Дебютантки - Джун Зингер

— Мейв, я не понимаю, что происходит? Ты так занята своей книгой и у тебя нет времени навестить Эли? Или здесь что-то другое?

— Я думала, что ты все понимаешь, — ровным голосом сказала Мейв. — Я не могу поехать к Эли. Пока не могу.

Крисси была поражена.

— Почему не можешь. Разве ты не понимаешь, как это плохо для ребенка? Ты постоянно навещала ее, была к ней так внимательна, проявляла к ней такую любовь, пока она не стала на нее реагировать… Она улыбалась, стала говорить, и вдруг ты перестала видеться с ней. Ты ее просто предаешь… — Крисси замолкла. Она, как всегда, сказала слишком много.

— Ты считаешь, что я не думала об этом? — У Мейв был такой грустный голос. — Я не сплю ночами и все думаю об этом. Почему, ты думаешь, я не спешу навестить ее? Я боюсь, что он может выследить, где находится Эли. Когда я знала, где он — в Эрене с Сарой, — я могла спокойно приходить к ней. Но теперь он может быть здесь, в Нью-Йорке, шпионит за мной. Как ты думаешь, сколько у него займет времени, чтобы понять, что связывает меня с этим домом? Не забудь, я сказала Саре, что у меня есть ребенок от Пэдрейка. Мы не знаем, рассказала ли она ему об этом. Если да, тогда все возможно. Теперь тебе все понятно? Может, я просто перестраховываюсь, но все равно не хочу рисковать.

— Мейв, но это же ужасно, что ты не можешь навестить Эли. И для нее это так плохо. Что же ты будешь делать?

— Писать книги и посылать детям подарки. Я могу делать только это.

— Разве здесь не может помочь тетя Крисси? Я могу сказать Эли, что Мейв ее не забыла. Я могу постоянно ходить туда. Может, я могу позаниматься с детьми. Ты понимаешь — рисование и все такое.

Мейв обняла Крисси.

— Я думаю, это просто прекрасно, тетя Крисси… — Она засмеялась. — Но я не знаю, как на это будет реагировать милейшая мисс Уиттакер. Она твердый орешек.

Через год или больше Сара освободится от кошмара, подумала Крисси. Но когда будет свободна Мейв?

3

За неделю до свадьбы я сказала маме, что пригласила дядю Мориса.

— Ты сошла с ума? — спросила мама, поправляя розы. Она даже не повышала голос — мысль казалась ей такой идиотской, что она не собиралась тратить нервы на ее обсуждение.

— Мама, мне кажется, ты меня не поняла. Я не говорила, что собираюсь пригласить дядю Мориса. Я сказала, что уже его пригласила.

Она положила розу, которую собиралась поставить в белую стеклянную вазу.

— Как ты можешь даже говорить подобные вещи?

— Я считаю, что мне следовало это сделать. Мама, дядя Морис хорошо относится ко мне. Он платил за мое обучение в колледже…

— Мы его об этом не просили, не так ли?

— Мне кажется, что дело не в этом. Мама, он заплатил за мою учебу. Он беспокоится о Саре. Так тяжело, когда ты один и волнуешься о своих близких. Тебе не с кем поделиться своими заботами.

— Не наша вина, что он один, и мы не должны беспокоиться об этом. Разве мы настаивали, чтобы он женился на этой англичанке? Не наша вина, что она покинула его и вернулась в Англию.

— О, мама… попытайся хотя бы немного понять и простить его. Я уверена, что если бы здесь сейчас была Сара, она бы не оставила его одного, она бы смягчилась хоть немного.

— Все прекрасно и удивительно для тебя и Сары. Если бы она была здесь и в полном здравии… Но я думаю о Беттине. Она станет считать тебя бесчувственной племянницей и будет права! Она даже может вообще отказаться присутствовать на твоей свадьбе, и я не стану ее обвинять в этом.

Тетя Беттина слышала наш разговор. Она вошла и сказала:

— Все в порядке, Марта. Я тебе благодарна, что ты щадишь меня, но и Марлена права. Морис хорошо относится к ней. И он так одинок. И ему не повезло, как повезло мне. У меня есть ты, Говард, и Марлена, и моя Сара. Бог даст, она скоро поправится и будет снова цвести. Кроме того, мне кажется, что Марлена права в том, что чувствовала бы Сара по отношению к Морису. Мне кажется, что она была бы довольна, если наша семья пригласит его в такой счастливый для Марлены день. Я стала сильной, и все благодаря тебе, моя дорогая Марта… — Она подошла и поцеловала сестру. Та закашлялась. — Я смогу встретиться с Морисом. Я даже смогу его простить. И пожелать ему всего доброго.

Мама сказала:

— Хорошо, тогда пусть он присутствует на нашем празднике. В конце концов, это твой праздник, Марлена, а что касается тебя, Беттина, то ты всегда была мягкосердечной…

С тех пор как Сара отбыла в Париж, я, наверно, сотню раз говорила себе: «Господи, как мне хотелось бы, чтобы Сара была сейчас с нами!» или же: «Если бы она могла нас сейчас слышать!»

Я была уверена, что обязательно повторю это в день своей свадьбы. Но именно сейчас мне хотелось, чтобы она видела свою маму или хотя бы слышала ее слова. Она могла бы гордиться ею. Я вспоминала, как себя вела тетя Беттина десять лет назад, в день того памятного ужина, и как она все воспринимает сегодня. Она такая приятная, красивая и воспитанная — настоящая благородная леди с Юга.

Венчание в церкви состоялось после тихой еврейской церемонии бракосочетания. Прием проходил в саду старого дома Лидзов. На невесте было платье из брюссельских кружев, в нем в свое время выходила замуж ее мать. Две подружки невесты были одеты в бледно-розовые платья с пышными юбками и шляпы из перьев с темно-розовыми бархатными лентами. Розовое шампанское лилось рекой, столы были накрыты розовыми скатертями с темно-розовыми салфетками и темными розами. Воздух благоухал от множества цветов.

— Какой божественный день, — вздохнула Крисси. — Пусть этот брак будет заключен на небесах и будет долгим-долгим. Боже, помоги им!

— Ты права, — сказала Мейв. — Но не становись у меня на пути, когда я буду стараться схватить букет невесты, или я просто собью тебя с ног!

— Только попробуй! Как ты думаешь, сколько времени все это может продолжаться?

В церкви Морис сидел в самом дальнем ряду, потом все время держался в отдалении и пил шампанское, но Беттина сама подошла к нему:

— Морис!

Она протянула к нему руки, он взял их в свои и поцеловал ее в щеку. Она почувствовала вкус его слез.

— Беттина… — Он говорил с трудом. — Я веду себя как дурак, прости меня. — Он вытер глаза вышитым платком. — Ты прелестно выглядишь! Твои глаза — они такие же синие, как и тогда, когда я увидел тебя в первый раз. Твоя кожа как у молоденькой девушки. Тебе может позавидовать сама невеста. — Он улыбнулся своим словам.

Беттина была поражена. Морис весьма отличался от того человека, с которым она жила раньше.

— Ты тоже хорошо выглядишь, Морис, — солгала она.

Он покачал головой: