Дочь реки (СИ) - Счастная Елена

Она выбежала, на ходу накрывая косы платком — и не успела.

— Ничего, — успокоила ее Ярена, размешивая в горшке только приготовленную на молоке кашу. — Даст Макошь, даст Велес, скоро вернутся, если воля его быстро проявится.

— Он хочет видеть его своим волхвом, — проговорила Гроза осторожно, поглядывая на большуху.

— Кто? — не сразу поняла та.

— Велес.

Ярена покачала головой недоверчиво. Да и откуда ей знать, что Гроза сама его слова слышала не раз. Да и знать-то не стоит: еще решит, что она рехнулась. Вернулся со двора Таномир, с интересом поглядывая на женщин, которые застыли на перепутье незавершенного разговора.

— Сядь, поешь. А то убежишь так. Как они вон, — быстро окликнула его Ярена.

А он и правда уж собрался куда-то. Рубаха на нем была простая, рабочая и порядком уже застиранная. День сегодня был еще сухим: верно, в поле куда пойдет или на луг — за веселыми песнями с друзьями сенокосить. Там парни горланистые и девицы смешливые — молодому Яриле волнение. Вон как глаза сияют. Наверняка уж зазноба какая его ждет.

Таномир ожидаемо быстро проглотил свою кашу, на каждой ложке обжигаясь, и, прогремев чем-то в сенях, ушел.

— Крепко ты моего сына пленила, — серьезно заговорила Ярена, закончив хлопоты у стола. Поманила за собой. Дел по дому много, и найдутся те, что можно и отяжелевшей женщине выполнить.

— Я не хотела пленять, — пожала плечами Гроза.

Пошла за ней. Они взяли ведра и коромысла и направились к колодцу. Гроза в том небольшая помощница, чтобы воду таскать, да с одним-то справится. Бегать меньше.

— Я видела, что не хотела, — после недолгого молчания вновь заговорила Ярена, как вышли они на улицу. — Но как вы появились здесь с княжной, сразу поняла, что в тебе есть часть нити судьбы, которая и со мной тоже связана. И я видела, как говорит о тебе Измир. Как смотрит, когда даже имя твое поминает.

— Я очень его ждала, — отчего-то захотелось сказать. — И то, что стала женой князя… Долго рассказывать.

Ярена покивала, поправляя на плече коромысло.

— Ты можешь во всем на меня полагаться, Гроза, — посмотрела на нее искоса. — Я тебя даже от князя спрячу, если придется. Но только вот одно меня тревожит больше. Что ты, говорят, вилы дочь. А, стало быть, уйдешь когда-то. Оставишь его.

— Я все сделаю, чтобы того не случилось, — Гроза и не знала, как вложить в свои слова больше уверенности. — И ты можешь меня сумасшедшей посчитать, но, коли Велес примет Измира, то и я смогу судьбу свою поменять с его помощью.

Большуха приостановилась малость. Но в другой миг дальше пошла, не обернувшись — чуть впереди.

Уже попадались навстречу весечане. Громко приветствовали большуху, а вот Грозу неизменно подозрительными взглядами ожигали, словно розгами. И шептались за спиной, едва они с Яреной на несколько шагов отходили. И как ни мало приятного было в таком пути, а дошли скоро до колодца почти на восточной окраине веси. Уже отгорел багрянец рассвета, сменившись бледным золотом, что текло по тонким веткам берез, словно дождевые струи. Туман еще гулял во мглистых поутру низинках и овражках, касалось свежее дыхание рощи лица, чуть вытрезвляя смятенные мысли. Все никак не могла Гроза поверить, что оказалась вновь в Кременье. Что за водой пошла с матерью Рарога, словно и правда невестка ей.

Они вместе принесли воды в избу и почти не разговаривая, принялись обедню готовить да в избе помалу то там, то тут порядок наводить. И неловкость как будто еще была между ними и много о чем поговорить хотелось, а как будто и не о чем.

Словно бы Ярена много прознав о Грозе вдруг стала ее опасаться. Не хотелось, конечно такого. Хотелось — как и всегда бывает — матери любимого к душе прийтись. Да может, как сама большуха свыкнется с мыслью той, что сын ее нежданно жену себе обрел такую непростую, то и легче станет.

Гроза вышла в сени чуть отдышаться, когда услышала торопливый топот еще на улице. Поспешила наружу, зацепив платком пучок сухих трав, что на стене висел — и посыпалась на лицо душистая труха. Гроза, отряхиваясь на ходу, выглянула из сеней: и впрямь ведь, бежал уже по двору шустрый паренек лет двенадцати. Торопился зачем-то.

Завидел Грозу и остановился, кажется, слегка смутившись.

— Там старейшина Веглас. Передать велел, что тебе надо на капище явиться. Без тебя никак.

Она только в избу заглянула на миг — Ярене сказать, что уходит. Заметила, как встревожилась большуха, каким взглядом ее проводила — и поспешила за мальчишкой, который едва не как жеребенок гарцевал от нетерпения. Видно, наказ Вегласа был строгим.

Показалось, бесконечно долго шли до капища недалекого, но спрятанного надежно в лесу, в словно бы нарочно выросшем тут ельнике, низком и чуть сыроватом. Сумрачном: словно припыленные ветви свивали космами до самой земли. Щетинились обломанными сучьями темные стволы. Змеились корни под ногами, густо поросшие мхом. Гроза то и дело поднимала глаза к ясному небу, себя стараясь уверить, что еще в Яви находится, а не ступила прямиком в Нижний мир. Пахло сухой хвоей и маслятами, чьи блестящие сквозь налипшие листочки головы торчали кучками на освещенных Оком прогалинах. С лукошком бы сюда, да все благостное, что было в мыслях так и меркло под гнетом нарастающей тревоги.

Мальчишка вдруг остановился, когда еще капище впереди не виднелось. Махнул рукой вперед:

— Я не пойду дальше. Старейшина ругать будет, что слоняюсь там, где не надо. Там по тропке.

— Я знаю.

Паренек кивнул и повернул назад. А Гроза дальше пошла, пока не увидела на широкой прогалине темный частокол с чуть покосившимися воротами — старыми, словно трещинами, исчерченными особыми резами. Покачивались кругом высокие стебли малины и уже давно отцветшей верба-травы. Изнутри слышались тихие голоса. И пахло дымом горящих вовсю костров. Он взвивался белесыми кудрями над забором, путался среди ветвей и растворялся помалу где-то у самых верхушек. Гроза вошла в огороженный круг, озираясь осторожно, кивая тем волхвам, что здесь были. Некоторых она помнила еще с Ярилы Сильного. Одного — видела первый раз. Старше и моложе — они казались сейчас все на одно лицо. Кроме Рарога. Но в его облике остался как будто отпечаток особый. Все знакомо — и будто что-то новое, раньше не познанное проявилось.

Веглас взмахнул рукой, подзывая. Гроза подошла медленно, все цепляясь взглядом за Рарога, пытаясь по его взору понять, что ждет ее здесь, что случилось такого, что пришлось ее звать.

— Без тебя Велес не хочет волю свою являть, — спокойно пояснил старейшина, будто мысли услышал. — Говорит, что ему целого жреца надо, а не ополовиненного.

Она улыбнулась невольно, так и представив ясно, как бы мог Велес о том сказать.

— Что надо делать, скажите.

"Просто рядом стой и слушай", — раздалось словно бы из самой глубины чура Велеса, что стоял тут же, возвышая голову надо всеми. Взирая с нетерпеливым ожиданием — теперь Гроза видела это ясно.

Веглас проводил ее к костру и бережно, только едва сколько нужно, разрезал ладонь обрядовым ножом. Упали вязкие красные, словно ягоды земляники, капли в огонь. Коснулось ее будто бы ладонью горячей — беспокойство Рарога. Да разве будет вред от пролития малой крови? Гроза вернулась, зажимая в кулаке саднящую ранку. Протянула руку и обхватила кисть любимого пальцами, но он перехватил, сжал крепко, будто уверяя, что все хорошо будет. Размеренный голос Вегласа покатился тяжелым соломенным комом по капищу, отталкиваясь от частокола и возносясь выше вместе с дымом костра у подножия чура. Бросили в сито травы душистые, что при обряде положены — и поплыл легкий дурман в голове. И размылось все вокруг, будто бы в воде утонуло.

Да так и было, кажется. Вода кругом, тугая, прохладная даже под светом Ока. Она обтекала упругими струями напряженное тело, пытаясь расслабить, пытаясь унять тревоги и сказать, что так нужно.

— Я пришел пред твои очи, Велес. Все что было тобой завещано, выполнил. Долгий путь прошел и знать хочу, сможет ли род принять меня назад, — сплелись с голосом отца слова Рарога.