Ничего особенного (СИ) - Лыновская Людмила

Вера боялась, что появятся конкуренты из тех бездетных пар, которые стояли на очереди по усыновлению. Но за этот месяц Вера очень хорошо сошлась и с женщинами из опеки, и с директором детского дома. Столько благотворительных подарков отвезла детским учреждениям, что завоевала расположение обеих сторон, участвующих в судебном заседании. Конечно, в первую очередь, Вера надеялась на то обстоятельство, что девочка полюбила ее. Они уже не могли с Катюшкой друг без друга. Не только Вера, но и девочка грустила, и тосковала, когда Веры не было рядом. Оживлялась и искренне радовалась, когда приходила Вера. Было видно невооруженным глазом с кем хочет быть ребенок.

Наконец назначили день судебного заседания по усыновлению.

Когда Вера пришла к Каримову за характеристикой для опеки, директор очень удивился решению Веры. Его, прежде всего, интересовало, не станет ли его менеджер по рекламе хуже работать: часто брать больничный, не снизится ли скорость и качество ее работы. Вера заверила его, что все останется по-прежнему. Но Каримов с того дня стал подыскивать замену Вере.

Вера приготовила комнату ребенку. Обзвонила объявления, чтобы заранее найти няню. «Мне нужно будет работать, а на маму я слабо надеюсь, — думала Вера. — Ничего прорвемся. Вылечу Катюшку, откормлю, обласкаю. Все еще удивятся, какая хорошая у меня девочка!» — думала Вера. Единственно, что отвлекало ее от счастливых мыслей о Катюше, это ноющая боль в спине.

«Я же только что медкомиссию проходила, все было нормально, — размышляла Вера. — Правда, гинеколог в списке врачей не значился. Схожу- ка я завтра на всякий случай к своему женскому врачу. Может, подстыла. Пусть пропишет свечи или еще что. Мне нужно теперь быть сильной и здоровой, как никогда».

Гинеколог Любовь Алексеевна Лапшина была хорошим специалистом. Вера наблюдалась у нее длительное время. Любовь Алексеевна относилась к тем редким врачам, которые не привыкают к страданиям больных и относятся к своим пациентам не только профессионально, но и с искренним вниманием.

Доктор, только взглянув на Веру, предложила сразу сделать ультразвуковое обследование, чтобы уж наверняка, не пропустить никаких патологий. Вера согласилась. Пока Любовь Алексеевна делала ей УЗИ, Вера рассказывала о своем намерении удочерить девочку из детского дома. Но с огорчением заметила, что чем больше она рассказывает, тем больше доктор хмурится. Помня, что Любовь Алексеевна давно уговаривала Веру рожать, объясняя, что благоприятный детородный возраст уходит, предупредила ее:

— Только не уговаривайте меня, Любочка Алексеевна, отказаться от усыновления. Мне мамы хватило. Не говорите, что Вы меня давно убеждали ребенка родить. Я все это помню. Скажите лучше — жить буду? — улыбнулась Вера

— Так значит, ты по-прежнему рожать отказываешься? — строго спросила доктор.

— Ну, Любочка Алексеевна, я же Вам о чем толкую, что удочерять собираюсь. Мне сейчас не до замужества. Да и где их взять достойных мужиков, которым детей можно было доверить? Если встречу свой идеал, сразу к Вам прибегу — будем рожать! — пошутила Вера.

— Что ж выписывать направление на аборт? — доктор, казалось, смотрела Вере в самую душу.

— На какой аборт? — еще не понимая, о чем идет речь, улыбаясь, произнесла Вера.

— Ты беременна, Вера. Срок шесть недель.

— Как беременна? У меня же месячные были две недели назад.

— В первый месяц беременности возможны месячные, и это не является патологическим состоянием. Во всяком случае, у тебя я ничего плохого не вижу. Это некая особенность твоего женского организма физиологического характера. Вероятно, оплодотворение произошло в тот момент, когда заканчивался менструальный цикл. Твой организм еще не перестроился, и месячные наступили в положенный день. Если же и в следующий месяц будет кровить, тогда нужно будет снова показаться, чтобы не пропустить внематочную беременность.

Вера лежала на кушетке, сраженная новостью наповал. Она смотрела на доктора и не могла вымолвить ни слова.

— Ну, так, что? Выписывать направление на аборт? Будешь чужого ребенка растить, а своего убьешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После последних слов врача по телу Веры побежали мурашки. Ее замутило, она чуть не вырвала прямо на кушетку.

— Я подумаю, — сказала женщина мертвым голосом и медленно вышла из кабинета.

Домой Вера доехала на автопилоте. В ее голове стучала отбойным молотком одна жестокая, своей убийственной реальностью мысль:

«Что делать? Оставить Катю, забрать заявление, сказать, что передумала в последний момент, узнав, что сама беременна? Но тогда получается, что Катюшку я брала для себя. Для своего удовольствия, а не, потому что ее надо спасти, что ей нужна любовь и забота. Убить собственного, еще не родившегося ребенка? Ребенка Глеба?»

Теперь, после того как Вера познакомилась с Катей, это ей тоже казалось невозможным.

«Даже алкоголичка Элька родила, несмотря на то, что рожать ей было некуда, да и незачем. А я тогда выходит, хуже Эльки? «Чужого ребенка растить, а своего убить» — так сказала врач. Но Катя мне уже тоже нечужая… А моего ребенка, кто защитит от меня самой?!»

Вера хотела заплакать, но вспомнила, что беременным нельзя расстраиваться, может на ребенке сказаться.

Материнский инстинкт, спящий внутри нее столько лет, вырвался наружу и завладел ею полностью. В голове у Веры поплыли картинки: волчица бросается на медведя, чтобы уберечь волчонка; птица притворяется больной и скачет навстречу смерти, чтобы увести кошку от гнезда.

«А я? Я, что не мать? Так как же мне доверить Катю, если я убью своего ребенка?!»- в смятении думала Вера.

Часть 2

Словно скорый поезд, промчался месяц. Глеб все еще был в Ростове. Столько проблем накопилось в филиале, только успевай разгребать. Каримов требовал быстрее. Говорил: «Ты здесь нужен». Но быстрее не получалось.

Глеб был рад и не рад, тому, что далеко оказался от Веры. С одной стороны, забыть ее хотел, после того, как отшила его в лифте. С другой — не мог забыть. Как будто увидел подлинник, на подделку теперь душа не соглашалась.

Днем работа занимала голову. А сердце дремало. Но поздним вечером, когда Глеб еле притаскивал ноги в гостиницу, перегоревший от перенапряжения мозг почти отключался, а сердце пробуждалось и просило любви. Были в филиале молодые сотрудницы, которые не отказались бы провести с ним ночь. Но у Глеба — как отрезало. Не хотел он никого, кроме Веры.

Наконец все вопросы были решены, и Глеб смог вернуться домой. Первым его порывом было встретиться с Верой и сказать ей о своих чувствах. Не в постель звать, а замуж. Еще совсем недавно Глеб не мог даже слышать о женитьбе. Ему казалось, что он всю жизнь проживет один. После встречи с Верой, по-прежнему думал, что так бы и остался один, если бы не она. Повезло ему в жизни. Встретилась та единственная женщина, ему предназначенная.

Когда Глеб пришел в офис, первая новость, которая обрушилась на него, как лавина — Вера усыновила ребенка.

В голове пронесся ураган вопросов: «Зачем она это сделала? Она что, не может иметь детей? Чей это ребенок? Кто его родители? И как же теперь мне быть?» Он, конечно, любил Веру. Но судьба предлагала ему любить еще и чужого ребенка! На это Глеб не был готов. Он решил отложить предложение руки и сердца и подумать.

***

Вера так и не смогла решиться на аборт. Она удивлялась теперь, как легко советовала Маше избавиться от ребенка, как сама к этому легко относилась.

«Как же много дала мне Катюшка, еще, не будучи моей дочкой», — размышляла Вера.

Иногда годы нужны, чтобы понять простую истину, а иногда — нескольких минут достаточно.

Гинеколог Любовь Алексеевна обрадовалась, что Вера решила рожать. Обещала поддерживать, помогать во всех вопросах, касающихся ее здоровья и здоровья детей. Познакомила со своей подругой, которая работала педиатром. Вера немного приободрилась. Будет к кому обратиться.

Ребенок развивался нормально, никаких отклонений не было. Сама Вера переносила беременность на удивление легко, несмотря на то, что ей уже тридцать лет исполнилось. Никакой интоксикации, отеков, пигментных пятен, от которых обычно страдают беременные женщины. Внешне Вера практически не изменилась. Даже похудела на первых порах. Приходилось много работать.