Проводник - Андрей Расторгуев

– Во-первых, теперь она официально признана невиновной, о чем знает не только сама, но и её односельчане. Во-вторых, я смогла оценить твои способности.

– Хм. И как я вам показался?

– Нормально. Один плюс, можно сказать, заработал. Смотри, чтобы минусов не было.

– Минус на минус даёт плюс, – пробурчал Николай и накинулся на еду.

Из деревни уезжали на следующее утро. Тихо, без лишнего шума.

Только-только начало светать. Телега в сопровождении трёх всадников проехала по пустынным улочкам, не встретив ни единой живой души. Лишь кое-где лениво лаяли собаки. Вторя им, из плотного тумана изредка доносились приглушённые голоса прочей домашней живности, встрепенувшейся от ночного сна.

Сидя в телеге, Николай непрерывно зевал. Тот самый случай, когда поднять подняли, а разбудить забыли. На кой чёрт Айдесиме понадобилось выезжать в такую рань? Что там она сказала, когда об этом спросил? Ах, да: «Надо засветло миновать Распутье». Знакомо звучит. Наверно, ещё одна деревня. Или место, где дороги сходятся. Мало ли похожих названий.

– Не спать! – вырвал из полудрёмы негромкий окрик Айдесимы. – Смотреть в оба. Лес близко.

При чём тут лес? Разбойники шалят? Или дикие звери нападают?

Посмотрев на окутанные туманом деревья, поймал себя на мысли, что не так уж безмятежен этот лес. Из-за стволов определённо веет угрозой. Казалось, там кто-то прячется и постоянно следит, провожая недобрым взглядом.

Сон как ветром сдуло. Растерев лицо, Николай плотнее закутался в плащ. От нечего делать стал рассматривать поклажу. Так, это тюки с провизией и вещами. Ничего интересного. Сам видел, как слуга их упаковывал. С ним же потом и грузили это всё в телегу. А здесь что, под соломой?

Носком сапога поддел что-то твёрдое, извлекая на божий свет непонятную железяку. О, тренога. Та самая, что была у вызывальщиков. И факелы рядом сложены. Несколько заготовок. Обычные палки с намотанной паклей. Здесь же и огниво в деревянной коробке. Помимо кресала и кремня в ней нашёлся небольшой мешочек с красным порошком.

– Что там у тебя? – Айдесима поравняла свою лошадь с телегой.

– Огниво и какой-то порошок. – Николай потряс мешочком, заполненным едва ли наполовину.

– Ружейное зелье, – хмуро бросила всадница, похлопав по рукояти пистолета в седельной кобуре, и ускакала прочь, в голову колонны.

Порох, что ли? Почему красный, а не зелёный или, скажем, чёрный?

– Здесь-то он зачем? – буркнул себе под нос.

– Так им же огонь и разжигают, – с передка подал голос лакей.

Белобрысый паренёк, преданный слуга своей госпожи, которому едва ли перевалило за двадцать пять. Зато имя носил чудовищно длинное и труднопроизносимое – Филисерти. Коля предпочёл звать его кратко, Фил. Если тому и не нравилось, то виду не подавал.

– Сыпанёшь маленько, чиркнешь раз, и готов костерок, – закончил слуга.

Понятно. Вместо трута, видать, используют. Ну да, с порохом это дело куда проще, как и с бензином. Только углеводороды здесь пока не в ходу.

– А скажи-ка, Фил, куда мы так спешим с утра пораньше?

– Известно куда, домой едем. В светлый город Припять.

Да ладно! Николай чуть с телеги не упал. Нет, умом-то понять, конечно, можно, что названия в параллельном мире бывают похожими или вообще совпадают. Но Припять…

– А такого Чернобыля там поблизости, часом, нет? – спросил с опаской.

Возница мотнул светлыми кудрями:

– Нет. О таком не слыхал. – Повернув конопатое лицо, таинственно добавил: – Зато есть Распутье.

– Да что за Распутье такое. Все о нём только и твердят. Тоже город?

– Может, и город, – бросил в пустоту Фил, снова глядя вперёд. – Странный только. И пустой.

– Чем странный-то? Дома кривые?

– Да нет, не кривые. Пустые все да полуразрушенные. Но не похоже, что для людей.

– Для кого ж тогда?

– Ну, для великанов или больших муравьёв. Может ещё для какой нечисти, что там водится. Не знаю. Никому не ведомо, как они выглядели.

– Откуда же такие догадки, если никто ничего не знает?

Фил обернулся, внимательно посмотрев на Николая.

– Вот сам увидишь, тогда всё и поймёшь.

Больше они эту тему не трогали, болтая о погоде, о лошадях и прочей ерунде. А потом из-за леса взошло солнце…

То ещё зрелище.

Сначала окрасились верхушки деревьев. Солнечные лучи весело заиграли в молодой листве. Тени поползли к лесу, делаясь всё короче. И вот над горизонтом показался край диска. Оранжевый, с красноватым отливом, он медленно рос, вытягиваясь вверх, всё больше заполняя собою небо.

Туман, прижатый к самой земле, буквально стелился по ней, похожий на разлитое молоко, убегая следом за тенью.

А когда обогнули стену густо растущих деревьев, в глаза ударил ослепительно-яркий свет утреннего солнца, величественно воцарившегося над миром, словно лучезарный бог восседал на качающемся троне, на самом краешке земли.

Любоваться бы этой красотищей до бесконечности. Да жаль, нельзя. Сильно слепит. И без того солнечный свет сморил, заставив смежить веки. К тому же сказывался слишком ранний подъём. Под мерное покачивание и монотонный скрип телеги Николай сам не заметил, как погрузился в сон.

Проснулся от смутного чувства тревоги, сразу сообразив, что движение прекратилось. Приподнялся, осматриваясь и протирая глаза. Они стояли на краю широкого поля, перед старым бревенчатым домом. С виду он выглядел вполне себе жилым. По крайней мере, все окна застеклены, досками не заколочены. Дверь на месте, только подпёрта большим, увесистым чурбаком. На маленькой веранде развешена домашняя утварь. Такое впечатление, что хозяева ушли ненадолго и вскоре должны вернуться. Только вот Айдесима, достав почему-то шпагу, осторожно подступала к двери, словно старалась оставаться незамеченной. Смешно. Всё равно её из окон видно. К тому же кто в здравом уме станет сам себя запирать?..

Зловещая тишина кругом. Даже птицы не щебечут. Одинокая изба словно погружена в сон и, в то же время, внимательно следит за округой сквозь отражения в стёклах. Что там за ними? Нет, определённо, в этом доме что-то притаилось и ждёт.

Стряхнув остатки дрёмы, Николай огляделся внимательнее.

Двор ухожен, прибран. Разве только некоторые вещи неаккуратно раскиданы, словно хозяева собирались впопыхах. Там дрова брошены, там солома растаскана, там лопата валяется, там тряпки какие-то, ещё что-то… Загон для скота пуст. Чуть в стороне сарай, дверь которого распахнута настежь и медленно качается на скрипучих петлях.

Странно. Хозяйство-то здесь ведут. Вон, и поле недавно вспахали. За ним несколько таких же домиков, на приличном удалении друг от друга. Похоже на хутор.

Подойдя к двери, Айдесима прижала к ней свободную ладонь и замерла, будто прислушиваясь к чему-то. Солдаты с мушкетами наизготовку встали по бокам. Держат окна, если говорить языком спецназа. Здесь, у себя в мирке, эти парни тоже, видимо, не лыком шиты. Кое в чём поднаторели. Очень похожи на местных омоновцев. Те же ухватки.

Кончиком шпаги Айдесима указала на телегу:

– Филисерти, убери чурбак. Волош, иди за мной.

Фил тут же оказался рядом и без видимых усилий отвалил чурбак в сторону. Здоровый бугай, ничего не скажешь. Почему бы не взять с собой и его? Или хотя бы солдат. Всё надёжнее будет. Нет же, иди ты, гражданин Волошин. Подставляй шею. Знать бы ещё под что и ради чего. Впрочем, и так ясно – грядёт очередная проверка.

Вздохнув, Коля спрыгнул с телеги. Отряхивая одежду от соломы, поплёлся к дому.

В открывшийся тёмный проём Айдесима нырнула первой. Резко, без предупреждения. Только край плаща мелькнул. «Вот же… Шустрая бестия», – успел подумать Николай, бросаясь за ней, чтобы не потерять из виду. А что прикажете делать, если с оружием здесь лишь эта сумасбродная баба. Могли бы хоть нож ради приличия дать. Пусть даже тот, которым брился…

Глава 7. Барабашка

– Сам бог прислал вас! Не иначе Святая троица направила к нам ваши стопы! – тараторил невысокий мужичок с пухлым, розовощёким лицом, суетливо бегая вокруг Айдесимы.

То слева зайдёт, то справа. То спереди выскочит и пятится неуклюже перед «её светлостью», неторопливо бредущей через двор, пытаясь поймать благословенный взгляд.

– Уж сколько жути натерпелись от нечисти ентой, никакими словами не передашь. Кто бы подумал, что ентот увечный такую пакость сотворит.

– Какой увечный? – остановилась Айдесима.

– Да приблудился тут один. Дня два назад. Прискакал измученный весь. Морда опалённая…

– Как зовут? – нетерпеливо перебил Николай.

– Меня? – поднял кустистые брови сбитый с толку мужик. – Нерестом кличут. А что?

– Не тебя, дурья башка. Приблуду твоего.

В лицо впился пылающий взгляд Айдесимы. Казалось, кожа вот-вот расплавится. Ох, не любит она, когда слово поперёк вставляют. Ничего, перетерпит. Сейчас главное – выудить нужную информацию.