А потом я проснусь - Алайна Салах

намерения видеться со мной еще раз у нее не было.

Отпнув носком кроссовки валяющуюся сигаретную пачку, я в очередной раз смотрю на подъездную дверь. Ну и где она? Уже минут двадцать прошло. Надеюсь, это не очередная издевка. Клянусь, если так оно и есть — найду местных умельцев и попрошу заколотить дверь в ее квартиру гвоздями, чтобы впредь так шутить неповадно было. Хотя там еще бабка есть, которая ни в чем не виновата. Она мне понравилась даже. Забавная. Ясно теперь, откуда у девчонки такая своеобразная речь. С такой родственницей за неделю нахватаешься.

Почему Ярославу прогуляться пригласил, я и сам не понял. Еще с утра злился на ее взбалмошность и хамство и вдруг добровольно решил продлить собственные муки. Наверное, потому, что окончательно убедился, что ее ершистость — лишь следствие среды, в которой она существует, и еще потому, что она была невероятно милой в том смешном полотенце. Выбор досуга у меня все равно невелик: бассейн да тренировка, на которые я могу попасть в любое время. К тому же послезавтра я улетаю в Питер, и мы с Ярославой едва ли снова когда-либо увидимся. Так что от одной прогулки ничего не теряю.

— Тотоша, ты вроде мелкий такой, а прешь, как конь… — доносится звонкий голос из открытого подъезда.

Усмехнувшись, я поднимаюсь со скамейки. Моральная дилемма с заколачиванием подъездной двери, к счастью, решена. Ярослава не обманула.

— Я думала, ты уже ушел, — говорит она, отбросив со лба упавшие волосы. — Тотошкин ошейник все никак не могла найти. А он, оказывается, его в кровать притащил и там грыз. Куда пойдем?

Я пожимаю плечами.

— Думал, ты подскажешь. Можем доехать до парка и там где-нибудь кофе выпить.

— Не, — отмахивается Ярослава и указывает подбородком мне за плечо. — Пошли в ту сторону. Там небольшой сквер есть с лавочками. Кофе по пути возьмем в киоске.

— Я бы предпочел кофейню, потому что еще ничего не ел.

— Вот кому нужно было сгоревшую кашу бабы Лиды предложить, — моментально ерничает она. — Там по пути кафешка будет. Туда, если что, зайдем.

— А там нормально кормят? — осведомляюсь я на всякий случай.

— Откуда я знаю. Наверное.

Такой ответ меня не устраивает. Мне далеко не все равно, что и где я ем, тем более в месте, настолько далеком от привлекательности.

— А ты можешь порекомендовать какое-то заведение неподалеку? Проверенное?

— Нет у меня проверенных заведений, — отрезает Ярослава, устремляясь вперед за питомцем. — Я обычно дома ем.

Я не сразу нахожусь, что на это ответить. Один урок из этой поездки я точно вынес: личный круг общения формирует вакуум, за пределами которого существует совсем иная жизнь. То, что кажется привычным и естественным для меня, может быть чуждо для других. Полезное напоминание.

— А на свидания тебя куда обычно приглашают? — предпринимаю попытку зайти с другой сторону.

Одернув поводок, Ярослава поворачивается и щурит глаза, которые из-за падающих на них солнечных лучей сейчас кажутся золотисто-медовыми.

— С чего ты взял, что меня приглашают на свидания?

— Наверное, потому что ты красивая молодая девушка. Кого, если не таких, как ты, приглашать на свидания.

— Считаешь меня красивой, Сноб? — сильнее щурится она, раздвигая губы лукавой улыбке.

— Да, считаю, — честно признаюсь я. — Но помимо этого я считаю тебя ужасно невоспитанной. Хотя бы потому, что ты в лицо называешь меня Сноб.

— Тебе бы хотелось, чтобы я делала это за глаза?

— Я бы предпочел, чтобы ты называла меня по имени и никак иначе.

— А если я захочу назвать тебя «пупсик» или « малыш»?

— Я резко против.

— Ла-а-адно, — миролюбиво тянет она, по-приятельски ткнув меня локтем. — На этой прогулке постараюсь быть милой. Ты, в конце концов, вернул мне телефон.

Какое-то время мы идем молча. Я смотрю на вертлявую задницу мопса, семенящего впереди нас, и думаю, что ничего более странного в жизни со мной еще не случалось. Я прыгал с башни Макао, накуривался в кофе-шопе Амстердама, на спор поднимался на Эльбрус, пил виски в гримерке Мика Джаггера, но эта поездка оказалась полным разрывом шаблонов. Добровольно приехал в жопу мира, две недели сплю на ужасной кровати, схлопотал по морде и был обвинен в изнасиловании той, чью собаку сейчас выгуливаю.

— Ты с бабушкой живешь, я так понимаю? А родители где?

— Папа вроде в Ростове живет, а мама не знаю, — отвечает Ярослава через паузу.

Я не тороплюсь со следующим вопросом, давая себе время обдумать услышанное. С матерью допустим понятно, но что означат «вроде живет в Ростове»? То есть она не знает точно? Оба родителя, не сговариваясь,бросили дочь?

— И давно ты с ними не виделась?

— Лет с семи или восьми, наверное. Меня бабушка растила. Кстати, не вздумай при ней ляпнуть, что я невоспитанная. Получишь клюкой. И ты же вроде уехать хотел. Купил билеты?

— Да, — отвечаю я, пораженный не столько фактом того, что ребенком ее бросили оба родителя, сколько ее расслабленным, без признаков боли или обиды тоном. — Купил на послезавтра.

— Ясно. А долго лететь? Я в Питере ни разу не была.

— Столько же, сколько до Москвы.

— Я и в Москве не была, — тихо смеется она. — Я вообще нигде не была, кроме Иркутска.

Вроде бы обычное дело: ну не была она нигде и не была. Многие не были… Наверное. Но на меня эта новость почему-то производит неизгладимое впечатление. Ярослава всего на семь лет младше меня, но ничего не видела, кроме этого пыльного города. Этой красивой и, в общем-то, неглупой девчонке невдомек, какой необъятный удивительный мир существует за его пределами. Может быть, в этом и заключается причина нашей встречи? Ведь должен же быть в этих снах какой-то смысл. В долго и счастливо с такой, как она, я не верю, так, может быть,суть том, чтобы я ей помог?

И как и в случае с приглашением на прогулку, следующие слова вылетают из меня сами собой. Чуть позже я оправдаю этот порыв приступом альтруизма, хотя внутренний голос справедливо назовёт это дебилизмом чистой воды.

— Полетели со мной в Питер. Хочешь? Отель и билеты я оплачу.

12

Ярослава

От неожиданности я так резко останавливаюсь, что пугаю Тотошку, и тот,