Врата Мертвого Дома - Стивен Эриксон

Вперёд скользнули морпехи со взведёнными арбалетами в руках. За ними последовал историк.

Перед колдунами в земле открылся вход в тоннель. Почва слегка дымилась, камни и гравий потрескивали от жара. Проход будто вырыла огромная когтистая рука — снизу.

Дукер поморщился. Он ненавидел тоннели. Нет, даже до смерти их боялся. Ничего рационального в этих страхах не было — опять ошибка. Тоннель может обвалиться. И людей завалит заживо. Очень даже оправданное опасение — возможное, вероятное, неизбежное.

Впереди пошёл Нихил, нырнул под землю и скрылся из виду. За ним двинулся второй колдун. Сон обернулся к историку и жестом показал, что теперь его черёд.

Дукер замотал головой.

Капитан указал на него, затем на чёрную дыру в земле, а после одними губами прошептал: «Живо!»

Историк прошипел проклятье и шагнул вперёд. Стоило ему оказаться рядом со Сном, как тот сгрёб рукой передние полы пыльной телабы Дукера и потащил его в глубь тоннеля.

Только недюжинным усилием воли историку удалось не закричать, когда капитан бесцеремонно затолкал его под землю. Он отчаянно забился. Почувствовал, что попал каблуком во что-то позади. Сну в челюсть небось. Так ему и надо, ублюдку! Злобное удовлетворение помогло. Дукер пробрался по норе в осадочном силте и оказался в объятиях тёплого материкового грунта. Вряд ли обвалится, повторял он себе почти вслух. Тоннель уходил всё глубже, тёплый камень стал влажным и скользким. Отступивший страх обвала сменила жуткая перспектива захлебнуться.

Дукер застыл и не двигался, пока острие меча не прижалось к его подошве, проткнуло кожу и ужалило плоть. Всхлипнув, Дукер пополз дальше.

Тоннель выровнялся. Он истекал водой, которая капала из трещин по обеим сторонам. Историк вынужден был преодолеть холодный ручей на пути. Задержался, осторожно глотнул и почувствовал привкус железа и песка. Но пить можно.

Ход всё тянулся и тянулся дальше. Ручей становился глубже с пугающей скоростью. Дукер вымок до нитки, одежда теперь тяжёлым грузом тянула его вниз, но историк полз вперёд, несмотря на мертвенную усталость и дрожь в мускулах. Двигаться его заставляло только то, что сзади кто-то кашлял и отплёвывался. Они там сзади уже тонут! И я — следующий!

Тоннель наконец начал забирать вверх, и Дукер впился пальцами в жидкую грязь и крошащуюся землю, чтобы ползти дальше. Впереди замаячила неровная сфера серого тумана — выход!

Чьи-то руки подхватили историка, вытащили наверх, откатили в сторону, и Дукер с облегчением растянулся среди стеблей жёсткой травы. Он лежал и тихо ловил ртом воздух, глядя на низкий свод тумана над головой. Историк едва заметил, как морпехи выбрались из тоннеля и выстроились в защитную линию. Они тяжело дышали, а с оружия капала грязная вода. Тетива на арбалетах растянется, если только её не вымочили прежде в масле и не покрыли воском. Ну разумеется, они это сделали — эти солдаты ведь не идиоты. Будь готов к любой неожиданности, даже к тому, чтобы плыть по ручью под пыльной равниной. Я однажды видел, как солдат нашёл в пустыне применение рыбацкой снасти. Что делает малазанских солдат такими опасными? Им позволено думать.

Дукер сел.

Сон говорил с морпехами на сложном языке жестов. Те споро отвечали, а затем скользнули в туман. Нихил и второй колдун змеями поползли по траве в направлении костра, который казался сквозь мглу багровым.

Со всех сторон зазвучали голоса, гортанное наречие титтанцев, негромкие шепотки накатывались на них волнами, так что Дукер уже поверил, будто в шаге позади устроился взвод врагов, которые спокойно обсуждают, где бы лучше сделать дырку, вогнав копьё в его спину. Какую бы роль здесь ни играл туман, историк подозревал, что Нихил с товарищем магически усилили этот эффект, так что скоро все они доверят жизнь успеху этого звукового обмана.

Сон коснулся плеча Дукера и рукой указал вперёд, туда, где скрылись колдуны. Туман здесь был непроглядный, сам историк видел не дальше вытянутой руки. Поморщившись, он лёг на живот, перетянул перевязь так, чтобы ножны с мечом оказались на спине, и пополз туда, где ждал их Нихил.

Костёр был большой, пламя грозно пылало сквозь завесу тумана. Вокруг сидели и стояли шесть титтанцев. Все они почему-то кутались в меха. Дыхание вырывалось у них из уст клубами пара.

Остановившись рядом с Нихилом, Дукер присмотрелся и разглядел на земле тонкую плёнку изморози. Нежданный порыв ночного ветра окутал их ледяным воздухом.

Историк толкнул в бок колдуна, кивнул на изморозь и вопросительно приподнял брови.

Нихил в ответ только едва заметно пожал плечами.

Воины ждали, тянули выкрашенные красной краской руки к огню, чтобы согреться. Ещё около двадцати вздохов ничего не менялось, затем сидящие поднялись и посмотрели куда-то влево от Дукера.

В круг света вошли две фигуры. Впереди — мужчина, огромный и сильный, как медведь, впечатление усиливалось благодаря тому, что широкие плечи воина украшала шкура этого зверя. У бёдер висела пара метательных топоров. Кожаная рубаха от середины груди была незашнурована, так что виднелись внушительные мускулы и спутанные волосы. Алые полосы на щеках выдавали в нём военного вождя, каждая полоска означала недавнюю победу. Количество этих полос свидетельствовало о том, как несладко приходилось малазанцам по его воле.

Позади этого великана стоял семак.

Вот одно допущение и опровергнуто. Очевидно, заклятая ненависть племени семаков ко всем инородцам отступила перед почтением к богине Вихря. А точнее — перед жаждой уничтожить Колтейна.

Семак был пониже и выглядел агрессивнее титтанского вождя, его тело было покрыто таким густым слоем волос, что нужды в медвежьей шкуре не возникло бы. Из одежды на нём были только меховая набедренная повязка да пара поясов, туго затянутых на животе. Кожу покрывал жирный пепел, косматые чёрные волосы свисали толстыми прядями, в бороду были вплетены фетиши из фаланговых косточек. Губы семака кривились в вечной пренебрежительной ухмылке.

Последнее, что Дукер разглядел, когда семак подошёл ближе к огню, было то, что рот воина зашили леской из кишки. Худов дух! А семаки серьёзно отнеслись к своему обету молчания!

Воздух стал уже попросту ледяным. Дукер почувствовал нарастающую тревогу и потянулся, чтобы снова толкнуть в бок Нихила.

Но прежде, чем историк успел дотронуться до колдуна, щёлкнули арбалеты. Две стрелы вонзились в грудь титтанского вождя, и ещё двое воинов со стонами повалились на землю. Пятая стрела глубоко вошла в плечо семаку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});