Самое противное в этой ситуации то, что ты не помог девушке. Слабой беззащитной девушке. Ладно бы это был парень. Но эта была девчонка. Моя девушка.

— Прячась за машиной в тот день, я ненавидел себя за свою трусость. Когда ребята узнали об этом, они тоже поначалу выражали недовольство и разочарование. Но все же смогли найти в себе силы понять меня. Тогда рассказать всю правду было лучшим, что я мог сделать.

— Однако это не сделало бы тебя лучше.

— Знаю. Поэтому ни на что не надеюсь.

— Я едва сдержался, когда услышал то, как ты поступил с Анной. Мне стоило огромных усилий, чтобы не врезать тебе. Не придушить прямо там, в палате.

— Но теперь у тебя есть шанс.

— Что?

— Сделай это сейчас, — без эмоций посмотрев на Даниэля, предлагает Питер.

— Ты это серьезно?

— Абсолютно. Ударь меня. Да и вообще — делай со мной все что хочешь. — Питер переводит взгляд на свои руки. — Я это приму… Потому что заслужил…

На несколько секунд в воздухе воцаряется напряженная пауза, во время которой Даниэль о чем-то задумывается, выглядя довольно хмурым, а Питер, держа ноги согнутыми в коленях, рассматривает свои руки.

— Ну, чего ты ждешь? Никто тебя не остановит! Даже Сэмми. Он будет просто громко лаять и бегать кругами. Сейчас у тебя есть шанс высказать и сделать все, что ты хочешь. Мне плевать, что со мной произойдет…

— Может, тебе плевать, — спокойно говорит Даниэль, рассматривая свои руки. — Но мне — нет!

— Что? — Питер резко переводит широко распахнутые глаза на Даниэля.

— Я не буду это делать. — Даниэль тоже переводит взгляд на Питера. — Ни бить, ни оскорблять…

— Перестань, чувак. Сделай то, что должен. Я должен поплатиться за свою трусость.

— Но будешь оправдан благодаря своей честности.

— Даниэль…

— Нет, Питер! Я не буду избивать тебя. Не буду и не хочу.

— Но почему? Ты ведь так хотел этого!

— Потому что я и сам не лучше. — Даниэль, согнув ноги в коленях, уставляет грустный взгляд в даль. — Я не могу кого-то обвинять, когда сам наделал кучу ошибок.

— Нет, я не верю, — качает головой Питер. — Не верю, что ты так легко принял то, что я рассказал.

— Я не принял это, — спокойно говорит Даниэль. — И по-прежнему разочарован и возмущен.

— И…

— Но я ценю твою честность. — Даниэль переводит взгляд на Питера. — Ты не стал ничего скрывать и честно рассказал все как было. Не придумывал оправдания. Не врал. Не стал возражать, когда в твою сторону полетели обвинения.

— Повторюсь, это было лучшее, что я мог сделать.

— И ты это сделал. Все-таки, чтобы признать свою слабость, нужно быть очень мужественным. Для парня это словно удар в пах.

— Верно… — кивает Питер и переводит взгляд в даль. — Это было очень сложно… Но если бы я начал юлить, мое положение ухудшилось бы.

— Я рад, что ты это понимаешь.

— Слушай, мне правда очень жаль, что так вышло, — выражает сожаление Питер, снова переведя взгляд на Даниэля. — Я не хотел, чтобы Анна страдала. Если бы я был посмелее, то сделал бы все, чтобы защитить ее. По крайней мере, попытался бы. И плевать, если бы это стоило мне жизни.

— Я верю, — с легкой улыбкой произносит Даниэль и кладет руку на плечо Питера. — Верю, что ты этого не хотел.

— Если бы все это произошло сейчас, я бы не стал оставаться в стороне. После борьбы с таким опасным типом, как Уэйнрайт, мне уже ничего не страшно.

— И тогда ты проявил себя очень даже неплохо.

— Считай, что боролся со своей трусостью и познавал самого себя. Узнавал, на что я способен. Но то, о чем не знал.

— Я могу рассчитывать на твою помощь, если мне однажды придется разбираться с тем козлом и спасать Анну?

— Несомненно, — уверенно кивает Питер. — На этот раз я не буду прятаться в кусты.

— Рад это слышать.

— В любом случае прости, что я повел себя как трус и не помог Анне. Мне очень жаль…

— Забей, Питер, — машет рукой Даниэль. — Что было, то было. Я не хочу к этому возвращаться. Не хочу больше ни с кем ругаться. Мне все это надоело.

— Это заставляет меня выдохнуть с облегчением, — бросает легкую улыбку Питер.

— Ты и сам не злись, что я назвал тебя трусом.

— Все нормально. Это то, кто я есть. Кем я был. Или все же есть. Не знаю!

— Ладно, приятель, давай не будем портить отношения, — уверенно предлагает Даниэль, похлопав Питера по плечу. — Да, это было некрасиво, и я возмущен. Но ты честно во всем признался и понял, что для тебя это лучше. И я это ценю.

— Я больше не разочарую тебя.

— Надеюсь.

Обменявшись легкими улыбками, Даниэль и Питер обмениваются братским рукопожатием, по-дружески обнимают друг друга, хлопают по спине или плечу и отстраняются.

— Кстати, а чего ты здесь сидишь? — интересуется Даниэль. — Сэмми носится как угорелый, а ты музыку слушаешь!

— Да я больше получаса бегал за ним! — восклицает Питер. — Не надо ходить в фитнес-клуб, потому что прогулка с этим ушастым заменит полноценную тренировку.

— Зато я немного отвлекся и почувствовал себя чуть лучше. А то я в последнее время совсем обленился… Все это время я только и делал, что сидел дома, жрал, спал и плевался в потолок.

— Да и мне ничего не хочется делать, — медленно выдыхает Питер.

— Все эти события реально утомило меня… — признается Даниэль, наблюдая за Сэмми, который то носится кругами, то безжалостно кусает палку и теребит ее лапами.

— Не одного тебя. У всех такое же состояние.

— Зато я понял, что уж точно не могу быть домоседом.

— Кстати, а ты приехал сюда на машине?

— Нет, решил пройтись пешком. Делать все равно нечего, но сидеть дома я все равно не хочу. Раз уж остальные заняты, то приходиться как-то выкручиваться.

— Не знаю насчет остальных, но Ракель точно находится в больнице рядом с Терренсом.

— Сейчас она выглядит уже лучше.

— А чего бы не выглядеть? Терренс быстро идет на поправку и уже скоро должен быть выписан. А значит, Ракель нечего переживать.

— Да, как и говорил врач…

— Надеюсь, мы соберемся вместе и что-нибудь сыграем. Ведь я так скучаю по всему, что касается работы