Загадать желание - Ольга Кай

Стражи исчезли. Колдуны сперва растерянно смотрели на далекие огоньки окон, потом – один за другим – перешли в аномалию. Кто-то первым догадался достать мобильник, и уже спустя минут десять большая часть наших колдунов ходили по убранному полю, разговаривая – кто с родными, кто с друзьями. Молодой кучерявый паренек звонил другу-журналисту, обещая сенсацию. Мы с Алиной тоже с удовольствием позвонили бы домой, но, к сожалению, в наших телефонах аккумуляторы давно успели разрядиться.

Вдалеке послышался рокот, который все приближался, нарастал. Люди подняли головы – без сомнения, многие узнали этот звук. А потом в ночном небе над спящим городком появились огни вертолетов.

– Что за чертовщина? – пробормотал подошедший Вахтыр и усмехнулся: – Слышь, Горыныч, не твои собратья-змеи летят?

Небо светлело, собравшихся на поле, глядящих вверх людей было хорошо видно. Два вертолета опускались, поднимая ветер, который трепал волосы колдунов, зашедших в аномалию, и не касаясь тех, кто оставался за границей. Не дожидаясь, пока остановятся лопасти, из машин выскочили несколько солдат с автоматами. За ними на покрытую сухой стерней землю спрыгнул еще один человек: немолодой мужчина в темном костюме, при галстуке, с широкой папкой под мышкой. Двое солдат сразу стали рядом с ним, готовые сопровождать, но человек отмахнулся небрежно и устало, и в этот миг я узнала его. Андрей Петрович Кожухов – не так давно он сообщил нам с Арисом о смерти старика-стеклодува, а потом угощал чаем с арахисовым печеньем и пытался выяснить, не знаем ли мы, как исправить содеянное нашими учеными и вернуть всех пропавших людей обратно, в родной мир. Теперь, отказавшись от вооруженной охраны, он шел к собравшимся у границы аномалии колдунам, неторопливо ступая носатыми туфлями по кочкам.

– Ну-ка, пойдем… – Вахтыр хлопнул по плечу Леона, и они вместе пошли ему навстречу. Мы с Алиной и Горынычем, не долго думая, направились следом.

Внимательные взгляды, рукопожатия. Леон представился и заговорил первым. Андрей Петрович обстоятельно расспросил его, узнал, сколько удалось собрать в лагерях колдунов, поблагодарил за заботу о людях, расспросил о ситуации в общем и о том, не нашелся ли способ вернуть все на свои места – и города, и людей. Потом заметил нас с Арисом, стоявших чуть поодаль.

– Пусть они подойдут, вы не против? – спросил у Леона с Вахтыром и поманил нас рукой.

В кожаной папке и на этот раз оказались фотографии. Арис принес факел – подсветить. Глянцевые картинки Кожухов передавал Леону, тот Вахтыру, а затем они попадали ко мне. Алина и Горыныч стояли рядом, и мы втроем разглядывали снимки, на которых посреди пустынной местности торчали гладкие черные скалы.

– Эти снимки сделаны на месте исчезнувших городов, – объяснил Кожухов. – Сначала мы думали, что произошло замещение, и вот эти скалы – из вашего мира.

– Я хорошо знаю те места, где теперь Пустошь, – Вахтыр озадаченно покрутил ус. – Ничего подобного там не было. Да и вообще… я нигде у нас такого не видел.

– А вы? – Андрей Петрович обратился к нам с Арисом.

Наше, – вздохнули тени, я вздрогнула.

– Я много где видел такие камни, только мелкие, – сказал Горыныч. – Они появились недавно. Похоже, из какого-то другого мира.

– Из мира тех черных тварей, – предположил Леон.

Наше. Пустошь…

Я придвинулась к Арису, и радость теней стала менее ощутимой.

– Похожие снимки попали в руки журналистов, – Кожухов собрал фотографии и спрятал их в папку. – Сами понимаете, теперь вряд ли удастся избежать огласки. Действовать надо быстро, иначе будет паника, и ситуация может выйти из-под контроля… Да, кстати, Леопольд Алексеевич, до вас не доходили слухи о том, что в вашем мире не два, а три города из нашего?

Изумление было ему ответом.

– Как? Еще один город? – я сжала кулаки, едва сдерживая возмущение.

– Вы же говорили, что стеклянных шаров больше не осталось!

– Не осталось, Евгения, это правда. Просто наши зарубежные коллеги хорошо скрывали информацию. Небольшой городок пропал вскоре после Иванцово, и сейчас на его месте такие же черные скалы. Но у них появилась еще одна проблема… Помните, вы говорили о черных тварях, которые живут в Пустоши? Вот-вот… Наши ребята, оцепившие зону возле Иванцово, недавно сообщили, что тоже видели нечто похожее. Поэтому у меня еще один вопрос: чего эти существа боятся, кроме огня?

Разговор был долгим. Двое раславских парней притащили нам ящики, на которых можно было сидеть. Снова рассматривали фотографии, обсуждали, как можно временно оградить аномалии в нашем мире, пустив в ров воду с реки.

Жители Солончака сперва стояли неподалеку, прислушиваясь, потом кто-то громко возмущался, что правительство о них не заботится и не спешит возвращать по домам. Крикуна быстро уняли – быть может, его негодование и было справедливым, но не к месту и не ко времени. Многие колдуны собирались пойти в спящий городок родного мира, еще не понимая, что все равно не попадут из аномалии домой. Солдаты хотели их остановить, но Андрей Петрович дал приказ не трогать тех, кому и вправду захочется пойти. Только людям сперва объяснили, что, когда аномалия исчезнет, они останутся одни посреди незнакомой местности, по которой будут бродить злобные черные твари.

Предупреждение подействовало, и в город отправились не более двух десятков смельчаков.

– Мы им не няньки, – негромко сказал Леону Вахтыр. – Пусть сами решают, что делать. Всех ведь все равно не удержишь.

Небо понемногу светлело. В наскоро разбитом лагере у границы раславцы, один за другим, гасили факелы. Окна домов в аномалии были темными, лишь бледными пятнами света виднелись фонари у автозаправки на шоссе.

– Солнце поднимается, – Андрей Петрович посмотрел куда-то вдаль, но у нас на востоке были горы, и лишь несколько первых лучей вынырнули из-за крутых склонов, вызолотив редкие облака. – Мне пора.

Взгляд прищуренных глаз остановился на секире Вахтыра, которую тот, сидя, держал под рукой, и теперь, поднявшись, снова пристегнул к поясу.

– Мой дед коллекционировал старинное оружие, – задумчиво произнес Кожухов, – позже эта коллекция отошла музею. Но знаете… при взгляде на это вот великолепие во мне просыпается мальчишка, – он усмехнулся. – Теперь оружие куда удобней. Из пистолета может выстрелить любой, да и автоматы, вон, как у моих ребят, гараздо опасней вашего меча, Леопольд Алексеевич. А еще у нас есть такое оружие, которое может превратить в Пустошь целую страну, да-да… Но мои мальчики до сих пор дерутся на деревянных мечах или мастерят шпаги из камыша.

Он поднялся, отряхнул брюки и поправил пиджак.

– Хотелось бы мне увидеть ваш мир, – встретился взглядом с Арисом, пожал плечами: – Да, да, понимаю… Что ж, будем надеяться, что я его все-таки не увижу.

Напоследок Андрей Петрович сфотографировал списки колдунов и, вручив нам с Алиной новые телефоны с заряженными аккумуляторами, попрощавшись со всеми, пошел обратно к вертолету. Вахтыр с Леоном вернулись в лагерь, а мы смотрели, как начинают вращение огромные лопасти, как вертолеты поднимаются в небо и, пролетев над нами, пропадают на границе двух миров. А потом, вставив карточку в новый телефон, я ушла по стерне подальше от остальных, чтобы не мешали разговаривать – мало ли, когда еще представится случай?

– Мама! Алло, мама, здравствуй! Это я!

Я рассказывала мало – о чем? О том, как медленно умирает мир, в котором мы заперты, словно в хитрой ловушке? О черных тварях Пустоши – своих постоянных спутниках и невидимых собеседниках? О новой нечисти, разгуливающей по здешним лесам и дорогам? Или о том, что многие из тех, кто попал сюда из Солончака, уже погиб от рук напуганных, озлобленных крестьян и жестоких наемников, мародерствующих на чужой земле?

Хорошая новость у меня, по сути, была одна: Арис. Но говорить об этом по телефону не хотелось. Поэтому больше слушала. Узнала, что Семена, подозреваемого в убийстве стеклодува, скорее всего, отпустят – за него заступились люди, которые скупыми новостями о родных, попавших в этот мир, были обязаны именно ему. А еще в газетах действительно появились фотографии вроде тех, которые нам показывал Кожухов, и отец также считал, что хоть и не стоит замалчивать пропажу городов, но паника может оказаться опасней неведенья.

Спустя час с небольшим мы попрощались. Кажется, мама поняла, отчего я молчу. В голосе слышались слезы, но мама постаралась, чтобы ее прощальное «береги себя» прозвучало как можно жизнерадостней.

Алина, спрятав телефон в ладонях, плакала навзрыд. Я испугалась было, что в ее семье что-то случилось, но мама мне сказала бы, наверное… В ответ на мой взгляд Леон, обнимавший подругу, успокаивающе кивнул: мол, все в порядке.