Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

борьба с сефевидскими шахами на Востоке часто отвлекала их от средиземноморских дел. Поэтому было разумно действовать через агентуру Хайреттина Барбароссы, а не направлять все свои ресурсы на один из этих театров военных действий. Барбаросса получил официальное признание в качестве эмира Алжира и любил называть себя капудан-пашой, "генерал-капитаном". Султан Селим I прислал ему турецкий штандарт, пушки и военное снаряжение, а также 2 000 янычар.

К началу 1530-х годов Хайреттин завоевал доверие преемника Селима, Сулеймана, и даже был вызван ко двору в Константинополе, чтобы посоветовать стратегию в западном Средиземноморье, поскольку главным вопросом было, насколько интенсивно турки должны поддерживать давление на своих испанских соперников. Великий визирь Ибрагим-паша, как говорят, подтолкнул Барбароссу к дерзкой атаке на Фонди, на итальянском побережье к югу от Рима, в надежде захватить в плен прекрасную вдову Джулию Гонзага, чей муж был повелителем этого региона. Согласно легенде, она спаслась полуголой, когда турки били по воротам Фонди, хотя на самом деле ее даже не было в Фонди в ту ночь.17 Неаполитанский вице-король придерживался мрачного мнения, что южная Италия - это новый Родос, последний пограничный пункт на краю туркменского государства.18 Неудивительно, что именно Хайреттин командовал флотом, который османский султан направил в Тунис в 1534 году, после того как король этой страны, известный своей подозрительностью к туркам, умер и началась борьба за престолонаследие. Барбаросса набросился на город, но Карл V предпринял контратаку и продолжал наступление, несмотря на угрозу Барбароссы уничтожить 20 000 христианских рабов, содержавшихся в Тунисе. Карл отвоевал Тунис в 1535 году, прагматично доверив его младшему сыну предыдущего короля, хотя и потребовал от него большой дани: 12 000 золотых, двенадцать соколов и шесть прекрасных коней.19 Но если Карл считал, что заслужил поздравления своих подданных с победой в Тунисе, то вскоре он понял, что был слишком оптимистичен. Через несколько месяцев флотилия выскользнула из Алжира и направилась на Менорку, где люди Барбароссы нагло подняли испанские флаги на своих мачтах и дерзко вошли в огромную естественную гавань Маона. Они разграбили город и приобрели 1800 рабов.20

 

II

 

Христианская реакция на распространение турецкого влияния на западное Средиземноморье приняла две формы: конфронтации и приспособления. Французский король, Франциск I, оказался готов сотрудничать с турками, к вящему удивлению своих многочисленных соперников; в Испании же борьба с османами рассматривалась как продолжение и усиление великого крестового похода, который христиане давно вели против мавров. Карл V обратился за "помощью и руководством к нашему Создателю", надеясь, что с божественной помощью ему удастся сделать "то, что кажется наиболее эффективным против Барбароссы".21 Под командованием генуэзского адмирала Андреа Дориа началось контрнаступление христиан.22 Семья Дориа произвела на свет многих великих генуэзских адмиралов предыдущих веков, и Андреа был сам себе хозяин: он продемонстрировал свою независимость, не приняв личного участия в нападении на Неаполь, предпринятом Франциском I в 1528 году, а затем переметнулся от Франциска к Карлу V. Но, скорее всего, на службу Карлу V его поманили скорее деньги, чем принципы. Он управлял собственным флотом, хотя имел доступ к верфям своего родного города; он нанимал добровольные команды, к которым добавлялись различные каторжники; его успехи сделали его популярным среди добровольцев, хотя он и ввел моральный режим, в котором богохульство было строго запрещено.23 Во многих отношениях он является зеркальным отражением Хайреттина Барбароссы, сочетая в себе независимость и готовность работать на благо дела. Отправленный против Греции в 1532 году, он доказал новому хозяину свою ценность блестяще выполненным захватом военно-морской базы Корон на южной оконечности Пелопоннеса. Дориа прорвался через турецкий кордон и высадил собственные войска, к изумлению своих врагов. В период своего расцвета Корон и Модон были "двумя глазами Венецианской империи", защищая торговые пути, идущие на восток от Ионического моря. Отвоевание Корона у турок было большой стратегической победой; Сулейман отправил шестьдесят галер в надежде отвоевать его снова, но Дориа отбил их.24

Беспокойство на Западе возросло в 1537 году, когда Сулейман отправил 25 000 человек под командованием Хайреттина против Корфу. Турецкая осада Корфу представляла собой очевидную угрозу для Запада: османы получили бы плацдарм для нападения на Италию и смогли бы контролировать транспортное сообщение в Адриатике. В Ницце под папским патронажем была создана Священная лига, объединившая Дориа, испанцев и Венецию, которая традиционно была столь осторожна в отношениях с Высокой Портой. В начале 1538 года Хайреттин ответил серией нападений на венецианские базы в восточном Средиземноморье, включая Нафплион и Монемвасию на Пелопоннесе. Это была не просто война "за право собственности": в совокупности венецианские острова и прибрежные станции обеспечивали снабжение и защиту западного судоходства. Османы утверждали, что вырвали из рук Венеции двадцать пять островов, иногда разграбив их, а иногда обложив данью25.25 Впечатление, что Дориа в конечном итоге был сам себе хозяином, подтвердилось, однако, его неубедительными действиями, когда объединенные силы Священной лиги - 36 папских галер, 10 кораблей госпитальеров, 50 португальских кораблей и до 61 генуэзского судна - встретились с османским флотом под командованием Хайреттина в битве при Превезе, у острова Корфу, 28 сентября 1538 года.26 Как только он увидел, что западный флот несет потери, он отступил, вместо того чтобы продолжать сражение. Как генуэзец он не был сильно заинтересован в защите венецианских интересов, и - хотя он прекрасно знал об угрозе со стороны Сулеймана и Хайреттина - его приоритетом была оборона западного Средиземноморья. Современный французский наблюдатель сравнивал Дориа и Барбароссу с волками, которые не едят друг друга, или воронами, "которые не выклевывают друг другу глаза".27

 

III

 

Король Франции предложил иное решение вопроса о том, как поступить с турками. Франциск I оказался втянут в конфликт с Карлом V из-за исторических претензий на части Италии - Миланское герцогство, на которое претендовал его предшественник Людовик XII, и Неаполитанское королевство, уже захваченное Карлом VIII и Людовиком XII. Если Карл рассматривал завоевание Неаполя в 1495 году как первый шаг на пути победоносного крестового похода на Константинополь и Иерусалим, то Людовик XII, правивший с 1498 по 1515 год, смотрел на более узкие горизонты. Он предпринял военно-морскую экспедицию на Лесбос, но она закончилась неудачей и лишила его амбиций в восточном Средиземноморье. В 1507 году он ввязался в неспокойные дела Генуи, подавив восстание в городе, но его целью снова было укрепить свои позиции на северо-западе Италии, а не начать великое французское предприятие против турок. Он недооценил способность Фердинанда Арагонского мобилизовать оппозицию в Северной Италии. Поражение под Равенной в 1511 году вынудило Людовика