Загадать желание - Ольга Кай

Пойдешь.

* * *

Тучи расползлись, и с ясного неба светило солнце – ласковое как для середины лета. Искрилась хрусталем Вороша, плавными изгибами убегая вдаль. Дорога держалась берега, покрытого изумрудно-зеленой травой, в которой встречались обширные проплешины сухостоя. Но у самой воды буйствовали яркие, живые краски: словно мазки гуаши – сочные листья кустарника, и пестрыми брызгами – летние полевые цветы. Лес, не подступавший к реке вплотную, зелено-бурый, казался унылым и необитаемым – только ветер шуршал в ветвях, обрывая сухую листву…

В лагере на берегу Вороши нас больше ничто не задерживало. Воевода, как и обещал, дал лошадей, а Вахтыр, которому предстояло ехать с нами, взял с собой уже знакомого мне Костю-цыгана и двух молодых воинов-раславцев.

Когда заставленный палатками луг скрылся за лесом, я почувствовала облегчение, словно и дышать стало свободнее. Не потому, что очень уж стремилась поскорее оказаться в Хмельках, рядом с новой Пустошью. Просто в лагере мне постоянно казалось, что вот-вот правда раскроется и все узнают, кто на самом деле тогда позвал ящериц на помощь.

«Иначе его было не остановить», – однажды сказал Арис про Максима.

А что он скажет обо мне?

Лес закончился. На этом берегу, куда ни глянь – сохнущие луга, небольшие рощицы, волны желто-зеленых холмов. Покинутая деревенька показалась вдалеке и скрылась за пологим склоном, и лишь купол церквушки, выкрашенный в цвет морозного неба, долго виднелся из-за деревьев. Позже на том месте появилась аномалия – убегающие вдаль поля и рельсы, по которым, тарахтя колесами, тянулась пригородная электричка. Послышался гудок – состав приближался к станции.

Раславцы изумленным взглядом провожали голубую змейку вагонов, а мы с подругой загрустили – вспомнили летние поездки на дачу. Чтобы развеселить нас немного, Костя стал рассказывать, как возил из аномалий в столицу разные товары – в основном, дамские принадлежности, за которые с охотой платили не только колдуньи, но и местные барыни. А еще разные вкусности – конфеты шоколадные, торты, вина, – обычную заводскую посуду и другие обыденные вещи, казавшиеся местным диковинными.

– Неплохой доход имел, между прочим, – похвастался он.

– А оружие из аномалий приносить не пробовал? – спросила я, вспомнив встретившихся нам колдунов-охотников. Было бы больше ружей да патронов – может, справились бы с иштрой самостоятельно.

Цыган отчего-то смутился и быстро глянул на Леона.

– Тех, кого ловили на торговле иномирским оружием, казнили без суда, – объяснил тот.

Ворошу переехали вброд на лошадях. Теням это не понравилось. Они шипели, огрызались, и от их черной злости темнело в глазах. Где-то на середине брода у меня закружилась голова, и, покачнувшись в седле, я едва не упала в воду, грязную от вскаламученного ила. Арис подъехал, тронул за плечо:

– Что случилось?

– Ничего, – припала к шее соловой Лиски, прикрыла на мгновение глаза. – Просто не выспалась.

Арис прищурился, ничего не сказал, но держался рядом, пока мы не выехали на берег. Здесь я, отдышавшись, смогла, наконец, выпрямиться.

Хорошо, – тени радовались. – Идем, идем…

Ехавший позади Вахтыр окликнул Ариса, но стоило Горынычу отъехать, как Алина подвела ближе своего гнедого.

– Женечка, ты как? Тебе плохо? – шепотом спросила она. – Может, я могу помочь?

А потом:

– Жень, а тебя не тошнит?..

– Со мной все в порядке! – я ударила Лиску пятками и поскакала вперед.

Знать бы, будут ли у нас еще переправы. Раз уж тени так не любят текучей воды, то стоит заранее придумать, как объяснять свое внезапное недомогание.

– Женя, подожди! – подруга догнала меня и снова ехала рядом. – Женечка, ты не обижайся. Просто я подумала, что… – она виновато улыбнулась, но в глазах мелькнула лукавинка. – Вы ведь с Арисом теперь вместе, правда?

Вопроса я ждала, но что ответить?.. Пожала плечами:

– Не знаю.

– Ох, Женечка, – вздохнула Алина. – Он тебе сказал? Сказал, что любит?.. А ты?

– Я?

Оглянулась через плечо: Арис с Вахтыром ехали позади и что-то обсуждали. Леон приблизился к ним, не вступая в разговор, но очень внимательно слушал… Если б еще весной меня спросили, кого я люблю – знала бы, что ответить. А теперь, глядя на Леона, прислушивалась к себе – не екнет ли сердечко? Вспоминала, как отчаянно хотела, чтобы этот человек, в первую встречу показавшийся мне похожим на благородного рыцаря из старой сказки, обратил внимание именно на меня. Правда, любила? Или просто завидовала чужому счастью?

Перевела взгляд на Ариса. Он – словно почувствовал – посмотрел в ответ.

Отвернулась.

Щеки горели.

Глупая, ну о чем я думаю? О поцелуе под дождем и случайной ночи, когда, напуганная чужими голосами, пряталась в его объятиях. О том, как хорошо спать, положив голову ему на плечо. И… о том, что именно за его плечами надежней всего скрыться от опасности. И только ему, несмотря ни на что, я могу поведать любую тайну и в любой миг попросить о помощи.

Но – любовь ли это?

Я вздохнула:

– Не знаю, Алина… Не знаю, правда. Мне нужно немного времени, чтобы…

– Времени? – перебила подруга. И, спохватившись, понизила голос, чтобы остальные не слышали. – Женя, ты видела, что творится вокруг? Времени нет, понимаешь? Если бы вы нашли стеклодува, или если бы кто-то придумал, как все это остановить, тогда, может быть… Но сейчас никто не знает, что делать! Леон не скажет Арису, но воевода надеялся на вас. Что вы что-нибудь найдете в Иванцово. Потому что больше надеяться не на что, и…

Она умолкла, погладила темную гриву своего коня.

– Прости меня, Женечка. Я вовсе не хотела сказать, что вы в чем-то виноваты или… Я о другом… Знаешь, я долго думала над тем, что будет после. После того, как мы загадаем желание и вернемся домой. Или после того, как весь этот мир превратится в Пустошь. Или… Много может быть всяких «или», – Алинкино лицо было грустным, но взгляд светился теплом. – Я поняла, что самое главное для меня – быть сейчас рядом с ним. С Леоном. И что бы ни случилось после, я не буду жалеть ни о чем. Только о тех минутах, которые мы провели не вместе. Так что, – она посмотрела на меня, – подумай, Женя. Если ты его все-таки любишь… не теряйте времени.

* * *

До самого вечера нам так никто и не встретился. Несколько поселков объехали стороной – один выглядел пустым, из других люди не уходили. Воевода был прав: на этом берегу Вороши такой засухи не было. Несмотря на город из нашего мира и новую Пустошь, близость Заповедного леса давала этой земле силы сопротивляться.

На ночлег расположились на полянке у дороги. Арис посоветовал развести костер и первым вызвался караулить. Я слышала, как он сказал Леону, что какая-то нечисть поблизости бродит, и поняла, что речь не о мавках. Мужчины договорились дежурить по очереди, но утром, когда я проснулась, Арис все так же сидел у догорающего костерка.

– Чего не разбудил-то? – удивился Вахтыр.

Горыныч лишь поморщился, не желая отвечать. И поправил рукав, прикрывая левое запястье, на котором снова появилась повязка. Леон заметил.

– Что случилось? – спросил он.

– Гости ночью приходили, – Арис наклонился и разворошил золу, загасив огонек.

– И что?

– Ничего, – он пожал плечами. – Пришли и ушли.

Весь день Горыныч дремал в седле, и все же от моей помощи отказался:

– Силы побереги, – сказал. – А то с лошади свалишься.

– Это кто еще свалится! – возразила я, но помочь все равно не смогла: жадные тени не желали делиться.

Алина смотрела на меня с недоумением и все возрастающим беспокойством, но, к счастью, ни о чем не спрашивала.

Вторая ночевка оказалась еще менее спокойной: поблизости слышался вой и какие-то вздохи, всхлипывания. Белесый силуэт плавал среди деревьев, то подбираясь ближе, то замирая в отдалении… Арис снова сторожил, но на этот раз не сам: наши спутники по очереди сидели вместе с ним у костра и будили Горыныча, когда неизвестное нечто подбиралось слишком близко.

Наутро мы оставили на поляне серый круг от затушенного костра и надвое расколотый ствол березы, отдавшей силы единственному в здешних окрестностях лешему.

Глава 6. Хутор на холме

Хутор Хмельки располагался на окруженной лесом возвышенности и давно уже разросся в небольшую деревню. На востоке синими глыбами вырисовывались горные пики. Южнее хутора на склоне паслись стада овец и коз, а если забраться на высокое дерево, растущее на окраине поселка, наверняка можно увидеть крыши торгового Вереша и широкий восточный тракт. И где-то вдали, за туманной дымкой – обширные болота и темную зелень леса, нареченного Заповедным.