Дикая охота короля Стаха - Владимир Семёнович Короткевич

такаждзе спакою не было. Дубіна да места Віцебскага падыходзіў, пад Крычавам і Мсціславам і ў нас хлопы морд і забойства і шкоду чынілі. Чатырнадъцаць паноў забілі. Ижъ без бытнасці нашае, ка­залі, яшчэ траіх білі так, што ад таго біцця не ведалі, яко жывы будуць» [15].

Но вам, наверное, трудно читать такое. Поэтому я просто перескажу вам содержание этой старой ле­генды.

Дело было в том, что в те времена бунтовали не только хлопы. Бунтовала и старинная белорусская шляхта, обиженная новыми порядками. В окрестно­стях Болотных Ялин было особенно неспокойно. Тут, в Ходоновской пуще, сидел хромой батька Ярош Штамет, поддерживающий весьма родовитого белорус­ского пана Стаха Горского, который был в родстве через предков прежнему князю виленскому Алексан­дру. Этот молодой и славолюбивый человек поставил перед собой цель: добиться самостоятельности. Для этого были все предпосылки: королевская кровь, ко­торая текла в его жилах (тогда на это очень обращали внимание), поддержка окрестного панства, огромные военные силы, поддержка православных и «лесных братьев», талант воина, а главное — ужасающая ни­щета, целиком безнадежное существование крестьян. Молодого руководителя по всей округе называли уже, не стыдясь, королем.

Но он пока что собирал силы и дипломатично ту­манил глаза представителям государственной вла­сти. Силы его, как говорила рукопись, достигали уже восьми тысяч всадников, которые частично прятались в пуще, частично находились при его дворце.

Наконец глубокой осенью 1602 года все было гото­во. По окрестным церквям крестьяне уже присягали королю Стаху, и он неожиданным ударом овладел мощ­ным замком в современном уездном городке. Ожи­дали только Яроша Штамета с хлопцами, а посколь­ку войско было сильным, а король решительным — вполне могло статься, что в историю Беларуси была бы вписана новая яркая страница.

Не выражал особенного восхищения королем Стахом только Роман Яновский, могущественный магнат владелец Болотных Ялин. Король подозревал, что Роман начал порочное общение с гетманом литовским и даже римской церковью. Он предупредил Яновского, что это худо для него окончится. Яновский заверил его в своем уважении и преданности, и король Стах поверил, даже облобызался с Романом, даже смешал в чаше свою и его кровь, которую потом выпили обе до­говаривающиеся стороны. Стах даже отослал Роману серебряную посуду.

Неизвестно, что заставило Романа решиться на сле­дующее. То ли славолюбие, то ли вероломство, то ли, может, еще что. Он ведь был другом законному ко­ролю.

Он пригласил короля Стаха на охоту, и тот выехал к нему со своим небольшим охотничьим отрядом че­ловек в двадцать. Штамет должен был явиться в замок на следующий день, времени было достаточно. Король решил позабавиться, тем более что предмет охоты был весьма заманчив: лемпарт — болотная рысь, зверь, который напоминал размерами и окрасом тигра и уже тогда был редким в наших пущах, а потом, через сотню лет, и совсем исчез, и о нем даже забыли.

И черную измену замыслил он, пан Роман. Хотя и был король Стах мужицким королем, хотя и вос­стал против Божьих властей, но разве не благосло­вил бы Бог и его власть, если бы он захватил трон де­дов своих?

И приехал король Стах в Болотные Ялины, и тут ему дворец огнями украсили и пир закатили. И он пил и забавлялся с паном Романом и другими панами, а панов тех была, может, сотня и еще три десятка.

А ночью поехали они на охоту, ведь ночи стояли светлые, а в такие ночи болотная рысь оставляет сит­ники и ходит на нашей равнине от Болотных Ялин вплоть до урочищ Курганы и Пнюхи и ловит не только скотину, но и одиноких людей,— потому-то и нена­видят ее все, потому и истребляют, что она — людоед: волк минует человека, и лесная рысь чаще всего ми­нует, а болотная не минует.

И гости все уехали, а Роман с охотой короля Стаха, и старым своим доезжачим Алехно Вороной, и мел­ким шляхтичем Дуботолком поехал на болотную рысь. А ночь была такая, что едва луна светила, и уныло все было, и скакали по болотам, несмотря на осень, бо­лотные синие огни.

А огни человеческие погасли в хатах, и, может, даже Бог, по неопределенной мудрости своей, погасил огни и в некоторых душах человеческих. И отбились от загонщиков своих пан Роман и король Стах.

Не успели и осмотреться они, как прыгнул с кочки лемпарт болотный, сбил ударом своей груди коня Ро­мана и вырвал у коня того кусок живота с кишками вместе, потому что такие уж повадки болотной рыси. И упал пан Роман и ощутил ужас смертный, ибо зверь пылающими глазами смотрел в лицо его, и был он, этот зверь, шире его и длиннее.

Но тут король Стах прыгнул со своего коня дропятого [16] прямо на спину зверю, схватил его за ухо, оторвал морду от лежащего и кордом, коротким ме­чом, полоснул рыси по глотке. Лемпарт отбросил его ударом лапы, и Стах отлетел, а зверь насел на него, умирая, но тут и пан Роман вскочил и раздробил череп страшилища своим боевым чеканом. Так и лежали они втроем; и пан Роман помог королю встать, поцеловал в уста и сказал:

— Квиты мы с тобою, братец. Ты мне жизнь спас, а я твою душу спас искренне.

А потом встретили их охотники, и решили они ночь провести вместе, в лесу, и еще пить и гулять так как еще не довольно было для их души, и сердце их после стычки с лемпартом просило вина. И раз­вели они костер в лесу заповедном, и начали пить. А тьма стояла такая, когда исчезла луна, что отойди подальше от костра — и не увидишь пальца на руке. Взяли они бочки вина, которые привез Роман, и пили, развлекались. И никто не знал, что вино это было отравлено, только Роман, Ворона и Дуботолк заблаго­временно себя к тому яду приучили.

И все пили, только король Стах пил мало.

Погоди, Роман. Что ты делаешь, Роман? За землю белорусскую хотел кости свои сложить этот человек. Что ж ты Божье предначертание собою заменить хо­чешь? Панства своего тебе жаль, а подумал ли ты, что топчут волю народа твоего, язык и веру его, душу его? Не думаешь ты об этом, зависть и славолюбие в сердце твоем,

И так они пили, пока не стали у людей из охоты короля Стаха закрываться глаза. Но король все гово­рил, какими счастливыми он сделает всех, когда сядет на трон дедов своих.

И тогда пан Роман достал свой корд, взял его за рукоять обеими руками и, подойдя к королю