Проводник - Андрей Расторгуев

– Он с ружьём был?

– С каким?

– С тем, что у тебя пропало.

– Аааа… Нет. Ружжа при нём не видал.

– Тогда с чего ты решил, что ружьё украл он?

Мужичок развёл руками, растерянно моргая:

– Да как же… Акромя его и меня в доме никого и не было.

– Ой ли? Что, никто из соседей не поинтересовался твоим гостем и не пришёл поглазеть?

– Почему же, все приходили. Некоторые сидели с ним даже. Примочки-то надо ставить, а работу по хозяйству не бросишь. Вот и приходилось…

– Понятно. Кто сидел-то?

– Так эти… Вот зараза! Благост с бабой своей часто бывали. Он же у меня ружжо всё выпрашивал. То коня предложит взамен, то корову. Ему, видите ли, на охоту не с чем ходить. На своём-то замки совсем износились, не починить. А я, спрашивается, с чем охотиться буду? С вилами, что ль?

– Где он? – Коля повернулся к небольшой кучке мужиков, вооружённых чем попало, негромко переговаривавшихся в сторонке. – Покажи.

– Да ентот вон, что у телеги. Со своим старым ружжом стоит. Щас я ему…

– Не спеши. Что ты ему предъявишь? Только свои голые подозрения? Он скажет, что ничего не брал, на том и разойдётесь.

– Как же быть?

– Сам поговорю. Жди здесь.

Николай быстро подошёл к лысоватому, плюгавого вида мужичку, опиравшемуся на старое допотопное ружьё.

– Неплохое оружие, – сказал, потрогав ржавый ствол. – Продашь?

Мгновение подумав, тот выдал:

– За сколько возьмёшь?

– Пойдём, сговоримся.

Они зашли за сарай, подальше от чужих глаз и ушей.

Благост воровато огляделся и горячо заговорил:

– На, смотри. Не новое, конечно, кое-где барахлит, но вещь надёжная, ежели в порядок привесть. Имей ввиду, дёшево не отдам. Опосля мне тоже ружьё искать. Где ж я его возьму так скоро?

– У тебя же есть одно. То, которое у Нереста взял.

– Ч-что? – быстрый, перепуганный взгляд лишь подтвердил Колины подозрения.

– Что слышал. Ружьё где? Или хочешь, чтобы Айдесима при всех обвинила тебя в краже?

– Н-нет, – замотал головой Благост.

– Тогда волоки сюда, и побыстрее. Скажу, что нашлось. Мало ли, может, его та бестия из дома выкинула. И останешься не замаранным.

По всему видать, что Благост колеблется.

– Ну? – надавил Николай.

– Почём я знаю, что не обманешь? – пробурчал мужик обиженно. – Да и нет у меня никакого ружья, акромя ентого.

Он схватился двумя руками за свой мушкет, пытаясь его забрать. Дракончик, до того спокойно дремавший в капюшоне, вдруг взвился. С быстротой молнии переполз по рукам на Благоста, обвил его шею и зашипел прямо в лицо, показав острые зубы. Молодчина!

Мужик побелел, не в силах ни вскрикнуть, ни пошевелиться.

– Значит так, – угрожающе начал Николай. – Сейчас ты идёшь за ружьём Нереста и приносишь его мне. Иначе скормлю тебя этому змею. Всё понял?

– Д-д-да…

– Барабаш, отпусти его… пока.

Зверёк тем же путём вернулся на плечо и уселся там с видом победителя. Николай почесал ему за ухом, отчего у Благоста глаза полезли на лоб.

– Что стоишь? Беги! – прикрикнул Коля, и перепуганный мужик со всех ног бросился к своему дому, прямо по мягкой пашне.

Через пятнадцать минут Николай вручил Нересту его пропавшее ружьё со словами:

– Вот, держи. За домом валялось.

Толстяк понимающе улыбнулся и поблагодарил, бросив недобрый взгляд в сторону соседа. Дракончик в это время уже снова посапывал в капюшоне. Похоже, он вообще ужасно любит спать.

Выполз только под вечер. Похлебал молоко из крынки, что Нестор в дорогу дал, и опять на боковую. На этот раз не в капюшоне. Решил, видать, на солнышке погреться. Устроился рядом, на соломе, свернувшись калачиком. Пришлось прикрыть его полой плаща, чтобы Айдесиме глаза не мозолил. Но та всё равно заметила. От неё разве что утаишь? Правда, за шпагу сразу не схватилась, и то хорошо. Придержала коня, холодно спросив:

– Хоть понимаешь, что это такое?

– Нечто, похожее на маленького дракона, – пожал плечами Николай.

– Какая прозорливость, – усмехнулась одними губами. – Надеюсь, хватило ума связать его появление с твоим вызывальщиком?

– Это с Левиаси-то? Да уж, его теперь трудно не узнать. Вовремя я ему рожу пометил. Правда?

– Он вызывальщик.

– Знаю. Вы уже говорили.

– Он эту тварь вызвал.

– Откуда?

– Я думала, оттуда же, откуда взялся ты. Но, судя по твоим словам, это не так?

– Нет. Я таких зверей в глаза не видел. Только слышал. Больше из сказок.

– Тогда и я не знаю, – задумчиво проговорила Айдесима и пришпорила коня.

Глава 8. Притяжение Распутья

Николаю и в голову не могло прийти, что увидит здесь, в мире без электричества и современных коммуникаций, самый настоящий мегаполис, раскинувшийся на многие километры. Пусть даже по каким-то причинам необитаемый.

Вид на большой заброшенный город открылся внезапно, когда миновали ничем не примечательный холм, похожий на десятки таких же выступающих из земли, хаотично разбросанных каменистых бугров. Еле заметная дорога, вильнув за крутой косогор, покрытый пробивающимися из трещин пучками молодой травы, тут же выровнялась. Побежала длинной, идеально прямой лентой, теряясь где-то далеко в низине. А там, на необозримом просторе, раскинулся огромный град.

Сплошь многоэтажные дома. Правильные, геометрически выверенные кварталы. Длинные свечи гигантских труб и небольшие огарки башен, очень похожих на водонапорные. Только вот полнейшее запустение кругом. Руины, руины…

Улицы и дворы утопают в буйно разросшейся зелени, занимающей на правах единовластной хозяйки всё свободное пространство. Из неё, будто из глубин зелёного моря, вздымаются обломки высоток, вонзаясь в небо неровными, изодранными краями полуразрушенных стен. Словно какой-то неведомый исполин прошёлся здесь, пробуя на зуб каждое здание. Где крышу откусил, где сразу полдома, а где по самый фундамент не постеснялся отгрызть.

Низко над городом крутится непроницаемая завеса из плотно сомкнутых туч, закрывая его мрачной тенью. Там то и дело сверкают молнии, озаряя серые развалины вспышками мёртвого света. Мёртвого, потому что грома не слышно. Вообще ни звука, словно смотришь немое кино. И птицы не поют. Тишина гробовая.

А у самого горизонта полоска воды. Море? Там, как и здесь, насколько хватает глаз, уже безоблачно, и ярко светит солнце, хоть и клонящееся к закату.

– Это Распутье? – привстаёт в телеге Николай.

– Оно, – отрешённо бормочет Фил, чуть придерживая коня на спуске.

– Кто его построил?

– Никому не ведомо. Ещё при деде моего деда пустым было.

– Нам туда? – с надеждой спрашивает Коля, чувствуя, как учащённо бьётся сердце.

– Вот ещё, не хватало. Кто ж в здравом уме прямиком в Распутье сунется? Туточки дорога есть в объезд.

– Безопасный путь?

– Ну да. Только ночью по ней лучше не ходить. Айдесима вон, и та не рискнёт.

– Почему?

Слуга долго буравит Николая сердитым взглядом, после чего нехотя, но всё же пускается в пространные объяснения:

– Сам посуди. Ежели твари, на которых она охотится, постоянно рискуя своей головой, в аккурат выползают оттуда, особливо по ночам. Ежели с каждым годом в округе их становится всё больше. Представляешь, как ими Распутье кишит? Туда сунься, это уже не охота получится, а борьба за выживание.

Вытягивая шею, Николай всматривается вдаль, пытаясь уловить признаки жизни. Напрасный труд.

– Что-то не очень заметно, чтобы там кишело тварями. А какие они?

– Разные. Да вон, к примеру, одна. Под плащом у тебя лежит. Эта, правда, покладистая и уж больно мелкая. А так всякие попадаются. Чем только людей не изводят. Совсем житья от них нет.

– Чего тогда люди до сих пор здесь живут? Давно бы уехали.

– Куда? Кому они нужны, беглянцы-то? Туточки у них и дом, и земля имеются. А там, за Припятью, что? Ни кола, ни двора. Голые да босые. Разве только с голодухи помирать.

– М-да, невесёлая перспектива. Выходит, они предпочли на своей земле, как ты говоришь, стать кормом для этих самых чудовищ?

– Не все. Многие подались в обжитые земли. Раньше-то здесь и сёл поболе было, и людей. Но и осталось немало, кому деваться некуда. Да повымерло много. То твари налетят, то хворь какая непонятная скосит, а то и сами колдовством себя изведут.

– Это как?

– Ну, Распутье оно по-всякому на человека влияет. Кого погубит, кого, не заметив, стороной обойдёт, а в ком способности разные проявит. Живёшь себе, к примеру, каким-нибудь работягой. Землю пашешь, горя не знаючи. А у тебя ни с того, ни с сего корова пала, конь пал, птица окочурилась, козы передохли. Что делать? Это ж невосполнимая утрата, надо понимать. Ты в слёзы. Причитаешь навзрыд, умоляя вернуть всё на круги своя. И тут глядь, скотина твоя, что давеча померла, поднялась. Опять живёхонька. Правда, ничего не жрёт после этого, акромя свежего мяса. А до тебя вдруг доходит, что мёртвых способен воскрешать. Представляешь, сколько дров наломать можно сдуру-то? Скотинку воскресшую, как-никак, надобно кормить. Не то твой конь, того и гляди, пойдёт и соседского козла слопает, ежели ни самого соседа.