Взлет и падение третьего рейха. Том I - Уильям Ширер

Итак, Австрия на время ушла с исторической арены. Мстительный австриец, присоединивший ее к Германии, изменил даже название страны. Древнее немецкое название Австрии — Остеррайх он заменил новым — Остмарк, но чиновники в Берлине вскоре перестали его использовать. Их больше устраивало слово «Gaue» (земля), что приблизительно соответствует историческому «Laender», таким, как Тироль, Зальцбург, Штирия и Каринтия. Вена стала просто одним из городов рейха, провинциальным центром. Бывший австрийский бродяжка, став диктатором, стер свою родину с политической карты, лишил ее некогда блистательную столицу последних остатков славы. Настроения разочарования охватили австрийцев.

В течение первых недель поведение нацистов в Вене превзошло все, что я видел в Германии. Это была оргия садистов. Множество евреев ежедневно сдирали на улицах плакаты, которые так или иначе напоминали о Шушниге, чистили сточные канавы. В то время как они работали под присмотром ухмылявшихся штурмовиков, вокруг собиралась толпа, из которой постоянно слышались насмешки и издевательства. Евреев — и мужчин и женщин — хватали прямо на улицах и заставляли чистить общественные туалеты и отхожие места в казармах СА и СС. Десятки тысяч представителей этой национальности были брошены в тюрьмы. Их имущество оказалось конфисковано или разграблено. Из окна своей квартиры на Плосслгассе я видел, как эсэсовцы выносили серебро, гобелены, картины и другие ценности из особняка Ротшильда. Сам барон Луи де Ротшильд заплатил большой выкуп, чтобы покинуть Австрию, — его сталелитейные заводы были присоединены к заводам Германа Геринга. К началу войны приблизительно половина из 180 тысяч евреев, проживавших в Вене, смогла покинуть Австрию, оставив нацистам свое состояние.

Эту торговлю человеческой свободой контролировала специальная; организация, созданная Гейдрихом под эгидой СС. Она носила название «Комиссия по еврейской эмиграции». Это было единственное учреждение, в котором евреи могли получить разрешение на выезд из страны. С момента возникновения комиссии ею руководил австрийский нацист, земляк Гитлера, Карл Адольф Эйхман. Из органа, занимающегося эмиграцией, комиссия в конце концов превратилась в орган, занимающийся их уничтожением. Ею было ликвидировано в общей сложности около четырех миллионов человек.

Гиммлер и Гейдрих, находясь в Австрии, тоже не теряли времени даром. В первые же недели после аншлюса ими был организован крупный концентрационный лагерь Маутхаузен, на левом берегу Дуная, недалеко от Энса, поскольку перевозить тысячи австрийцев в концентрационные лагеря Германии было довольно хлопотно. К моменту крушения третьего рейха в лагере содержались заключенные в основном неавстрийской национальности. Маутхаузену принадлежит сомнительный рекорд среди немецких концентрационных лагерей (за исключением лагерей смерти в Восточной Европе) по количеству официально зарегистрированных смертных казней — 35 318 за шесть с половиной лет существования.

Несмотря на гестаповский террор, который Гиммлер и Гейдрих учинили в Австрии после аншлюса, туда хлынули сотни тысяч немцев. Здесь они могли за марки заказать роскошный обед, что давно уже было недоступно в Германии, здесь можно было за весьма умеренную плату прекрасно отдохнуть среди живописных гор и озер. Немецкие промышленники и банкиры просто наводнили страну, за бесценок скупая заводы и фабрики, конфискованные у евреев или антифашистски настроенных лиц. Среди этой улыбающейся публики оказался и вездесущий доктор Шахт. Несмотря на разногласия с Гитлером, он все еще оставался министром без портфеля в кабинете и президентом Рейхсбанка. Он всемерно одобрял аншлюс, а в Австрию прибыл, чтобы от имени Рейхсбанка еще до плебисцита присоединить национальный банк. 21 марта он обратился с речью к служащим австрийского банка, в которой высмеял иностранную прессу, осуждавшую гитлеровские методы объединения. Шахту эти методы нравились. По его словам, аншлюс явился следствием бесчисленных предательств и актов жестокого насилия, которое другие государства применяли против Германии.

«Слава богу!.. Адольф Гитлер соединил воедино германскую волю и германскую мысль! Он подкрепил это единство новым сильным вермахтом и придал внешнюю законченность внутреннему единству Австрии и Германии…

Никто из нас не увидит светлого будущего, если не будет всей душой стоять на стороне Адольфа Гитлера… Рейхсбанк всегда будет только национал–социалистским, иначе я отказываюсь им управлять».

После этого Шахт заставил сотрудников австрийского банка принести «клятву верности и повиновения фюреру».

«Мерзавцем будет тот, кто нарушит эту клятву!» — воскликнул доктор Шахт, на что аудитория отозвалась троекратным «Зиг хайль!».

Доктор Шушниг был арестован и подвергался настолько унизительному обращению, что трудно поверить, будто приказ об этом не был подписан самим Гитлером. С 12 марта по 28 мая Шушнига содержали под домашним арестом. В течение всего этого времени гестапо заботилось о том, чтобы он не спал, причем делало это самыми подлыми методами. Потом его перевели в штаб–квартиру гестапо, размещавшуюся в венской гостинице «Метрополь». Там его поместили в маленькую комнатушку на пятом этаже. В ней он провел последующие семнадцать месяцев. Его заставляли с помощью полотенца, выданного для личного пользования, наводить чистоту в комнатах эсэсовских охранников, мыть раковины, помойные ведра, унитазы. Он подвергался всякого рода глумлениям, которые придумывали гестаповцы. К 11 марта — первой годовщине своего падения — Шушниг потерял пятьдесят восемь фунтов веса, но эсэсовский врач докладывал, что он в отличном состоянии. О годах одиночного заключения, о жизни «среди живых мертвецов» в самых страшных немецких концлагерях — Дахау и Заксенхаузене, куда его перевели позднее, доктор Шушниг рассказал в своей книге «Реквием по Австрии».

Вскоре после ареста ему разрешили по доверенности вступить в брак с бывшей графиней Верой Чернин, чей брак был аннулирован церковным судом[110]. В последний год войны ей позволили жить в концентрационном лагере вместе с Шушнигом и их сыном, родившимся в 1941 году. Просто чудо, как они сумели пережить кошмар концлагеря. К концу войны вместе с ними сидели и другие высокопоставленные жертвы гнева Гитлера: бывший премьер–министр Франции Леон Блюм с мадам Блюм, пастор Нимеллер, большое число генералов, принц Филип Гессенский, жену которого принцессу Мафальду, дочь короля Италии, эсэсовцы замучили в Бухенвальде в 1944 году так Гитлер отомстил Виктору Эммануилу за то, что тот перешел на сторону союзников.

1 мая 1945 года группа высокопоставленных пленников была спешно вывезена из Дахау и отправлена на юг, в одну из деревень Тироля, расположенную высоко в горах, где их не могли освободить американцы, приближавшиеся с запада. Гестаповские офицеры показали Шушнигу список лиц, от которых по приказанию Гиммлера надлежало избавиться до того, как они попадут в руки союзников. Шушниг увидел свое аккуратно отпечатанное имя и имя своей жены. Душевные силы чуть не покинули его — столько пережить, чтобы погибнуть в последнюю минуту!

Тем не менее 4 мая Шушниг смог записать в своем дневнике:

«Сегодня днем, в два часа, тревога! Американцы!

Американцы заняли гостиницу!

Мы свободны!»

Без единого выстрела, пользуясь невмешательством Англии, Франции и России, чьи вооруженные силы могли одолеть Гитлера, он увеличил население рейха на семь миллионов человек и занял выгодную стратегическую позицию, необычайно важную для реализации его будущих планов. Он не только окружил Чехословакию своими войсками с трех сторон, но и получил возможность выйти в Юго–Восточную Европу через Вену. В качестве столицы Австро–Венгерской империи Вена являлась центром в системе торговли и коммуникаций Центральной и Юго–Восточной Европы. Теперь этот центр находился в его руках.

Вероятно, самым важным для Гитлера было убедиться, что Англия и Франция и пальцем не пошевелят, чтобы остановить его. 14 марта Чемберлен выступал в палате общин по поводу событий в Австрии. Германское посольство в Лондоне направляло в Берлин срочные телеграммы о ходе дебатов. Гитлеру особенно бояться было нечего. «Очевидно, — говорил Чемберлен, — что никто не смог бы предотвратить случившегося в Австрии, разве что наша страна вместе с другими странами была бы готова применить силу».

Гитлеру стало ясно, что британский премьер не хотел не только применять силу, но и договариваться с другими ведущими державами о сдерживании действий Германии в будущем. 17 марта Советское правительство предложило созвать международную конференцию под эгидой Лиги Наций или вне ее для обсуждения мер, которые могли бы предотвратить дальнейшую агрессию Гитлера. Чемберлен воспринял перспективу подобной встречи довольно холодно и 24 марта в палате общин публично отклонил это предложение. «Такие действия, — заявил он, — неизбежно приведут к тому, что усилится тенденция к образованию групп государств… что само по себе враждебно перспективам мира в Европе». Очевидно, он не придал значения оси Берлин — Рим и трехстороннему Антикоминтерновскому пакту (Германия, Италия и Япония) или не захотел его придавать.