Меч в терновом венце - Николай Туроверов

СЕЧЬ

Трещат жидовские шинки.Гуляет Сечь. Держитесь ляхи!Сегодня-завтра казакиПропьют последние рубахи.Кто на Сечи теперь не пьян?Но кто посмеет пьяных трогать?Свой лучший выпачкал жупанСам атаман в колесный деготь.Хмельней вино для казака,Когда близка его дорога,И смерть для каждого легкаВо имя вольности и Бога.В поход, в поход! Гуляет голь,Гуляют старые старшины.В поход — за слезы и за больПорабощенной Украины.За честь поруганной страныЛюбой казак умрет как витязь.Ясновельможные паныГотовьтесь к бою — и держитесь!

РОДИНА

1

Она придет — жестокая расплатаЗа праздность наших европейских лет.И не проси пощады у возврата —Забывшим родину пощады нет!Пощады нет тому, кто для забавыИль мести собирается туда,Где призрак возрождающейся славыПотребует и крови, и труда,Потребует любви, самозабвеньяДля родины и смерти для врага.Не для прогулки, не для наслажденьяНас ждут к себе родные берега.Прощайся же с Европою, прощайся!Похорони бесплодные года.Но к русской нежности вернуться не пытайся,Бояся смерти, крови и труда.

2

О, этот вид родительского крова!Заросший двор. Поваленный плетень.Но помогать я никого чужогоНе позову в разрушенный курень.Не перед кем не стану на колениДля блага мимолетных дней —Боюсь суда грядущих поколений,Боюсь суда и совести моей.Над нами Бог. Ему подвластно время.Мою тоску, и веру, и любовьЕще припомнит молодое племяНемногих уцелевших казаков.

3

Пусть жизнь у каждого своя,Но нас роднит одна дорога.В твои края, в мои краяОна ведет во имя Бога,Во имя дедов и отцовИ нашей юности во имя.Мы повторяем вновь и вновьСияющее, как любовь.Незабываемое имяСтраны, вскормившей нас с тобой,Страны, навеки нам родной.В холодном сумраке ЕвропыМы жадно ищем наши тропыВозврата к ней — и только к ней —Единственной в чужом нам мире:К родным полям твоей Сибири,К родным ветрам моих степей.

4

Так кто же я? Счастливый странник,Хранимый Господом певец,Иль чернью проклятый изгнанник,Свой край покинувший беглец?И почему мне нет иногоПути средь множества путей,И нет на свете лучше слова,Чем имя родины моей?Так что же мне? Почет иль плаха,И чей-то запоздалый плач,Когда в толпу швырнет с размахаВот эту голову палач?Ах, все равно! Над новой кровьюКружиться станет воронье.Но с прежней верой и любовьюПриду я в Царствие Твое.

5

Не всё, не всё проходит в жизни мимо.Окончилась беспечная пора.Опять в степи вдыхаю запах дыма,Ночуя у случайного костра.Не в сновиденьях, нет, — теперь воочью,В родном краю курганов и ветров,Наедине с моей осенней ночьюЯ все приял, и я на все готов.Но голос прошлого на родине невнятен,Родимый край от многого отвык,И собеседнику обидно непонятенМой слишком русский, правильный язык.Чужой, чужой — почти что иностранец,Мечтающий о благостном конце.И от костра пылающий румянецНе возвратит румянца на лице.

6

Мне приснилось побережье,Лед и снег на берегу,Одинокий след медвежийНа нетронутом снегу,Неживое колыханьеЛедяных тяжелых вод,И полярного сияньяРазноцветный небосвод.О, как холодно сиялаНадо мною вышина,О, как сердце мне сжималаЛедяная тишина.И, лишенный дара речи,На снегу я начертал:Здесь искал с тобою встречиТот, кто встречу обещал.

7

Который день печальный снег кружится,Уже не дни, а, кажется, годаПогребены в снегу — и никогдаНад нами этот снег не прекратится.Века, века погребены в снегах,Столетние сугробы на пороге,В курной избе Владимир МономахВсе ждет на юг накатанной дороги,И вместе с ним потомки КалитыКонца зимы веками ожидают.А снег идет. Морозные цветыПышнее на окошках расцветают.А снег идет. Мороз звенит, как медь.Какие там удобные дороги!Столетьями Россия, как медведь,Лежит в своей нетронутой берлоге.

8

Я только зовам сердца внемлюИ не кляну свою судьбу.Господь пошлет — родную землюЕще почувствую в гробу.Из камня дикого оградаИ всем ветрам доступный крест —Какой еще награды надоДля уроженца здешних мест?Тому, кто с юных лет по мируПошел бродить, все пережил,Все отдал жизни, только лируСвою до гроба сохранил.Ее загробный звук, быть может,Встревожит чьи-нибудь сердца,И у креста пастух положитПучок сухого чабреца.

ПОГОСТ

Марии Волковой

1

Своей судьбе всегда покорный,Я даже в дни жестоких бедНе мог в стихах прославить черный,Любимый твой — печальный цвет.В часы бессмысленных крушенийМоих стремительных надежд,Меня не раз пугали тениИ шорох траурных одежд.Я ждал визита черной гостьи,Сгущалась тьма вокруг меня,Во тьме мерцали чьи-то костиМерцаньем адского огня.Но снова музы голос милыйМеня из мрака вызывал,Провал зияющей могилыТравою снова зарастал.И, зову нежному подвластный,Я славил вновь сиянье звезд,И светлый день, и вечер ясный,И зеленеющий погост.

2

Ужели у края могилыПознаю в предсмертной тишиВсю немощь растраченной силы,Холодную праздность души?Ужели у самого гробаРасплатою прожитых днейМне будет унылая злобаНа этих живущих людей,На краткое счастье земное,На это, когда-то мое,Веселое и молодое,Чужое теперь, бытие?О, нет! И в последние годыРазвею кощунственный страхПред вечным сияньем природы,Меня обращающей в прах.

3

Нет, никто еще так не любил,Никому еще так не казаласьЖизнерадостна зелень могил,Мимолетна земная усталость.Ты вернулась опять, и опятьЗасияла звезда у предела.Я не знаю, куда мне деватьЭто счастье и что мне с ним делать.

ДОБЫЧА

1

Средь скуки холодных приличий,Назло благосклонной судьбеЯ жадно мечтал о добыче,Как варвар, мечтал о тебе.Шатер да звериные шкуры,На шкурах с плодами поднос,Сиянье твоих белокурыхТяжелых и длинных волос,Покорно упавших на плечи,Упавших на руки мои.Умолкнут невнятные речи,Ненужные речи твои.Но завтра, кляня эту долю,Кого ты из нас проклянешь?В кого, вырываясь на волю,Вонзишь подвернувшийся нож?

2

Нам этой ночи было мало.И с каждым часом все жаднейМеня ты снова целовала,Искала жадности моей.Едва на миг во мраке душномМы забывались полусном,Как вновь, я был твоим послушнымИ верноподданным рабом.И только утром, на прощанье,Я, как прозревший, в первый разУвидел синее сияньеТвоих всегда невинных глаз.

3

Ты мне дана, как Божий дар,Ты мне дана, как вдохновенье,Как ворожба, как наслажденьяИспепеляющий пожар.И я опять легко поюИ не ищу в плену объятий,Благословений и проклятийНа долю светлую свою.

«Ты пришла к моей избушке…»