Врата Мёртвого Дома - Стив Эриксон

«Время делает из нас верующих, а безвременье – скептиков». Это еще одна поговорка глупцов, еще одна коварная цитата, которую любят повторять мудрецы у меня на родине. Они говорят так тогда, когда люди начинают смеяться над уроками истории. Главное суждение мудрецов заключалось в том, что человек не должен верить ни в кого. Более того, этот принцип стал главенствующим среди тех, кто решил посвятить свою жизнь ремеслу убийства.

Убийство доказывает лживость любого постоянства. Даже если принять, что поднятый вверх кинжал является вполне постоянной вещью, ты волен выбирать объект и место совершения казни. «Убийца является источником мирового хаоса. Однако помните, что поднятый клинок может затушить пожар так же просто, как его зажечь...»

А сейчас в мозгу Калама доминировала тонкая узкая линия, будто прочерченная острием клинка и ведущая его по направлению к Лейсин. Любое восстановление справедливости, в котором он нуждался, безошибочно вело его к этой цели. «Ну что ж, пока мой путь лежит через Арен, кажется, никто не догадывается о моих истинных намерениях; по этой причине я могу без всякого страха блуждать по этим полям, заполненным золой».

– Я вижу впереди какое-то облако, – произнесла Минала, поравнявшись с ним бок о бок.

Гребни невысокой пыли открывали перед ними небольшое пространство. Глаза Калама сузились.

– Это столь же приятная новость, как и отпечатки ног в грязи, – пробормотал он.

– Что?

– Посмотрите назад – мы оставляем тот же самый след. Да, Имперский Путь готовит нам компанию.

– А любая компания грозит бедой, – произнесла женщина.

– Точно.

Добравшись до первой неровной борозды, Калам еще больше занервничал. «А наш компаньон вовсе не одинок. Скотство. Ни один из слуг, присягнувших на верность императрице, не оставляет такие...»

– Смотрите! – крикнула Минала, указав пальцем в сторону.

Прямо перед ними на расстоянии тридцати шагов виднелось какое-то темное пятно на земле. Им вполне мог быть колодец. Взвешенная в воздухе пыль окружала это место неподвижной полупрозрачной пеленой.

– Скажите, – проворчал Кенеб за спиной, – у меня обонятельные галлюцинации, или этот запах действительно появился вокруг нас совсем недавно?

– Пахнет какими-то специями, – согласилась Минала.

На шее у него поднялись волосы; Калам вытащил из-под седла арбалет, отворил затвор и вставил в паз стрелу. Он ощущал на себе задумчивый взгляд Миналы, поэтому не удивился, когда услышал ее голос.

– Этот запах тебе наверняка знаком, не так ли? И я уверена, что он не похож на то, как пахнут большие сундуки купцов. Чего мы должны опасаться, капрал?

– Всего, чего угодно, – ответил он, вновь двинувшись вперед.

Темная яма, как оказалась, достигала в диаметре сотни шагов, а ее края порой имели небольшие насыпи. С разных сторон из этих пригорков торчали горелые кости.

Жеребец Калама остановился в нескольких ярдах от края. Все еще сжимая наготове арбалет, убийца перебросил ногу через седло и бесшумно соскользнул на землю. Вокруг него поднялось небольшое облачко пыли.

– Вам будет лучше остаться здесь, – сказал он остальным. – Неизвестно, насколько прочны края этой ямы.

– В таком случае, зачем вообще стоит приближаться? – спросила Минала.

Ничего не ответив, Калам двинулся вперед. Он приблизился на расстояние двух шагов от края – достаточно близко, чтобы видеть происходящее на дне, хотя с первого мгновения всем показалось, что его внимание привлек противоположный обрыв. «Теперь мне известно, по какой поверхности мы идем... У меня не получится даже перестать думать об этом. Дыхание Худа!» Зола формировала компактные слои, демонстрируя различные цвета и форму в зависимости от температуры и ярости огня. Кроме того, слои различались по толщине. Один из наиболее массивных достигал в глубину одного размаха рук и выглядел самым плотным из всех, представляя собой измельченную костную пыль. Сразу под ним начинался другой, более тонкий, который напоминал красноватую кирпичную пыль. Другие слои обнаруживали лишь остатки обгорелых костей, покрытые темными пятнами золы. Те, форму которых Калам мог различить, напоминали человеческие, однако имели немного больший размер. Полосатая стена напротив него была по крайней мере шесть размахов рук в глубину. «Мы вышагиваем по древней смерти, останкам... миллионов людей».

Взгляд убийцы медленно опустился на дно ямы. Оно было заполнено множеством ржавых, покрытых коррозией механизмов, похожих, как капли, друг на друга. Каждый из них по размерам достигал повозки, а у основания были действительно видны огромные колеса с блестящими металлическими спицами.

Калам смотрел на эту картину в течение долгого времени, затем он развернулся и, опустив арбалет, двинулся в сторону остальных.

– Ну и что?

Убийца пожал плечами, запрыгивая в седло.

– На дне лежат старые руины. Они довольно странные – нечто подобное я видел только однажды в Даруджистане, внутри храма, приютившего Икариума. Этот ржавый металлолом очень напоминает Крут Сезонов, который, по его словам, способен измерять ход времени.

Кенеб фыркнул.

Калам поднял на него глаза и спросил:

– Вы что-то сказали, капитан?

– Это же слухи, и ничего более. Их возраст насчитывает несколько месяцев.

– Что за слухи?

– Да об Икариуме и его изобретении, – мужчина внезапно нахмурился. – А что тебе известно о Раскладе Дракона, капрал?

– Только то, что от него следует держаться подальше. Кенеб кивнул.

– Прежде чем наткнуться на тебя, мы встретились с пророком. Один из моих отрядов решил узнать свое будущее. Закончилось все тем, что пророк вынужден был отдать деньги обратно – он не смог открыть ничего, за исключением первой карты. Для меня это было неожиданностью, но для этого человека, по всей видимости, совсем нет. Он сказал, что подобное случается не только с ним, но и с другими пророками уже на протяжении нескольких недель.

«Увы, в последний раз, когда я столкнулся с Раскладом, мне не сопутствовала удача».

– Что это была за карта?

– Одна из вне арканных, мне кажется. Какие к ним относятся?

– Держава, Трон, Скипетр, Обелиск...

– Обелиск, точно! Пророк сказал, что это было делом рук Икариума, он встретил его вместе с другом Треллом в Пан'потсун.

– Неужели это о чем-то говорит? – спросила Минала. «Обелиск... прошлое, настоящее, будущее. Время, а у него нет союзников...»

– Возможно, что это ничего и не значит, – ответил убийца.

Путешественники двинулись вперед, обойдя яму на безопасном расстоянии. Их путь пересекало множество других следов, и Калам понял, что среди них только один принадлежал человеку. Несмотря на то что в предположение убийцы было трудно поверить, он внезапно понял: направление, которым они идут, является прямо противоположным тому, в котором они стартовали. «Если мы в самом деле идем на юг, то Сольтакен с Д'айверсом движутся на север. Может быть, подобное стечение обстоятельств совсем и не плохое... Однако если в Имперский Путь пробралось действительно несметное количество Изменяющих форму, то мы скоро наткнемся прямо на них».

Спустя несколько тысяч шагов они подошли к осевшей дороге. Подобно яме, глубина трассы достигала шести размахов рук. Над брусчаткой на некоторой высоте висела пыль, она скрывала от наблюдающих все, что было на дне. Калам спешился, привязал длинную тонкую веревку к седлу своего жеребца, а затем, обмотав противоположный конец вокруг запястья, начал спуск вниз. К его глубочайшему удивлению, стены вокруг дороги были довольно жесткими, поэтому ему удалось опереться на них ногами. Кроме того, они не были слишком крутыми для лошадей.

Убийца обернулся на остальных.

– Эта дорога поведет нас в направлении, которое более-менее совпадает с нашим. Думаю, следует ею воспользоваться – она сэкономит нам массу времени.

– Ага, мы начнем двигаться в никуда гораздо быстрее, – произнесла Минала.

Калам усмехнулся.

Когда вся компания на лошадях спустились вниз, внезапно заговорил капитан:

– Почему бы нам не остановиться здесь на некоторое время? Мы же ничего не видим, а за это время, возможно, пыль немного осядет.

– Кроме того, станет прохладнее, – добавила Сельва, обнимая своих притихших детей.

– Хорошо, – согласился убийца.

Бурдюки с водой, висевшие на лошадях, начали казаться пугающе сухими; животные могли продержаться без всякой поддержки в течение нескольких суток, однако они будут ужасно страдать. «Да, мы пытаемся убежать от времени». Калам расседлал лошадей, накормил и напоил их, а Минала с Кенебом развернули свои спальные скатки, а затем начали раскладывать скудные припасы. Все приготовления проходили в полной тишине.

– Я бы сказал, что это место меня ободряет, – произнес Кенеб, набивая полный рот еды.

Калам фыркнул, оценив постепенное возвращение чувства юмора капитана.