Утопленник из Блюгейт-филдс - Энн Перри

— Нет, — заверил наставника Питт. — Я выразился в буквальном смысле. Артур Уэйбурн захлебнулся мыльной водой из ванны, и его обнаженное тело было сброшено в канализационный люк.

Джером недоуменно уставился на него.

— Во имя всего святого, что произошло? Почему… я хочу сказать… кто? Как такое могло… святые угодники, это же совершенно немыслимо!

— Да, мистер Джером, и очень скверно, — тихо промолвил Питт. — И это еще не самое страшное. Прежде чем убить Артура, его использовали в сексуальном плане.

Лицо Джерома неподвижно застыло, как будто он не понял услышанного или не мог в него поверить.

Питт ждал. Было ли это молчание мерой предосторожности, выжиданием, попыткой обдумать свои дальнейшие слова? Или же это было искреннее потрясение, чувство, которое испытал бы любой порядочный человек? Инспектор следил за малейшими движениями мышц на лице Джерома, но так и не мог прийти к какому-либо заключению.

— Сэр Энсти не говорил мне ничего подобного, — наконец сказал наставник. — Все это просто ужасно. Я так понимаю, никаких сомнений быть не может?

— Не может. — Питт позволил себе тень усмешки. — Неужели вы думаете, что в противном случае сэр Энсти уступил бы?

Джером согласился с этим замечанием, однако горькая ирония ускользнула от него.

— Нет… нет, конечно же. Бедняга… Как будто самой по себе смерти еще недостаточно. — Он быстро поднял взгляд, снова ставший враждебным. — Надеюсь, вы будете заниматься этим делом с предельной деликатностью?

— Насколько это будет возможно, — сказал Питт. — я предпочел бы получить ответы на все интересующие меня вопросы от домочадцев.

— Если вы намекаете на то, что у меня есть какие-либо догадки относительно того, у кого могли быть подобные отношения с Артуром, вы глубоко ошибаетесь. — Джером ощетинился, уходя в оборону. — Если бы у меня возникли только подозрения о чем-то таком, я непременно предпринял бы какие-нибудь шаги!

— Неужели? — быстро сказал Питт. — На основе одних только подозрений — и без доказательств? И что бы вы сделали, мистер Джером?

Наставник сразу же увидел расставленную ловушку. У него на лице мелькнула самоиздевка и тотчас же исчезла.

— Вы совершенно правы, мистер Питт. Я бы ровным счетом ничего не сделал. Однако, к сожалению, никаких подозрений у меня нет. Я абсолютно ничего не знаю о случившемся. Я могу перечислить вам всех мальчиков — ровесников Артура, с кем он проводил время. Хотя вам не позавидуешь: вы должны будете установить, кто это — если только это действительно был один из его друзей, а не просто знакомый. Лично мне кажется, что вы ошибаетесь, полагая, что это каким-то образом связано со смертью Артура. Зачем человеку, предающемуся подобной… связи, совершать убийство? Если же вы полагаете, что речь идет о серьезных отношениях, со страстными чувствами и ревностью, я бы хотел напомнить вам, что Артуру Уэйбурну только-только исполнилось шестнадцать лет.

То же самое не давало покоя и самому Питту. Зачем кому-то понадобилось убивать Артура? Юноша пригрозил рассказать об их отношениях? Он был вовлечен в них помимо воли, и напряжение стало чересчур сильным? Это объяснение казалось наиболее правдоподобным. Если преступление совершил человек, которого Артур знал, версия об ограблении становится бессмысленной. Артур не мог иметь при себе ничего настолько ценного, что подростку его социального круга пришлось бы прибегнуть к подобной жестокости, чтобы замести следы, — в лучшем случае несколько монет, часы или перстень.

И хватило бы у другого подростка, даже охваченного паникой, физической силы, чтобы совершить убийство, а затем хладнокровной рассудительности, чтобы так мастерски избавиться от трупа? А последнее действительно было сделано мастерски: если бы не досадная случайность, тело ни за что не было бы опознано. Гораздо более вероятным подозреваемым казался мужчина в годах: обладающий большим весом, привыкший любыми способами удовлетворять свой аппетит, лучше приспособленный к тому, чтобы разбираться с последствиями своего противоестественного влечения, — возможно, даже заранее предвидевший, что когда-нибудь ему придется столкнуться именно с этой угрозой.

Мог ли подобный человек оказаться настолько слабым, настолько глупым, что ему вскружил голову шестнадцатилетний подросток? Такое возможно. Или, быть может, это был мужчина, лишь совсем недавно обнаруживший свою слабость, например, через постоянное общение, физическую близость, навязанную обстоятельствами? Возможно, у него хватило хитрости спрятать тело в лабиринте канализации, в надежде на то, что к тому времени, как его обнаружат, оно уже придет в такое состояние, что его нельзя будет связать с исчезновением Артура Уэйбурна.

Инспектор посмотрел на Джерома. Это вымуштрованное лицо могло скрывать все что угодно. Всю свою жизнь наставник учился скрывать свои чувства, чтобы никого ими не обидеть, и свое мнение, чтобы оно никогда не шло вразрез с мнением тех, кто занимал более высокое положение в обществе, — даже тогда, когда он, быть может, располагал большей информацией или просто быстрее соображал. Возможно ли такое?

Джером ждал, подчеркнуто терпеливо. Он ни в грош не ставил инспектора и сейчас наслаждался возможностью показать это.

— Полагаю, вам будет лучше оставить это дело в покое. — Откинувшись назад, наставник закинул ногу на ногу и составил руки палец к пальцу. — Скорее всего, речь идет о единичном случае гнуснейшего извращения. — На его лице мелькнула тень отвращения; неужели этот человек такой тонкий актер со столь отточенным мастерством? — Однако такое больше не повторится, — продолжал Джером. — Если же вы будете упорно искать того, кто это сделал, мало того, что вы практически несомненно потерпите неудачу, но к тому же навлечете массу неприятностей, и не в последнюю очередь на себя самого.

Это было откровенное предостережение, и Питту уже было известно, как перед лицом расследования сомкнет ряды вся эта общественная каста. Чтобы защитить себя в целом, эти люди будут выгораживать друг друга — любой ценой. В конце концов, из-за одной сиюминутной юношеской глупости нет смысла обнажать причуды и страдания десятка семей. В благородном обществе память долгая. Юноша, запятнанный подозрением, не сможет найти себе жену из своей общественной прослойки, даже если ничего не будет доказано.

И, может статься, Артур не был таким уж невинным. В конце концов, он ведь заразился сифилисом. Быть может, его «образование» включало в себя общение с уличными женщинами, что должно было познакомить его с другой стороной удовлетворения плотских аппетитов.

— Знаю, — тихо промолвил Питт. — Но я не могу закрыть глаза на убийство.

— В таком случае вам лучше полностью сосредоточить внимание именно на этом и забыть обо всем остальном, — терпеливо разъяснил Джером, словно инспектор ждал от него совета.

Томас почувствовал, как от ярости у него натянулась кожа на лице. Он поспешил переменить тему, возвращаясь к фактам: ежедневный распорядок Артура, его привычки, друзья, занятия, его вкусы и предпочтения — любой ключ, который помог бы раскрыть его характер. Но инспектор поймал себя на том, что, взвешивая ответы наставника, он старается понять, что они говорят — не только об Артуре, но и о самом Джероме.

Прошло больше двух часов, прежде чем Питт встретился в библиотеке с Уэйбурном.

— Вы говорили с Джеромом необъяснимо долго, — недовольно заметил тот. — Ума не приложу, что такое ценное он мог вам сказать.

— Наставник проводил много времени с вашим сыном, — начал Питт. — Он должен был хорошо его знать…

Уэйбурн побагровел.

— Что он вам наговорил? — Он сглотнул комок в горле. — Что он вам сказал?

— Ему не было известно ни о каких непристойностях, — ответил Питт и тотчас же обругал себя за то, что так легко это выдал. Это было сделано в сиюминутном порыве — молниеносный прилив сочувствия, не столько осознанный, сколько чисто интуитивный, ибо инспектор не испытывал никакого тепла по отношению к этому человеку.

Уэйбурн заметно успокоился. Однако затем в его глазах сверкнуло недоверие и кое-что еще.

— О господи! Неужели вы действительно подозреваете его в… в…

— А на то есть какие-то причины?

Уэйбурн привстал в кресле.

— Разумеется, нет! Неужели вы полагаете, что я… — Упав обратно в кресло, он закрыл лицо руками. — Полагаю, я мог совершить ужасную ошибку. — Некоторое время он сидел совершенно неподвижно, затем внезапно повернулся к Питту. — Я понятия не имел! Понимаете, у него были прекрасные рекомендации!

— И, возможно, он их достоин, — довольно резко сказал Питт. — Вам известно что-либо порочащее про мистера Джерома, о чем вы мне не говорили?

Уэйбурн оставался совершенно неподвижен так долго, что инспектор собирался уже повторить свой вопрос; но наконец он нарушил молчание.