А потом я проснусь - Алайна Салах

меня изнасиловать.

От воспоминаний о поцелуе на кухне щеки внезапно пунцовеют, а в животе противно сводит. Узнай об этом баба Лида, стукнула бы меня своей клюкой. И правильно бы стукнула. Черт дернул меня к нему в гости напроситься, да еще и пальцем манить, и на ухо шептать. Как демон вселился, ей богу. Хорошо, что удрать успела.

Со вздохом опустившись на кровать, я разглядываю замысловатый узор ковра. Ну и что теперь делать? Даже позвонить никому не могу. В кармане последние две с половиной тысячи, а денег не приходится ждать еще недели полторы. У бабы Лиды занимать? Стыдно. Она же себе на похороны копит. Да-а-а. Попадос.

Резкая трель дверного звонка заставляет меня радостно встрепенуться. Наверняка это Инга примчалась, не дозвонившись. Слава богу. Вместе мы придумаем, как быть с телефоном. У нее на всякие авантюры мозг отлично заточен.

— Кого там черт с утра принес, — доносится ворчливый голос бабы Лиды в сопровождении шарканья тапок. — Подружайку, чай, твою вечно голодную.

Я выскакиваю прихожую вместе с Тотошкой как раз в тот момент, когда она отпирает дверь, и при виде нежданного гостя открываю рот. Это совсем не Инга.

— Яська, это кажись по твою душу, — скрипуче говорит баба Лида, оглядывая стоящего на пороге Сноба. — С ним ты, что ли, полночи шоркалась?

— А ты чего это… — от волнения и неожиданности я проглатываю слово «приперся» и, плотнее прижав полотенце к груди, таращусь на Алана.

— Ничего такой матросик, — комментирует баба Лида и следом шикает на крутящегося возле ее ног Тотошку. — А ну пшол отсюда, порося блохастая! Гостей хозяйке распугаешь.

Следом доходит очередь и до меня:

— А ты чего застыла? Либо накинь чего-нибудь поприличнее, либо иди человека встречай.

— Извините, что без предупреждения, — спохватывается Сноб, которого видно тоже застала врасплох открывшаяся картина. — Ярослава вчера свой телефон забыла… — Запнувшись, он вопросительно смотрит на меня и лезет в карман. — Решил вернуть.

— Ты глянь, какой любезный. Хватит домой мух пускать. Заходи.

Сноб выглядит растерянным, но после короткой заминки проходит в прихожую и застывает возле обувницы.

— Мою чуйку не проведешь, — скрипит баба Лида, проходя мимо меня. — Так и знала, что ты хахалем обзавелась.

Опомнившись, я начинаю стремительно краснеть. Причины тому две: она назвала Алана моим хахалем, а из одежды на мне — зеленое полотенце в горошек. Чем не повод?

— Ты его у меня на столе оставила, — негромко поясняет Сноб, когда мы остаемся в прихожей одни. — Адрес у меня был, так что я решил привезти.

Секунду поразглядывав протянутый мобильный, я делаю осторожный шажок и дергаю его к себе. Второй рукой продолжаю придерживать полотенце — если не дай бог свалится, я себе этого никогда не прощу.

Первым делом пытаюсь разблокировать экран, чтобы проверить, все ли на месте, но остается черным.

— Сел, — сообщает Сноб. — Там тебе подруга раз сто звонила.

— Спасибо, — буркаю я и наконец решаюсь встретиться с ним взглядом.

Ой, ну что за отличник? Стоит тут гладко выбритый и по-модному одетый, пока я, даже не почистив зубы, прикрываюсь детским полотенцем. Судя по спортивной сумке, собрался на тренировку. В субботу с утра. Дважды отличник.

— Нормально вчера добралась?

От его вежливого тона и внимательного взгляда мне окончательно становится неловко. А когда мне неловко, я делаю то, что у меня получается лучше всего: язвлю и огрызаюсь.

— Ты имеешь в виду то, как я добралась, после того как ты чуть меня не изнасиловал, а потом выгнал?

Сноб дергает челюстью. То-то же. А то приехал весь такой невозмутимый.

— Я никого не собирался насиловать. И я тебя не выгонял, а вызвал такси после того, как ты в очередной раз стала мне хамить.

Когда он бесится и не разглядывает меня, как музейный экспонат, проще вести себя естественнее. Ладно, не буду дальше его драконить. На самом деле он большой молодец, что не поленился вернуть телефон и не вышвырнул его в мусорку.

— Это с какой стороны посмотреть. Но все равно, спасибо тебе… — я взвешиваю мобильный на ладони. — Тут много важной информации…

— Чай человеку хоть предложи, хозяйка хренова, — раздается недовольное ворчание бабы Лиды. — Чего ты его в коридоре морозишь.

— Смотри лучше свои новости! — рявкаю я, возмущенная вмешательством. — У тебя со слухом-то, смотрю, все в порядке, когда нужно.

Обернувшись, я вижу, что Сноб прячет улыбку.

— Чего ты смеешься?

— Теперь многое прояснилось.

— Что это многое? — с подозрением хмурюсь я.

— Просто. Многое.

Повисает тишина. Я переминаюсь с ноги на ногу, все больше ощущая неловкость. Ну и чего он не уходит? Ясно ведь, что на чай не позову. Во-первых, я все еще зла за то, что он полез ко мне в трусы, во-вторых, не хочу слушать комментарии бабы Лиды. А в-третьих, я жутко выгляжу, так что пусть закроет дверь с той стороны и поскорее.

— Ты прогуляться не хочешь? — вдруг спрашивает он и добавляет: — Может, тебе с собакой нужно. Могу составить компанию.

От неожиданности такого предложения едва не случается страшное: дернувшись, я чуть не лишаюсь полотенца и лишь в последний момент успеваю удержать его на груди. Совсем он дурак, что ли? Ничем не пронять. Ни бабой Лидой, ни язвительностью, ни спутанными волосами.

— Иди, дуреха, — долетает из гостиной ворчливый голос невидимого зрителя. — Или я сейчас подмоюсь и сама с ним пойду.

Я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить рвущийся смех. Сноб, стоя напротив, тоже ржет. Даже покраснел от натуги. Да, баба Лида та еще клоунесса. Мы с ней часто хохочем, когда не ругаемся.

— Ладно, — говорю я, просмеявшись. — Тотошку правда пора выгуливать. Если не в лом — подожди внизу на скамейке. Мы скоро спустимся.

11

Алан

Вместо будильника этим утром меня разбудила незнакомая мелодия, доносящаяся с кухни, которая, как выяснилось чуть позже, исходила из мобильника Ярославы. Удивительно, но факт: уже во второй раз я думаю, что наша с ней встреча точно станет последней, и во второй раз ошибаюсь. Взяв в руки ее побитого жизнью «китайца», я понял, что должен его вернуть. Исключено, что она оставила его специально: судя по тому, с какой решительностью она сбегала,