Девушка моего шефа - Наталья Калинина

Затянувшись, я понял, что за сигаретку она мне предложила. Но отступать не хотелось.

— Чудненько, — сказал я, расстегивая пуговицы на шелковой блузке Бэл. — Ну-ка доставай свои роскошные сиськи.

Она сняла блузку и швырнула ее подальше. Она смотрела на меня и хихикала. У нее на самом деле оказались замечательные груди, и я оценил их не только визуально.

— Она не догадывается, что я сделала операцию. Правда же, это не заметно? Не бойся — сожми крепче. Ну что, разве заметно?

— Нет, — сказал я. — Сними штаны.

Она мгновенно подчинилась. Штаны она тоже куда-то зашвырнула. Под ними ничего не оказалось.

— Я перед тобой нагая, как Ева. Ты тоже разденься.

Она попыталась расстегнуть мне джинсы, но я воспротивился.

— У меня там деньги.

— Ой, как интересно! — Бэл взвизгнула. — Покажи! — Она быстро расстегнула мою молнию. — Ты наврал про голубизну. Ты хочешь меня трахнуть. Она умело массировала мой пенис, который быстро принял состояние боевой готовности. Эта проклятая травка была с большим подвохом.

Бэл уселась мне на колени. Я расстегнул рубашку. У Бэл была очень холодная грудь. Я никогда в жизни не встречал женщину с такой холодной грудью. Очевидно, всему виной был этот силикон, который американские хирурги превратили для себя в настоящее золото. Сам процесс так называемой любви мне особого удовольствия не доставил. К тому же мне не нравится быть ведомым. Эта Бэл умело вела меня к вершине оргазма. Я уже был готов на девяносто девять процентов, когда она внезапно вскочила с моих коленей и разлеглась на песке, широко расставив ноги. В ту же секунду от ствола пальмы отделилась чья-то тень и упала на Бэл. Раздался похожий на звериный рык стон. Приглядевшись, я узнал Эн Эм.

Я вошел в воду прямо в джинсах, забыв про доллары в кармане. Балда от сигареты Бэл выветрилась. Хмель тоже. Мне хотелось отмыться, отмыться, отмыться. И дело было не только в том, что я только что трахнул Бэл, — меня выворачивало от одной мысли о том, что я стал участником грязной игры двух лесбиянок, эдаким жиголо-извращенцем. Я стащил джинсы, швырнул их на берег и поплыл в темную даль океана. Журчание воды, принявшей в свои теплые объятья мою мерзкую плоть, умиротворяло и даже баюкало.

Потом я долго лежал в воде, опершись о канат с поплавками. На танцплощадке вокруг эвкалипта лучи прожектора выхватывали из мрака дергавшихся в бессмысленном ритме танца фигуры. Они были похожи на могильных червей, извивающихся на ярком солнце.

Я до боли растерся полотенцем и надел ставшие жесткими от соленой воды джинсы. В густой тени пальмы горели две красные точки сигарет. До меня донесся взрыв чувственного хохота.

— Что-то случилось, сэр? — поинтересовался появившийся неведомо откуда секьюрити.

— Да. Меня изнасиловали.

Сказав эти слова, я понял, что все именно так и было. Это открытие повергло меня в прострацию.

— Сэр, здесь нельзя ходить в одиночку. — Я видел перед собой белые зубы и расплывчатые контуры темнокожего лица. — Могу вас проводить.

— А ты случаем не голубой?

— Я на работе, сэр.

— Это хорошо. — Я почему-то вздохнул. — Пошли, я угощу тебя пивом.

Мы присели на лавку в тени большого куста. Терраса и бассейны были отсюда как на ладони. Я видел, как женщина в длинном темно-малиновом платье с разрезом, стоявшая на краю бассейна, вдруг покачнулась и плюхнулась в воду. Другая, в блестящем желтом комби до колен и стилетах влезла на топчан и с громким визгом бросилась в бассейн. Через несколько секунд в воде уже барахталось несколько женщин. По краям бассейна толпились любопытные.

— Думаю, ты, Джо, успел ко всему привыкнуть.

— Да, сэр.

— Ты дорожишь своей работой?

Он молча кивнул.

— Скажи, а среди ваших женщин есть лесбиянки?

— Не знаю, сэр.

— Если я дам тебе сто долларов, ты будешь со мной откровенным?

Он посмотрел на меня удивленно и заинтересованно.

Я засунул руку в карман и извлек на божий свет две мокрые бумажки. Он молча взял их и спрятал под стельку своих мокасин.

— Итак, начнем сначала. Тебе противно смотреть на то, что здесь творится?

— Нет, сэр. Они приезжают сюда расслабиться. Они несчастные, все эти люди. Мужчины озабочены делами. Забота делает их импотентами. А женщина без секса не может. Она сходит с ума. Белые женщины устроены так же, как и черные. Всех нас создал один Бог.

— Ты философ, Джо. Тебя послушаешь, и начинаешь верить в то, что никто ни в чем не виноват. То есть добро сдалось злу без боя, верно?

— Сэр, та женщина не заставляла вас любить ее силой.

— Ты видел, как это было?

— Да.

— Ты любишь подсматривать.

— Я обязан это делать. Чтобы вовремя прийти на помощь.

— Почему ты не пришел на помощь мне?

Подал голос телефон у него за поясом. Он ответил на своем языке.

— Сэр, я провожу вас и пойду на пляж.

Он встал с лавки.

— Я пойду с тобой, Джо.

Я едва поспевал за ним. Мы шли в сторону пляжа нудистов. Сразу за его территорией в океан выступал небольшой скалистый мыс. Эта земля, как я понял, уже не принадлежала нашему отелю.

На мысу горел костер. Оттуда доносились голоса. Внезапно переливчато зажурчал женский смех. Я вздрогнул.

— Здесь нельзя разводить огонь, — пояснил мне Джо, когда мы подошли ближе. И отдал какой-то громкий приказ людям у костра.

— Кто они? — спросил я, безуспешно вглядываясь во мрак.

— Парни из селения. Они все время здесь болтаются. С ними… — Джо обернулся и глянул на меня как-то странно. — С ними ваша жена, сэр, — сказал он, понизив голос до шепота.

— Что они делают? — вырвалось у меня. — Как туда попасть? Я должен немедленно туда попасть.

Джо уже спихнул в воду шлюпку. Я прыгнул в нее на ходу. До мыса было метров двадцать-двадцать пять. Я первым очутился на суше.

На Полине была только набедренная повязка, которой служил пестрый шелковый шарф из местного шопа. Она даже не попыталась прикрыть руками грудь, когда увидела нас с Джо. Она смотрела на меня с невинной улыбкой. Я схватил ее за оба запястья и со всей силой дернул на себя. Она вскрикнула от боли, но вырываться не стала.

— Полегче, сэр, — предупредил меня Джо. — Эй, сматывайтесь отсюда, пока я не вызвал полицию! — велел он парням.

Я обратил внимание, что их было трое. На них были трусы-шорты и бейсбольные кепки.

— Пошли домой, — сказал я, с трудом сдерживая ярость. — Нужно поговорить.

— С удовольствием.

Полина повернула голову и произнесла три слова на незнакомом мне языке. Аборигены громко рассмеялись.

— Оденься, — велел я, таща Полину к лодке.