Грузинские романтики - Александр Чавчавадзе

МЕЛКИЕ СТИХИ

Пусть вянет роза молодая,Пусть облетает каждый куст,Лишь только б, жемчугом сверкая,Цвела улыбка милых уст.

1827 2

Пока желанье не угасло,Любовь волнует нашу кровь,Но догорело в лампе масло —Погас огонь, прошла любовь.

1832 3

Когда в руках у Нины розы,Едва ли кто откроет нам:Вдыхает Нина запах розыИль роза — Нины фимиам?

3 февраля 1833 4

Когда, блаженствуя, над розойПоет влюбленный соловей, —Зачем вороне остроносойСидеть меж ними средь ветвей?

3 марта 1832

МУХАМБАЗИ

(«Мне сегодня охоты до шалостей нет…»)

Мне сегодня охоты до шалостей нет:К Саломэ я сегодня иду на обед!Я — портняжка Бежан, я — для женщин букет,Я — утеха для них, это знает весь свет!Хоть и много красоток блистает красой,Хоть не в силах они устоять предо мной,Но для них у меня нынче времени нет:К Саломэ я сегодня иду на обед!

Ведь лицо Саломэ — как ночная луна,Белоснежная грудь ее неги полна.Как, бывало, услышу: «Бежанчик ты мой!» —Вся земля из-под ног поплывет подо мной.Потому-то сегодня и времени нет:К Саломэ я сегодня иду на обед!

Постоянно у женщин не дело торчать:На любовь перестанет душа отвечать.Хоть и ждали подружки Бежана вчера,Хоть в слезах утопали они до утра —К ним я в гости сегодня, увы, не пойду,Даже если за это притянут к суду:Мне сегодня охоты до шалостей нет —К Саломэ я сегодня иду на обед!

Я, портняжка Бежан, — как лесной мотылек,Я порхаю, играя, с цветка на цветок.Та — зовет на обед, эта — ужинать ждет,Эта — вместе со мною всю ночь напролет…Да, веселья такого не видывал свет!Но сегодня для шалостей времени нет.

Целый день я, красотки, мечтаю о вас,Из-за вас у меня недошитый заказ:Всё мерещится мне белоснежная грудь,И объятья, и ласки такие, что жуть!Но сегодня для этого времени нет:К Саломэ я сегодня иду на обед!

Пусть мятежная знать нарвалась на капкан —Не беда! Я всё тот же портняжка Бежан!В чем же дело, Бежан? Веселись и пляши,Нынче время твое и твои кутежи!Но сегодня для шалостей времени нет:К Саломэ я сегодня иду на обед!

1833 Авлабарские казармы

ПОДРАЖАНИЕ САЯТ-НОВА

Я — Арутин, певец Саят-Нова,Я знаю азбуку, и песнь моя нова.

Саят-Нова

                 Пой, звени, чианури, волшебной струной,                 Будь приветлива с тем, кто доволен тобой,Чтобы скрипнул зубами твой недруг от злобы немой!                                  Хинико, хинкико!

                 Чтоб раздулась от гнева его борода,                 Чтобы чашу вина принесли мне сюда,Чтобы сердце мое веселилось и пело всегда:                                  Хинико, хинкико!

                 Я в руках моих розы веселия нес,                 Но завистливый рок не простил моих роз,И попал я, изгнанник, в обитель печали и слёз.                                  Хинико, хинкико!

                 Весела моя песня когда-то была,                 Но пронзила мне бедное сердце стрела,Только небо одно защитит человека от зла!                                  Хинико, хинкико!

                 Пой, звени, чианури, о милой моей,                 Чье кристальное сердце лазури светлей!Под знакомым окном никогда не увижусь я с ней!                                  Хинико, хинкико!

                 Только вспомню я родинку нежных ланит                 Как в огне мое сердце опять закипит…Ах, немало я вынес на свете тяжелых обид!Хинико, хинкико!

                 Нас спасает любовь от житейских сует,                 Я же брошен в пучину печалей и бед!Только разум один за любовью стремится вослед!                                  Хинико, хинкико!

                 Я из чаши страдания рано испил,                 Пораженный стрелою, я падал без сил,Но не сжалился рок и с любимой меня разлучил.                                  Хинико, хинкико!

                 Он порвал, разорвал нить любви молодой,                 Соскочила струна с чианури долой…Замолчи, моя песня! Пропали мы вместе с тобой!                                  Хинико, хинкико!

                 Ты возьми, Соловей, чианури мою,                 Схорони чианури в родимом краю!Я, несчастный Григол, эту песнь, умирая, пою.                                  Хинико, хинкико!

1833 Авлабарские казармы

К САЛОМЭ

(ОТ БЕЖАНА-ПОРТНОГО)

Нет конца утехам и весельюНад твоею новой колыбелью.              Возвращайся, солнышко, домой!Пусть они баюкают малютку,Не смыкая глаз ни на минутку,              Возвращайся, солнышко, домой!А Венере, матушке дитяти,Я спою сегодня на закате:              Возвращайся, солнышко, домой!Счастье ножниц, если ты здорова,Не забудь влюбленного портного, —              Возвращайся, солнышко, домой!Кто папаша — разве я скрываю?Свой покрой я издали узнаю.              Возвращайся, солнышко, домой!Пусть царице роз не будет жалко,Что порой чарует нас фиалка.              Возвращайся, солнышко, домой!Что мне делать? С сердцем сладу нетуЯ люблю и ту, люблю и эту.              Возвращайся, солнышко, домой!Но когда другой с тобою дружит,Он меня как по сердцу утюжит.              Возвращайся, солнышко, домой!Ты — свеча, я — бабочка ночная!Горе мне! Я плачу, умирая:              Возвращайся, солнышко, домой!Ах, любовь заставит быть поэтом,Но легко ль портняжкой быть при этом?              Возвращайся, солнышко, домой!

1834 Вильно

К С<ОФЬ>Е

              Ты роза? Нет!              Лилея? Нет!Но в сладостном блеске волшебных ланитИх образ незримый таинственно слит.

Блажен соловей, что во мраке аллейПоет сладострастие роз и лилей!              Блажен, кто тобою              Живет неустанно,Кто локонов негу вдохнет,              Кто смелой рукою              Касается стана,Кто пояс любви разомкнет!              Блажен, чья душа,              Любовью дыша,Умчится навстречу цветам, —              Волшебные сны              Дыханьем весныЕе убаюкают там!              О, нежные очи,              В сиянии ночиВы — ясные звезды, вы страсти приют!              Зачем вы горите,              Кому вы сулитеБлаженство и негу счастливых минут?              Когда окружают              Тебя кавалерыБлестящей толпою ночных мотыльков,              Когда увлекают              Твой разум химерыИ сердце открыто на пламенный зов, —              Я не грущу,              Я всё прощу,И буду я счастлив вполне,              Коль в сумраке дня              Ты вспомнишь меня —По-прежнему верная мне!

24 ноября 1835 Рига

МОЕЙ СЕСТРЕ ЕВФИМИИ

Утешенье мое, упованье мое и отрада,Утоление сердца во мраке томительных лет,О сестра дорогая, одна ты мне в жизни награда,Только ты охраняешь меня от печалей и бед.Только ты, как звезда, над пустынной сияешь тропою,Чтобы грозные тучи улыбкой своей разогнать,И, согретое лаской, беседует сердце с тобою,И смеется, и плачет, и тянется к жизни опять.

На заре моих дней, у истока живых впечатлений,Открывая глаза, озаренные блеском светил,В этом мире я видел лишь яркую пышность растенийИ сиянье любви в неиспорченном сердце носил.Терн казался мне розой. Любовь ликовала и пелаВ переполненном сердце. Не ведая слез и забот,Окруженный друзьями, смотрел я в грядущее смело,Веселился и пел беззаботно, как птица поет.

Но пора миновала, и где оно — счастье былое?Даже тени его не осталось от прожитых дней.Одинокое сердце, навеки забыв о покое,Как бессильная жертва в когтях у судьбины своей.Вихрь превратной судьбы налетел на меня издалека,Груды туч грозовых заслонили сияние дня,Чашу, полную радости, крылья железного рокаУнесли, увлекли и низвергнули в бездну меня.

И низвергнули в бездну, откуда ни слез, ни рыданьяНе услышит прохожий, где в мертвых глубинах землиОпалили меня безутешные слезы страданья,Где друзья и родные утешить меня не могли.О, как медленно шло в заточении быстрое время!Отпечаток его на лицо мое скорбное лег.Не воскреснет душа, чтобы сбросить печальное бремя,Чтобы вырвать из сердца облитый слезами клинок!

Шли своим чередом бесконечные дни и недели,Я считать перестал их, я стал равнодушен к судьбе,Разум мой притупился, желанья мои охладели,Я забыл о слезах, перестал горевать о себе.Я забыл о слезах. Даже этой последней отрадыЯ лишился, несчастный; объятый бессмысленным сном,Я припомнить не мог, кем я был в этом мире когда-тоИ во что превратился в печальном безумье своем.

Лишь однажды — я помню — мне ласточка в небе пропела.Я услышал ее. Мне почудился голос родной,Словно чья-то душа мне послать утешенье хотела…Я запел ей в ответ. Ах, не песня, но жалобный войПрокатился по сводам, и своды его повторили.Пораженный, я смолк, не узнав своей песни.С тех пор, Испугавшись себя, замолчал я в холодной могиле,И молчал я, покуда на двери не дрогнул затвор.

Миг блаженный настал, и она отворилась, темница.Я шагнул за порог. Я от света едва не ослеп.Боже мой! Те же горы и та же прохлада струится!Так же солнце блестит, так же зреет за городом хлеб!Я помчался на родину. Я умирал от волненья.Я стремился домой. Я надеялся счастье вернуть.Но да будет он проклят — бессмысленный день возвращенья!Если б только я знал, чем окончится горестный путь!

Как я выжил тогда! Почему меня скорбь не убила?Тот, к кому я стремился, тоскуя о ком, изнемог,Уж не встретил меня… Предо мною зияла могила.Я смотрел на могилу. И слез я исторгнуть не мог.И состарилось сердце. И в горе своем одинокомЯ познал, сколь обманчива счастья неверная тень.И смотрю я на жизнь недоверчивым опытным оком,И крещусь я впотьмах, провожая безрадостный день.

Утешенье мое, упованье мое и отрада,Утоление сердца во мраке томительных лет,О сестра дорогая, одна ты мне в жизни награда.Ты одна охраняешь меня от печалей и бед.Только ты мое сердце своей согреваешь любовью,О свиданье с тобой день и ночь небеса я молю,Чтобы в час моей смерти, склонясь к моему изголовью,Горсть родимой земли ты на грудь уронила мою.

1835 Рига

МУХАМБАЗИ