Поздний экспресс - Дарья Волкова

и их повыгоняли отовсюду с позором. Да и не больно-то и хотелось, собственно. Им нашлось чем себя развлечь и о чем поговорить и без ноутбуков. Вечер определенно удался, и уже подумывали о том, кого послать за второй порцией, как вдруг…

Первая мысль при звонке в дверь – они таки допекли соседей своим громким ржаньем. И те пришли ругаться. Например, невероятно брюзгливый мужик, живущий наверху, который имеет привычку то спать, то работать дома, когда у Вика самое веселье.

Вик срочно попытался изобразить серьезное выражение лица. Видимо, удалось скверно – парни просто закатились, повалившись друг на друга. Вик потер лицо руками, словно пытаясь убрать с лица совершенно неуместную ухмылку. Пригладил волосы, но это так, рефлекс, толку все равно нет. Шикнул на ржущих друзей и пошел дверь открывать, на ходу придумывая оправдания за шум.

Но за дверью оказалась… Надя. Он стоял и молчал, глядя на нее.

– Ну? Не пригласишь войти?

Вик отступил на шаг, все также молча. Явление Нади неожиданно. И поэтому чуть более чем всегда сногсшибательно.

– Добрый вечер, мой юный друг Вектор. – Она ведет себя как ни в чем не бывало. – Кто у тебя? Гости?

Ему почему-то трудно говорить. А вот смотреть – легко. Он лишь кивает молча, не отрывая от Надежды взгляда.

Это было попросту неприлично, если не сказать – позорно. Но она по нему скучала! Не виделись-то всего… не больше месяца. Но желание увидеть его перестало поддаваться контролю. И она просто приехала, потому что звонить, придумывать поводы для встречи – нет, это было ниже ее достоинства. Она хочет его видеть – что ж, значит, увидит. Завел моду – игнорировать ее! Она ему покажет, чем это чревато! Двадцать минут лишних потратила на то, чтобы Вектор точно понял, кто перед ним стоит. Мисс Совершенство.

– Что это у нас тут? – Надя проходит в комнату, не дождавшись приглашения. – Вечеринка ботанов? Как мило.

Против воли Вик усмехается, наблюдая все оттенки изумления на лицах друзей. Включая вытаращенные глаза и банально отвисшие подбородки. Таких девушек у них в политехе не водилось. Все больше парни, ну если и девы, то… хм… не слишком симпатичные. Но ради справедливости стоит отметить – Надя сегодня особенно ослепительна, тем более для неподготовленных людей. Брючный костюм, ярко-синий, цветом чуть светлее глаз, так на ней сидит, будто родилась она в нем. Узкие брюки, обтягивающие безупречные ножки, черные стилеты шпилек и такого же цвета топ под умеренно свободным пиджаком на одну пуговицу. Волосы убраны от лица назад – кажется, небрежно, но вряд ли так. Более всего она сейчас похожа на блестящую бизнес-леди. Впрочем, на блестящую студентку МГИМО тоже похожа.

– Добрый вечер, мальчики. – Надька – сама непринужденность. – Давайте знакомиться.

Вик стоит позади нее, вдыхая аромат ее духов и думая: приходить на помощь этим охламонам или пусть сами справляются? В отместку за то, что ржали над ним.

Друзья же, оправившись после первого шока, дружно повскакивали с мест и стояли перед Надей, как новобранцы на плацу перед генералом.

– Надежда. – Она протягивает руку Михе.

У того вид совершено ошалевший, но руку берет. Никогда бы не подумал, что Мишка умеет руки дамам целовать. Хотя… реакция предсказуемая – неоднократно наблюдал.

А Надя продолжает:

– Надежда, – и снова поцелуй руки, и Андрюха выдает сдавленно:

– Андрей.

– Очень приятно. – Она царственно улыбается и протягивает руку Петьке:

– Надежда.

– Пётр. – И этот не оригинален, припадает к ручке.

Повисает небольшая пауза. Парни пялятся, не сдерживаясь, где они еще такую красоту вблизи увидят? Надя же снисходительно позволяет себя разглядывать. А затем ей это, видимо, надоедает.

– Мальчики, вы же понимаете, что вам уже пора? Вы нам с Витей, – она оборачивается, цепко хватает его за локоть, притягивает к себе, – немножечко мешаете…

– Да, – нестройно, но дружно отзываются друзья и явно собираются на выход.

– Что за бред! – взрывается он. – Мне никто не мешает. Ребята, погодите…

Она целует его в шею, и он замолкает на полуслове, едва не задохнувшись.

– Не капризничай, Вик. У нас свидание. Ты разве забыл?

Считай, Баженов, считай!

Он отошел от нее, под предлогом проводить друзей. Уходят торопливо, толкаясь перед дверью. Пожимают руки, бросая на него смущенные и – вот кретины! – завистливые взгляды.

Наконец дверь за гостями закрыта. Итак, что ей нужно на сей раз? Судя по внешнему виду и боевому настроению – сейчас снова его куда-то потащит. А позвонить? Заранее? К черту! Никуда не поедет!

– Ну? – Он отошел к противоположной стене, сложил руки на груди. – Чем обязан?

– Какой гостеприимный… – морщит Надя свой очаровательный носик.

– Мое гостеприимство заканчивается, когда я вижу, как шпильками царапают немецкий ламинат.

– Так лучше? – На удивление изящными движениями она скидывает туфельки. – Доволен, зануда?

– Пока нет. Вот скажешь мне зачем приехала – тогда я подумаю.

– Зачем приехала? Может, я соскучилась?

– Очень смешно! – фыркает он. – Говорите уже, Надежда Станиславовна, не стесняйтесь. Чего изволите?

Она прищурилась. Ох, не нравится ему такое выражение ее лица…

– Вот так, да? Прямо сразу «не стесняйтесь»? И могу, значит, чего изволю?

Он вздыхает. У нее настроение устроить ему скандал, не иначе. А вот у него нет такого настроения, совершенно нет. Устал.

– Надь, – примирительно попросил он, – просто скажи, чего хочешь.

– Сказать? Хорошо. – Она улыбается. Как-то странно. Вызывающе и неуверенно одновременно. – А еще лучше… я покажу… чего хочу…

Она подошла к нему, медленно, не торопясь. А ему вдруг остро захотелось шагнуть назад. Но лишь затылком в стену уперся.

Приподнялась на цыпочки, руку для равновесия ему на плечо положила. И поцеловала. Сначала неуверенно, в самый краешек губ. Потом чуть смелее, прихватывая своими губами сначала его нижнюю, затем верхнюю. Ей нравится. Нравится так, самой. Никогда раньше она сама, первая не целовала. Всегда позволяла себя лишь, отвечала… А теперь вот первая. Это даже интересно. Только что ж он стоит, как статуя?

– Витька, голову наклони, – шепнула она ему в губы. – Мне неудобно.

И он послушно наклоняет голову. А она наконец-то запускает пальцы в густой кудрявый шелк на затылке, как уже месяц мечтала. И одновременно – языком ему между губ. Вик издает какой-то непонятный звук, который более всего похож на стон. И – статуя оживает. Голову наклоняет еще ниже, ближе к ней, и поцелуй вдруг сразу становится очень интимным. Руки – даже не на талию ей, ниже, подхватывая под попку, притягивая к себе – ближе, выше. Игра заканчивается. И все начинается по-настоящему.

В этот самый момент такая спасительная мысль «Это же всего