Жизнь и смерть на Восточном фронте. Взгляд со стороны противника - Армин Шейдербауер

Боеспособность войск должна поддерживаться на высоком уровне, чтобы отвечать самым высоким требованиям в решающие моменты. Всякий, кто понапрасну изнуряет войска, подрывает основы успеха. Использование войск в боевых действиях должно соответствовать желаемой цели. Невыполнимые требования вредят духу войск и подрывают их доверие к своему руководству.

От самого молодого солдата и выше, повсюду люди должны побуждаться, по своему согласию, к напряжению всех своих душевных, духовных и физических сил. Только так полностью раскроется весь потенциал войск. Только тогда будут взращиваться люди, которые даже в опасности будут сохранять мужество и решительность и увлекут своих более слабых товарищей на совершение подвигов. Таким образом, решительное действие остается первостепенным требованием в войне. Каждый, от высшего командира до самого молодого солдата, должен всегда осознавать, что упущение и халатность взвалят на него большее бремя, нежели ошибки в выборе оружия».

Я еще не упоминал о маршевых и других песнях, которые играли важную роль в период моего обучения. Характер солдатской песни изменился. Конечно, еще продолжали использоваться песни, которые немецкая армия пела во время Первой мировой войны. Теперь их надо было исполнять как «народные песни» в ритме марша. Но в период между войнами и через Гитлерюгенд пришли новые песни, многие из которых исполнялись «более отрывисто». Однако большинству моих товарищей такой способ исполнения не нравился, и это выражалось, в частности, в подборе песен. В Дрезденской военной академии мы вызвали своего рода сенсацию, потому что наша группа, в которой было много горных стрелков, пела австрийские солдатские песни. Нашей любимой была Южнотирольская песня со своим совершенно непрусским горловым припевом в конце каждой строфы. К таким песням относились также Едут синие драгуны, Лесной орех, Стучат копыта по мосту, Забавный день, Далекая Родина, Я вольный стрелок. Мне особенно нравилась Стучат копыта по мосту.

Конечно, мы не были кавалеристами, но нашему настроению соответствовали такие слова: «Мы едем, едем и поем, а в сердцах горькая печаль. Тоска охватывает нас, но мы ее прогоним». И в последней строфе: «Мы едем, едем и слышим уже, как битва бушует вдали. Дай нам силы на битву, Господь, тогда наша жизнь не впустую пройдет». Из тех песен, которые мы пели по вечерам, я упомяну Святую Родину, где были такие слова:

«Ничто не лишит нас любви и веры в землю родную.Раскинулась ты привольно, нет краше земли на свете.Нас посылают ее сохранить.И если умрем, то долг наследников нашихХранить ее так, как делали мы.И Германия не умрет никогда».

«Вера в Германию» — так называлась хорошо известная книга, написанная во время Первой мировой войны. Вера в Германию охватила нас всех, какую бы Германию это ни означало. Эта вера звучала и в письме, которое батальонный командир дяди Эриха написал тете Аннелизе после того, как Эрих пал в бою. Письмо читали все родственники. Смерть Эриха задела всех нас до глубины души. Мы были рады, что такой фанатичный национал-социалист, который порвал с церковью, все же примирился с моим отцом. Это меня глубоко тронуло, и я написал об этом домой. В феврале 1943 г. в большой посылке с яблоками и другими вещами, полученной мною от тети Аннелизе, была еще и банка мармелада, предназначавшаяся для Эриха. Она уже побывала в России, но не успела дойти до получателя.

Весна / лето 1943 г.:

взводный командир в Силезии, окопная война под Ельней

В начале апреля 1943 г. после окончания курсов мы получили двухнедельный отпуск. После этого Поповски и я должны были 15 апреля прибыть в резервную часть, 7-й резервный гренадерский батальон, размещавшийся в силезском городе Швейдниц. Несколькими месяцами ранее Силезский резервный армейский корпус был возвращен из Лотарингии и Эльзаса в свои гарнизоны в Силезии. В первый раз мы приехали в то место, о котором так много рассказывали наши товарищи. Мы думали, что начиная с того времени и даже после войны оно будет нашим домом. Швейдниц называли «Потсдамом Силезии». До войны в нем размещался штаб, 1-й и 3-й батальоны 7-го пехотного полка, штаб, 1-й и 2-й дивизионы 28-го артиллерийского полка, медицинская часть, командование военного округа, военный архив и армейские тыловые службы.

В то время Швейдниц являлся административным центром округа в Нижней Силезии, а в Средние века он был столицей княжества, носившего это название. В городе находились две протестантские и две католические Церкви, одна из которых была заложена в 1330 г. князем Болко II. Ее трехъярусная колокольня высотой 103 метра была построена в 1613 г. и является самой высокой в Силезии. Было там и здание старой ратуши со своим знаменитым подвалом и различные памятники.

Экономика города включала в себя производство электросчетчиков, инструментов, мебели, перчаток, бумаги и писчебумажных товаров, строительных материалов, сигар, иголок и тканей. Широкой известностью пользовалась продукция местной пивоварни, где варили пиво знаменитой тогда марки «Шопе». Кроме того, в городе имелись торговая палата и отделение Рейхсбанка. Было две гимназии, богословский институт, зимняя агрономическая школа, два детских дома, педагогический институт, театр и городской архив. В городе располагались также окружной суд, городской суд, администрация округа, спортивная автошкола и несколько технических училищ.

Старые укрепления были снесены в 1868 г. и превращены в красивые парки. Фонтан «Нептун», четыре фонтана на городском рынке и «Колонна памяти», сооруженная в 1718 г., оживляли вид города. Имелись жилые дома, построенные в XVIII столетии. От королевского замка сохранился только «Портал Ренессанс» 1537 года постройки. Город Швейдниц был основан в первой половине XIII века, как поселение, заложенное в виде прямоугольника между двумя дорогами. В 1260 г. оно получило статус города. Он был резиденцией первых Пястов и местом проведения больших праздников. Позднее Швейдниц превратился во второй по значению торговый центр Силезии после Бреслау. Княжество Швейдниц было образовано в 1291 г. и в 1326 г. объединилось с княжеством Яуер. Посредством брака наследницы Анны с королем Карлом IV в 1368–1369 гг. оно перешло во владение чешской короны. В 1526 г. оно отошло к Габсбургам, а в 1742 г. — к Пруссии.

В 1427 г. Швейдниц безуспешно осаждался гуситами. В Тридцатилетней войне, в 1642 г. город был разрушен шведами под командованием Торстенсона. В 1747 г. он был взят пруссаками и превращен в крепость. В 1761 г. обманным путем Швейдниц вновь оказался в руках австрийцев. В 1762 г., после упорной обороны город был отбит прусской армией, оставался под контролем Пруссии и был укреплен четырьмя фортами. В 1807 г. городом овладели французы, которые снесли все внешние укрепления. В 1816 г. после свержения Наполеона они были восстановлены, но затем снесены вновь в 1867 г. По переписи мая 1937 г. в Швейднице насчитывалось 39 100 жителей, в основном протестантской веры. Таковым было прошлое Швейдница, как оно излагалось в полковой истории.

Размещение офицеров в военных городках было недостаточным, поэтому многие из них размещались в гостиницах. Поповски и я получили номер в отеле Гинденбург — Хоф. Он был первым, который нам попался, поскольку располагался рядом с вокзалом. На площади был сквер, на который выходили окна нашей комнаты на первом этаже. Что касалось службы, то делать особо было нечего. Мы просто ожидали отправки на фронт. После того как 29 апреля уехал Поповски, я почувствовал себя одиноко. Потом я привык к этому ощущению. Но вскоре я нашел нескольких хороших товарищей. Один из них был парнем из Линца, другой из Франценбада в Богемии, и еще один курсант-фельдфебель. Раньше он был священником конфессиональной церкви, а теперь, в возрасте сорока лет, ожидал получения лейтенантского звания.

Из письма отцу я вижу, что я давал ему прочитать и переписать «Сталинградское письмо». Это было потрясающее письмо одного священника своим бывшим прихожанам, которые остались в Сталинграде. (У меня до сих пор есть его копия.) В том же письме я просил отца срочно прислать сигареты. У матери были карточки на сигареты, которые назывались «для специального использования», и она хранила их про запас, чтобы в случае необходимости обменять сигареты на продовольствие.

Еда в казарме была скудной. Однажды, на сорокакилометровом марше, я попал в сельский постоялый двор, и меня накормили «за так», то есть мне не пришлось отдавать ни денег, ни карточек. Вспоминаю свою беседу с хозяйкой, которая подумала, что я из Швейдница. Благодаря своему музыкальному слуху, я мог очень хорошо подражать нижнесилезскому диалекту. Она была поражена, когда я сказал ей, что происходил из района вблизи Вены. На таких маршах по сельской местности в окрестностях Швейдница я погружался в свои мысли. Из Бреслау в 1813 г. началась Освободительная война против Наполеона. Король Фридрих-Вильгельм III учредил тогда Железный Крест. Рисунок этой простой по форме награды был сделан блестящим берлинским архитектором Шинкелем. Об этом мало кто знает. Во время своего пребывания в Швейднице я выяснил, что в распространении лютеранства на востоке Германии силезский город Цобтен играл роль Вартбурга и что когда-то студенты университета Бреслау совершали туда паломнические поездки.