Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

тех странах, с помощью которого в красивых знаках они вывели на свет разные книги на разных языках, как греческий, латинский, итальянский, испанский и еврейский, являющиеся для них естественными.60

Османы, управлявшие огромными территориями, где мусульмане составляли меньшинство, спокойно относились к присутствию евреев в своих владениях, с учетом обычных ограничений, налагаемых статусом дхимми. Салоники (Салоники) стали особым центром расселения.

Многие из изгнанников восприняли изгнание из Испании как знак того, что невзгоды Израиля не только не усугубятся, но и скоро закончатся, когда евреи будут искуплены под руководством Мессии. В этом духе некоторые из них отправились на землю своих далеких предков, поселившись в Цфате на холмах Галилеи, где они также охотно открывали ткацкие мастерские и другие предприятия. В то же время они погрузились в изучение каббалистических текстов и создали литургическую поэзию, которая широко распространилась по всему Средиземноморью и за его пределами. Один из их раввинов, Яков Бераб, проделал путь из Македы, близ Толедо, в Фес, затем в Египет и, наконец, в Цфат, где мечтал восстановить древний еврейский совет мудрецов, Синедрион, в качестве прелюдии к мессианскому веку.61 Когда изгнанники отправлялись на восток, они несли с собой воспоминания об Испании, или, на иврите, Сефараде. Многие из этих сефардских евреев на протяжении столетий продолжали говорить на испанском языке XV века, который они распространяли в еврейских общинах Османской империи и Северной Африки. Этот язык часто называют "ладино", хотя он приобрел лексику и из других языков, таких как турецкий. Широкое распространение ладино среди средиземноморских евреев было частью акта культурного империализма, в ходе которого сефарды также навязали свою литургию и практику евреям Греции, Северной Африки и большей части Италии. Сефарды настаивали на том, что они происходят от еврейского эквивалента идальго, и что они - аристократия еврейского народа, которая жила в Испании в великолепии. Разве пророк Обадия не говорил об "изгнании Иерусалима, который в Сефараде"?

1492 год также ознаменовался окончательным прекращением мусульманского правления в Испании, когда 2 января Боабдил, король Гранады, сдал свой город Фердинанду и Изабелле после долгой и мучительной войны, которая помогла подтвердить сомнительные притязания Изабеллы на кастильский престол. Договор о капитуляции сохранял за мусульманами право остаться в своем бывшем королевстве; если они захотят уехать, расходы на перевозку будут оплачены королем и королевой. Они были изгнаны из Гранады и всех кастильских земель только в 1502 году, после восстания в гранадской Сьерре, произошедшего тремя годами ранее. Однако ничего подобного не произошло в землях Арагонской короны, мусульманское население которой было сосредоточено в королевстве Валенсия и на юге Арагона. В пятнадцатом веке мусульмане составляли, возможно, треть населения Валенсийского королевства, и их число уменьшалось по мере того, как христианские поселения расширялись, а мусульманские семьи переходили в доминирующую веру. Знаменитый водный трибунал, который до сих пор собирается каждый четверг у кафедрального собора Валенсии, чтобы вынести решение о распределении воды на полях за городом, увековечил некоторые принципы и методы мусульманских фермеров позднего Средневековья.62 Но изоляция от мусульманского мира и потеря элиты привели к тому, что мусульмане Арагона и Валенсии с трудом сохраняли свои знания об исламе, а в некоторых районах и арабского языка.63 Фердинанд был хитрым правителем и понимал, что изгнание мусульман приведет к депопуляции и экономическому хаосу в королевствах, чье процветание уже было поставлено под угрозу гражданской войной при его отце. Только в 1525 году, через девять лет после его смерти, была предпринята попытка обратить в христианство всех испанских мусульман, и только с 1609 года "мориски", как их стали называть, были безжалостно изгнаны из Испании в массовом порядке.64

 

IV

 

В Кастилии и Гранаде Фердинанд имел почти равный статус со своей женой Изабеллой, хотя в Арагоне она была лишь королевой-консортом. Но после ее смерти в 1504 году кортесы отказали Фердинанду в регентстве Кастилии на несколько лет, что заставило его обратить свое внимание на Средиземноморье и возрождение средиземноморской империи своего дяди Альфонсо. Его заботила судьба Арагонской короны, и он предполагал, что после его смерти Кастилия и Арагон снова пойдут разными путями. С помощью "Великого капитана", блестящего полководца Фернандо Гонсалеса де Кордобы, он восстановил прямое арагонское правление над Неаполем в 1503 году, после короткой борьбы с французами, которые вернулись в Италию под командованием короля Людовика XII, не столько с целью разгромить турок, сколько в надежде закрепить притязания Людовика на Миланское герцогство.65 Как и в случае с Альфонсо, Неаполь не был самоцелью: Фердинанд, чья политика часто имела сильный мессианский привкус, стремился возглавить крестовый поход для разгрома турок и восстановления Иерусалима, и несколько экспедиций направились на восток, например, флотилия, отправленная под командованием Великого капитана в Кефалонию - не так уж далеко от пятки Италии, по общему признанию.66 Эти мечты еще больше стимулировались настойчивыми уверениями эксцентричного генуэзского моряка Христофора Колумба, что он найдет в Индии достаточно золота, чтобы заплатить за все, чего желало сердце Фердинанда.67

Фердинанд предпочитал, чтобы его каталонские подданные плавали по Средиземному морю, а не по Атлантике, и здесь его вдохновила та же идея, что и у его дяди Альфонсо, - создание Каталонского общего рынка, охватывающего Сицилию, Сардинию, Неаполь, Майорку и недавно завоеванные владения в Северной Африке. В 1497 году герцог Медина Сидония уже показал, как легко можно захватить Мелилью на побережье Марокко; она остается испанской и по сей день. С помощью влиятельного духовного лица кардинала Сиснероса Фердинанд в 1509 году присоединил к своим владениям Оран. Верхом на муле и с серебряным крестом престарелый кардинал выступил перед испанской армией, призывая ее сражаться за Христа. Его пыл не угас после завоевания Гранады, где он, презирая ислам, сжег арабские книги, лишив человечество огромного количества знаний. За падением Орана последовало взятие Буги и Триполи в 1510 году.68 Присутствие испанских гарнизонов вдоль побережья Северной Африки вплоть до Ливии укрепило власть христианства в западном и центральном Средиземноморье, но также привлекло к себе огонь различных мусульманских врагов, намеревавшихся вернуть города, удерживаемые Испанией. Хотя Фердинанд был рад набрать очки в священной войне с исламом, у его африканских амбиций было и практическое измерение. Контроль над побережьем Магриба обеспечил бы защиту каталонских и других судов, направлявшихся на Восток, но не потому, что европейское судоходство использовало маршруты вдоль африканского побережья, а потому, что испанское присутствие сдерживало мусульманское пиратство.

Фердинанд продемонстрировал, насколько важно было Средиземноморье для его мышления, когда после смерти Изабеллы он провел несколько месяцев в Неаполе, поднимая на ноги разрушенное войной южноитальянское королевство. Он