Взлет и падение третьего рейха. Том I - Уильям Ширер

Гитлеру стало ясно, что британский премьер не хотел не только применять силу, но и договариваться с другими ведущими державами о сдерживании действий Германии в будущем. 17 марта Советское правительство предложило созвать международную конференцию под эгидой Лиги Наций или вне ее для обсуждения мер, которые могли бы предотвратить дальнейшую агрессию Гитлера. Чемберлен воспринял перспективу подобной встречи довольно холодно и 24 марта в палате общин публично отклонил это предложение. «Такие действия, — заявил он, — неизбежно приведут к тому, что усилится тенденция к образованию групп государств… что само по себе враждебно перспективам мира в Европе». Очевидно, он не придал значения оси Берлин — Рим и трехстороннему Антикоминтерновскому пакту (Германия, Италия и Япония) или не захотел его придавать.

В этом же выступлении Чемберлен огласил решение своего правительства, услышать которое Гитлеру было еще приятнее. Он не только резко отклонил предложение, по которому Британия гарантировала бы помощь Чехословакии в случае нападения на нее, но и отказался помогать Франции, если последней придется выполнить свои обязательства по франко–чешскому пакту. Такой прямолинейный ответ значительно упрощал задачу Гитлера. Теперь он знал, что Англия предпочтет наблюдать со стороны, как он будет расправляться с очередной жертвой. Если Англия отступила, не отступит ли и Франция? Из секретных бумаг, отражающих события последующих нескольких месяцев, видно, что он был в этом уверен. Он знал, что по условиям пактов, заключенных с Францией и Чехословакией, Советский Союз не обязан приходить на помощь Чехословакии, пока Франция первой не окажет этой помощи. Именно этого ему и недоставало, чтобы немедленно приступить к осуществлению своих планов.

После успешного аншлюса Гитлер не сомневался, что его генералы не станут ему мешать. Если какие–то сомнения у него и оставались, то они рассеялись после завершения дела Фрича.

Как известно, суд чести над генералом Фричем по обвинению его в гомосексуализме был внезапно приостановлен в день открытия 10 марта, когда фельдмаршал Геринг и командующие сухопутными войсками и ВМС были срочно отозваны Гитлером для решения австрийского вопроса. Суд возобновил работу 17 марта, но в свете происшедших событий острой борьбы не ожидалось. Несколькими неделями ранее, когда военный суд выявил невероятные махинации Гиммлера и Гейдриха против Фрича, генералы были уверены, что не только добьются восстановления Фрича на его посту, но и так потрясут третий рейх, что это приведет к падению Адольфа Гитлера. Тщетные надежды! Как мы уже писали, 4 февраля Гитлер разбил эти надежды вдребезги, приняв на себя командование вооруженными силами, уволив Фрича и большинство генералов из его окружения. Теперь, после такого головокружительного успеха, когда он завоевал Австрию без единого выстрела, никто в Германии, даже старые генералы, не вспоминал о Фриче.

Надо отметить, что Фрича быстро оправдали. После угроз со стороны Геринга, который мог теперь выступать в роли справедливого судьи, шантажист Шмидт во всем признался и рассказал, что гестапо угрожало ему смертью (угроза эта через несколько дней была приведена в исполнение), если он не укажет на генерала фон Фрича, и что только схожесть имен Фрича и ротмистра фон Фриша, которого он, собственно говоря, и шантажировал на почве его пристрастия к гомосексуализму, позволила выдвинуть такое обвинение против генерала. Ни со стороны Фрича, ни со стороны армии нe было предпринято попыток выявить истинную роль гестапо и лично Гиммлера и Гейдриха в фабрикации ложных обвинений. На второй день работы, 18 марта, суд пришел к единому мнению и вынес приговор: «Признать невиновным и оправдать».

Фрича оправдали, но на посту главнокомандующего не восстановили, а армия не вернула себе прежнюю относительную независимость. Поскольку суд проходил при закрытых дверях, широкая публика ничего о нем не знала, как не знала она и предмета обсуждения. 25 марта Гитлер послал Фричу телеграмму, в которой поздравил его «с выздоровлением», и все.

Отставленный генерал, отказавшийся публично обвинить Гиммлера, сделал теперь последний, и бесполезный, жест — он вызвал шефа гестапо на дуэль. Вызов, составленный по всем правилам офицерского кодекса чести генералом Беком, был передан генералу фон Рундштедту как самому старшему генералу в армии, чтобы он передал его главе СС. Рундштедт побоялся это сделать, проносил письмо в кармане несколько недель, пока не забыл о нем.

А еще через некоторое время никто в Германии уже не вспоминал о генерале фон Фриче и его военно–политической программе. Так чего же он хотел? В декабре он написал письмо своему старому другу, баронессе Маргот фон Шутцбар. Письмо свидетельствует о достойной сожаления путанице в мыслях, свойственной и многим другим генералам.

«Право странно, почему многие смотрят в будущее с таким страхом, несмотря на неоспоримые успехи фюрера в течение последних лет…

Вскоре после войны я пришел к выводу, что мы должны победить в трех битвах, чтобы Германия снова стала сильной:

1) в битве с рабочим классом — Гитлер ее выиграл;

2) в битве против католической церкви, или, лучше сказать, против улътрамонтанизма;

3) и в битве против евреев.

Мы сейчас в самой гуще этих битв, причем битва с евреями самая трудная. Полагаю, что все понимают сложность этой кампании!»

7 августа 1939 года, когда тучи войны уже сгущались, он писал баронессе: «Для меня нет места в Германии господина Гитлера — ни во время войны, ни во время мира. Я буду сопровождать свой полк, пусть даже в качестве мишени, потому что не могу оставаться дома».

Так он и поступил. 11 августа 1938 года ему было присвоено почетное звание полковника в его старом полку — 12–м артиллерийском. А 22 сентября он стал мишенью для польского пулеметчика в пригороде осажденной Варшавы. Через четыре дня его со всеми почестями похоронили в Берлине. Было холодно, шел дождь. Если верить моему дневнику, это был самый мрачный день из всех прожитых мною в Берлине.

Уволив Фрича с поста главнокомандующего вооруженными силами двадцать месяцев назад, Гитлер, как мы убедились, одержал победу над последней цитаделью возможной оппозиции — старой офицерской кастой. Теперь, весной 1938 года, организовав переворот в Австрии, он еще больше укрепил свою власть над армией, подчеркивая, что только он принимает решения в области внешней политики, а армия существует, чтобы поддержать эти решения силой оружия. Более того, он обеспечил армии, не потеряв при этом ни одного солдата, стратегическую позицию, которая делала Чехословакию практически беззащитной. Необходимо было воспользоваться этим обстоятельством, не теряя времени.

21 апреля, через одиннадцать дней после нацистского плебисцита в Австрии, Гитлер вызвал генерала Кейтеля, начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил, чтобы обсудить с ним операцию «Грюн».

ДОРОГА НА МЮНХЕН

Операция «Грюн» — кодовое название плана внезапного нападения на Чехословакию. Как мы имели возможность убедиться, этот план был впервые представлен фельдмаршалом фон Бломбергом 24 июня 1937 года. Гитлер проработал его, выступая перед генералами 5 ноября. Он предупреждал тогда, что «обрушиться на чехов» следует «молниеносно» и что произойти это может уже в 1938 году.

Очевидно, легкий захват Австрии сделал операцию «Грюн» делом срочным. Однако план нужно было привести в соответствие с современными требованиями. Именно для этого Гитлер и вызвал 21 апреля 1938 года Кейтеля. На следующий день майор Рудольф Шмундт, новый адъютант Гитлера, подготовил запись обсуждения. Она была разделена на три части: «политические аспекты», «военные выводы», «пропаганда».

Гитлер отвергал «стратегическое нападение при отсутствии какого–либо повода к нему или возможности доказать его правомерность» из–за враждебного отношения мирового сообщества, что могло привести к критической ситуации. Нежелательным считал он и другой вариант — «военные действия после некоторого периода дипломатической напряженности, которая постепенно приведет к обострению отношений и к войне», так как полагал, что «чехи смогут предпринять меры для обеспечения безопасности». Фюрер склонялся в тот момент к третьему варианту: «внезапные действия на основе какого–либо инцидента (убийство германского посла в связи с антигерманской демонстрацией)». Такой «инцидент», как мы помним, уже однажды планировался, чтобы оправдать вторжение немецких войск в Австрию. Тогда в качестве жертвы был намечен Папен. В мире Гитлера, где господствовали бандитские нравы, не жалели посланников.

Германский «бог войны», а именно им и стал фюрер после того, как принял на себя верховное главнокомандование, указал генералу Кейтелю на необходимость ускорить операцию.

«В политическом отношении первые четыре дня военных действий имеют решающее значение. Если в течение этого времени не будут достигнуты решающие военные успехи, то вероятно возникновение европейского кризиса. Совершившиеся факты должны убедительно продемонстрировать бесперспективность внешнего военного вмешательства…»