Прочь из моей головы - Софья Валерьевна Ролдугина

не пришёл на помощь и не подвёл итог:

– Что же, рад, что короткая остановка в Терновом Саду всем пошла на пользу.

Время было позднее – точнее, уже раннее, поэтому вскоре вампиры нас оставили. Напоследок «группа поддержки» Дино притащила две пиццы, еле-еле тёплые, четыре килограмма яблок и сумку-холодильник, набитую газированным кофе в жестяных банках, среди которых затесалась одна бутылка шампанского.

– Про штопор никто не подумал, конечно, – пробормотала Гэбриэлла и зевнула. – Режим дня ни к чёрту, конечно, с этими ночными ребятами… Красивое платье, кстати. Похоже на подвенечное.

Это было как удар под дых.

– Спасибо, – с трудом выговорила я, сглотнув, и отвела взгляд, чтобы не слишком палиться перед чересчур внимательным Дино. – Наверное, какая-то чародейская мода. Йен нарядил меня перед судом на свой вкус.

– Суд? Что-то новенькое, – хмыкнула Гэб, лениво роясь в яблоках. – Кстати, как там твои проблемы с головой? Решились?

– Никаких проблем, – соврала я уверенно. – Салли получила новое тело, и Йен тоже. Так что теперь у каждого своя жизнь.

Взгляд у Гэбриэллы стал задумчивым.

– Понятно, – протянула она с сомнением. – Значит, хэппи-энд. А что с Герардом и Руни? Смогла что-нибудь разузнать?

…вот оно. Тот самый вопрос.

Надо заметить, что новости о смерти моих родителей тётя Гэб восприняла гораздо спокойнее, чем я боялась. О подробностях она, впрочем, не спрашивала и до двух тёмно-синих прозрачных камней так и не дотронулась; дослушав рассказ, надолго замолчала, а затем подняла на меня глаза и негромко произнесла:

– Так вот почему на тебе лица не было всё это время… Прости. Получается, что теперь в семье я старшая… И вообще нас только двое. Улла…

Гэбриэлла обняла меня крепко и погладила по волосам. А я не могла обнять её в ответ, потому что чувствовала себя последней мерзавкой, ведь «лица не было» на мне вовсе не из-за родителей.

Покинуть Терновый Сад вечером не получилось, да и следующим тоже. Хорхе исчез на несколько дней, сославшись на срочные дела; но Маллори, к её чести, не бросала нас без присмотра и заглядывала время от времени, чтобы составить компанию за разговором. Правда, рассказывала в основном я – то, что могла, не затрагивая болезненные темы. Наибольшим успехом предсказуемо пользовались истории о Кровавых Безумцах. В качестве ответной благодарности Маллори поведала мне, что знала об Арто – он оказался немногим менее знаменитым, чем Сет, и равным ему по силе, если верить легендам.

Дино продолжал ненадолго уходить, чтобы пообщаться со своим фан-клубом, но с каждым разом возвращался всё раньше. Иногда у него появлялись новые прокусы или бинты, но он на них внимание не акцентировал, а я не спрашивала: не мне упрекать кого-то за лишние риски.

Йен не появлялся и никак не давал о себе знать.

Я надеялась, что Хорхе расскажет что-нибудь, когда вернётся, однако он лишь обмолвился вкратце, что в Запретном Саду большие перемены: скоро должны избрать нового садовника, а значит начнётся очередной передел власти.

– Но вас это не коснётся, Урсула, – пообещал он спокойно. И добавил: – Вы готовы?

Собирать нам, в общем-то, было нечего, и через десять минут мы наконец очутились в реальном мире. Путь обратно в столицу занял на удивление мало времени: двухчасовой перегон на вечернем поезде, несколько переходов через каверны и такси… И у дома Гэбриэллы нас настиг первый сюрприз.

– Да-а, – протянула она, задумчивым взглядом обводя пепелище, растянутые красно-белые ленты оцепления и остов каминной трубы. – Кто-то не мелочился, заметая следы. Полагаю, я числюсь погибшей, а где-нибудь в морге лежит обгорелый труп, который невозможно опознать даже по зубным коронкам?

У Хорхе дёрнулись уголки губ.

– Пожар – эффективное, но грубое решение, – произнёс он сухо, так, что и дураку стало бы понятно, какого он мнения о таких «решателях». – Как садовник, я обязан взять на себя ответственность и разрешить ваши временные затруднения, Гэбриэлла. Вам есть где переночевать? Могу предложить апартаменты в моих владениях…

В глазах тёти Гэб ясно читалось, в каком гробу она видела чародеев, вампиров и весь Запретный Сад, но Дино, к счастью, предотвратил катастрофу, великодушно предложив погостить у него.

– До моей квартиры добраться не должны, я переехал недавно и толком пока никому не рассказал, – добавил он. И снова покраснел: – Если вас не смутит, конечно, что ночевать придётся в моей спальне. То есть я сам на диван переберусь…

– Дино, – терпеливо вздохнула Гэбриэлла, поворачиваясь к пепелищу спиной. – Мы же, кажется, были на «ты»?

Я хотела сказать, что он такой робкий только до второго свидания, но сдержалась.

В конце концов, это было уже не моё дело.

Квартира Дино и впрямь оказалась в полном порядке, за исключением забытой в раковине чашки, в которой выросла удивительно развитая плесневая цивилизация: кажется, им оставался всего один шаг до того, чтобы осознать своё всемогущество и отправиться завоёвывать мир. Гэбриэлла так устала в пути, что сразу забралась на кровать, не интересуясь даже тем, насколько свежие там простыни.

– А ты как? – неловко спросил Дино. – Твои апартаменты ведь точно разгромили, я сам видел…

– Переночую в гостинице, – улыбнулась я. – Не беспокойся, побыть одной – как раз то, что мне сейчас нужно. Ты же меня знаешь.

Возражать он не стал. А я только на улице вспомнила о том, что моя кредитка вместе с рюкзаком и немногими уцелевшими вещами осталась у Йена.

«Интересно, что он с ними сделает? Просто выбросит?» – пронеслось в голове.

Думать про это не хотелось, а не думать – не получалось.

– Может, всё же воспользуетесь моим предложением, Урсула? – ненавязчиво напомнил Хорхе. – Признаться, я бы хотел заодно обсудить с вами кое-что относительно вашей дальнейшей жизни…

Собственно, мне ничего и не оставалось, кроме как согласиться.

Втайне я надеялась, что в разговоре всплывёт какая-нибудь информация о Йене, но напрасно. Быстрее всего было бы спросить самой, но фразы точно в горле застывали; приходилось делать вид, что мне и не интересно, а в глубине души надеяться, что ситуация разрешится сама собой. А вскоре молчать на эту тему стало гораздо проще: Гэб захотела организовать похороны, хотя бы и с пустыми гробами. Хорхе использовал чары, чтобы упростить наше общение с гвардией и чиновниками,