Калифорния - Игорь Анатольевич Шнуренко

солнечного жара небо нашло убежище под крылом одинокого ворона.

Пять лет ему было, когда увезли его в страну Высоких Гор семеро безголовых всадников в черных плащах; один из них потушил горящую реку, остался лишь робкий дымок.

Страна Высоких Гор была расположена в середине космоса, откуда одинаково доступны все планеты. Иногда, гремя железными ключами, в Замок Снов, куда его заточили, пробиралась Бабушка с мешком апельсинов. Отравленные стражники с пеной возле рта умирали на часах.

Могучая тайна окутывает этот период жизни Круца!

Обитатели Замка Снов, точнее, узники его, рассказывали друг другу волнующие истории о своих далеких мирах. Их заточил туда Змеиный Глаз, которого никто никогда не видел.

Принцесса Девочка рассказывала притихшим слушателям о том, как Змеиный Глаз возил ее в холодный северный Зимний Дворец, построенный из вечного льда, о том, как спала она в огромном зале под одеялом из снега, а Змеиный Глаз оборотился хрустальным шаром и наблюдал за ней, вращаясь.

Однажды их позвали в Электрический Шатер, где за бумажными перегородками бесшумно скользили покорные воле Глаза фигуры, и тени на полотне рассказывали историю Алладина Разумного и его волшебной лампы, тень сменялась светом, оранжевое и зеленое менялись местами, ожесточенно спорили между собой чьи-то пальцы на экране, когда свет внезапно гас и горы бархатных подушек рождали плачущие звуки, музыку мудрого змеиного танца.

Круц убегал из Замка Снов, спускаясь по веревочным лестницам, пытался завести мотор остроносой ракеты, но его ловили. И однажды стражники поволокли его в Синюю Комнату, где Змеиный Глаз усыпил его и мучил, безжалостно глядя с высоты.

Вот Круц с Бабушкой, спасшей его от холодного взгляда, сидят у дороги. Перевязанная платками, подходит Цыганка, держа в руке нити судьбы. Она что-то бормочет, советуясь с Глазом, прядет серебристую ткань. На ткани карта Страны Раздол, и Замок Снов господствует над ней. Морщится, гаснет солнце, шепчет Круцу в ухо непонятные слова Цыганка. Бабушка дает ей несколько куриных яиц, из которых должны вылупиться Необычные Усталые Птицы, не умеющие спорить с ветром.

Круц заходит в бревенчатый дом с голыми стенами и черными детишками на полу. Он знает, что они полетят вместе с ним, когда он заведет мотор ракеты, полетят к Глазу, чтобы сокрушить его могущество. Пока что детишки черны, глупы и голодны. Положив на горбатый стол буханку хлеба, Круц уходит.

И что-то плескалось, волновалось в рюмке Змеиного Глаза, Змея смотрела в жидкость, не в силах ужалить, но Глаз исчез, Змея ослепла, Глаз обернулся камешком на берегу накрывающем мозаику моря. Иногда было видно, что солнечная дорожка вела в небо, где двоился язычок, и Змея готова была соскользнуть по дорожке вниз, на берег, чтобы схватить вышедший из подчинения Глаз.

Когда-то, во времена до рождения Круца, Змея владела миром, ее Огненный Хвост был везде, но захотела она увидеть себя саму, свой Хвост и причиняемые им разрушения. И появился Глаз, долго пользовалась она Глазом, который отличал пустоту от Огненного Хвоста, но как-то потеряла Змея свой Огненный Хвост, и Хвост стал ее врагом. Он набрасывался на нее, желая сожрать, Глаз видел это, и Змея уходила. Однажды замерла, притаилась старая, умирающая Змея. И Огненный Хвост сжег всю Вселенную, сжег бы и Змею, но вылетел, выпал у нее Глаз, и Хвост устремился за ним по огненной дорожке. Но потерялся Глаз камешком в воде. Так началась во Вселенной эпоха Змеиного Глаза, потерянного навсегда, холодно наблюдающего за происходящим.

Сидя на берегу моря, Круц искал Змеиный Глаз. Набрал он целую сумку красивых камней, но как отличить, как выделить среди них Глаз Вселенной?

Круц долго думал и в конце концов повез сумку с собой. Приехав, он запер сумку в Сарай 40 и выбросил ключ в реку, где съела его полосатая рыба. Рыбак поймал рыбу и спрашивает: «Скажи, рыба, что ты видела, проплывая по реке?». — «Я видела закаты и восходы, солнце перекрашивало меня в разные цвета. Сейчас я плыву в Озеро В Дымке. Я правильно плыву?». «Правильно, — ответил Рыбак. — Однако я должен принести домой ужин, потому что в Магазине стоит только Уксус. Я изжарю тебя для своих детей». «Нет, — ответила полосатая рыба, — лучше я дам тебе ключ, который лежит у меня в животе. Это ключ от Сарая 40, где заточен Змеиный Глаз. Возьми», — и она выплюнула ключ Рыбаку в ладонь. «Зачем мне, Рыбаку, Змеиный Глаз?» — «От того, кто владеет Змеиным Глазом, не скроется ни одно событие на Земле в прошлом, настоящем и будущем».

Взял Рыбак ключ, а детям на ужин дал Уксуса, дети отравились и умерли. Но Рыбаку было уже все равно. Он столкнул в воду лодку и поплыл вверх по реке, к Сараю 40. Темной ночью открыл Рыбак сарай. «Где ты, Змеиный Глаз?» — крикнул он в темноту и увидел свое будущее — свою смерть. Огненный Хвост показал клинок Месяца и полоснул этим клинком Рыбака по горлу, привлеченный лишь словом «Змеиный Глаз». И глотал Рыбак собственную кровь, корчась на дощатом полу. Зеленая лунная тень поглотила, растворила его, сделав чешуйкой бесконечного Огненного Хвоста.

Змеиный Глаз, услышав крики Рыбака, обернулся струйкой и вытек из сумки. Свободное утреннее солнце испарило его, улетел он в Облака и стал наблюдать дальнейшую историю жизни Круца — существа на Земле, чей путь во тьме нарушил последовательность его, Глаза, магических метаморфоз и, следовательно, порядок, согласование между собой основных процессов во Вселенной. Круц вмешался в борьбу умирающей Змеи и Огненного Хвоста и был отмечен в связи с этим особым вниманием Наблюдателя.

В зоопарке города Риги Круц купил книжку, рассказывающую о жизни змей. Это были удивительные существа, они жили в поющих песках и плевали ядом в лицо. Они скрывались от людей, но не потому, что боялись их, просто змеи не хотели показывать себя, мелькать там и сям. И Круц полюбил змей, хотя по-прежнему с отвращением глядел на всяких гадючек, полагая, что это не настоящие змеи, а какие-то червяные уроды. В классе, где учился Круц, одну девочку прозвали Кобра, потому что она носила очки и ее фамилия была Кобец. Он почувствовал симпатию к этой девочке и дал ей почитать книжку о змеях. Однако девочка по-прежнему продолжала обижаться на столь замечательную кличку.

Странное действие оказывали на Круца книги. Чем больше он читал, чем больше событий проходило перед его внутренним взором, тем больше он понимал пустоту. Экран телевизора показывал ему схватки красных с белыми, вечный закат