Кирза и лира - Владислав Вишневский

Есть там и другие исторические памятники. Немного их, но подполковнику они сейчас как мухе зонтик, да и невидно их в темноте.

«Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей…» «Стра-ашных, аж жуть!»

Нет-нет, так далеко, в глубины забираться — ночью! — подполковник и не собирался, тем более обходить всю территорию. Ему всего-то нужно было пройти, если он действительно хотел убедиться в том, что его солдат на танцах нет, метров сто по освещённой дорожке, не больше. Кстати, фонари горели только в районе танцплощадки и вблизи от неё, только. Но главным, тайным движителем подполковника, были девушки, солдаты — предлог (с чего бы это они здесь и сейчас!) в таком случае путь его мог быть и того короче, а может и нет. Как уж получится…

Едва вступив на так называемую тропу отдыха и развлечений, подполковник Онищенко, с внешне равнодушной миной на лице, острым профессиональным взглядом командира, быстро профильтровал топчущийся, и аморфно болтающийся мужской контингент на предмет выявления военнослужащих вообще, представителей своих войск в частности, особенно своего батальона. Так просто, машинально. Как и следовало ожидать, таковых ни при первом — беглом, ни при втором — углубленном, не оказалось. Что с определенной долей удовлетворенности и отметил про себя подполковник: «Кишка у них тонка, понимаешь, у наших-то! Угу!» В том смысле, что командиры у них хорошие. «Эт-точно!» — закрепляя напрашивающийся вполне логичный вывод, удовлетворенно крякнул в кулак офицер. «Хотя, я-то в их годы…» — мелькнула было, но в педагогическо-воспитательных целях тут же погасла, интересная, но совсем для другого случая тема.

Представителей взрослого поколения, как он, сам, например, в Парке вроде не наблюдалось. Нет, не совсем так. Он их видел, они есть, но не внутри, в парке, а с внешней стороны, за забором, вне него, у главных ворот. Они стояли либо неподалеку от милицейской машины и издалека заглядывали в широко и радушно распахнутые парковые ворота, либо в плотной группе своих взрослых сотоварищей (наверное, родителей отдыхающих в парке детей) кучковались в непосредственной близости от них. Опасно потому что внутри там. Подполковник знал, это не отдыхающие или встречающие — это дружинники.

Дружинники — небольшой, добровольно-принудительный отряд, на период дежурства агрессивно к своему объекту настроенных, все вроде из числа абсолютно добропорядочных граждан в обычное время, причём, членов одного какого-нибудь общего, славного трудовыми подвигами рабочего профсоюза. Дружина обычно в возрасте, преимущественно из числа женщин. Отдельные представители мужской половины в расчет не брались из-за ничтожного их количества в группе, да и тех, если и попадались, женщины-дружинницы обычно использовали в виде тарана, деревянного (железного) щита или прямой физической опоры. Точнее говоря, в походе за них держались, на них висели.

Неспешно продвигаясь по центру освещенной дорожки, подполковник со скрытым любопытством оглядывал стоящих и сидящих на скамейках молодых людей. Многие девушки были заботливо укрыты пиджаками своих кавалеров. Сверкали только их глаза, белозубые улыбки, голые коленки и ножки в туфельках. Иные нет — свободно демонстрировали летний наряд и внешние свои данные. Пританцовывают на месте, покачивают плечиками, бедрами, стреляют глазками на все «триста шестьдесят пять» градусов, в ожидании… «прынца!»— хмыкнул подполковник, оглядывая претендентов. «Какие тут прынцы?!» Их в округе и близко не наблюдалось, вернее свободных не наблюдалось. Остальные были, но, как бы про них не обидно сказать, так себе, мелочь какая-то, а не парни! Кстати, девушек было много больше, гораздо больше, чем юношей, в смысле мужчин. Это обстоятельство почему-то приятным штрихом отметилось в памяти. Правильно, оказывается, в песне поётся, что на десять девчонок, по статистике девять ребят, правильно.

Все, в основном девушки, с любопытством поглядывали на довольно стройную фигуру моложавого офицера, непонятно как и зачем сюда затесавшегося в гордом своем одиночестве. Дочь, наверное, свою ищет, беззвучно ухмылялись. Мужская половина общества глядела по-другому, не так, как бы подполковнику хотелось, к чему он привык, кто подчеркнуто равнодушно, кто откровенно вызывающе: «Чё те тут, дядя, надо! Заблудился? Дорогу показать?..»

Было очень шумно и, казалось, весело. Вокруг во всю суетились нагловатого вида подростки, кому давно было положено быть дома, пописать там и спать. Они, юнцы ещё совсем — нахально курили, как взрослые, красовались этим. Вот наглецы!..

Так получалось, заметил Онищенко, что отдыхающая молодежь больше крутилась около аллеи и прилегающих к ней густых кустарниковых зарослях, где сумрачно-темно. На самой же ярко освещённой танцплощадке было почти пусто. То ли денег на входные билеты не было у кавалеров, то ли танцы мало кого интересовали, в самом центре танцевальной площадки редкие пары плотно прижавшись друг к другу, медленно раскачивались на месте. Другие, стояли по окружности, лицом к эстраде и переговаривались, третьи, с восторженным интересом смотрели на диковинно разодетых патлатых музыкантов «лабающих» музыку, вспомнил подполковник жаргонную фразу музыкантов сверхсрочников. «В армию бы их всех, да ко мне бы в батальон!» — злорадно хмыкнул командир, оскорблённо отворачиваясь, как взгляд его неожиданно споткнулся на одном молодом человеке.

Молодой парень, в тонком спортивном трико, светлой тенниске, стоял, чуть сойдя с аллеи, уверенно обнимая за талию, весело смеющуюся девушку, чему-то вместе с ней веселился. Нет, не в веселье главное! В лице… То есть… лицом!.. Лицом этот парень похож был на одного солдата музыканта из полкового оркестра — его, получается, батальона. «Похож. Даже очень похож… Да нет, это совпадение! Наших здесь быть не может… Конечно, нет! Откуда?! В полку давно отбой… Просто похож. Совпадение!» — Онищенко легко отбил от себя неожиданную, порочащую армию и честь его родного батальона догадку.

Лицо у парня действительно было не ординарным, как у молодого японца, причём с северо-восточными примесями, что само по себе было очень уж запопимающимся и где-то исключало возможные совпадения. Но, чем черт, как говорится, не шутит, каких только чудес не допускает матушка-природа! Проверить бы! Убедиться! Но как? Как не привлекая внимания выяснить это? Не подойдешь же вот так прямо с вопросом: «Признайтесь-ка, юноша — не наш ли вы, случайно, солдат, а?» Нет, конечно.

Раз за разом оглядывая парня, он все больше и больше приходил к выводу: этот парень очень сильно похож на того, из оркестра. «Да, похож!.. Но, этот ростом вроде выше, и стройнее. Конечно же выше! И выражение лица у этого не такое… старше… вроде. Да старше». Убедив себя таким образом, подполковник прошёл еще пару шагов вперёд, потом, вдруг, неожиданно для себя повернулся, и пошел в обратную сторону. Что-то его всё же заставило. Спроси его сейчас — что именно, он бы не ответил. Интуиция, наверное.

Не интуиция, а червь сомнения и профессиональный интерес управляли его поступками, подталкивали к этому. В смысле, «слабо это им или нет». Лицо у парня было очень уж приметным… И улыбка… Как у того, из оркестра. У этого — здесь — всё точно такое же… вроде бы… Или… Нет… Удивительное совпадение! Хотя подполковник точно знал, что такого быть не может — нет, конечно! — полк давно спит, и музыканты-срочники тоже. Все спят, все. Все, как один. И если б какая самоволка, он-то бы, подполковник, знал бы первым!.. Нет, это совпадение! Это двойник! И ничего плохого не произойдёт, если он ещё раз пройдёт мимо, и лишний раз убедиться в том, что действительно ошибся. Таким вот образом боролись между собой два подполковника в одном.

Адреналин уже сделал свое дело — разжёг интерес и острый охотничий азарт. Подполковник шёл «по следу»…

Парень стоял там же, но уже спиной к аллее, спиной к подполковнику, прикрыв собой девушку, наклонившись к её уху. Ноги подполковника сами собой неожиданно свернули прямо в их сторону. Девушка удивленно смотрела на приближающегося к ним офицера.

— Молодой человек, извините, у вас нет спичек? — спросил подполковник, оправдывающее хлопая себя по брючным карманам. В действительности же подполковник не курил, и не носил с собой ни папирос, ни спичек. Это прием такой хитрый, уловка.

Молодой человек, коротко глянув через плечо, с той же улыбкой, отрицательно мотнул головой — нет, мол, не курю, и отвернулся. Подставив для общения коротко стриженый затылок.

— Жаль!.. — механически буркнул офицер. Диалог не получился… Нужно отходить.

Но что-то неумолимо толкало подполковника поближе рассмотреть этого парня. Ай, похож… Глаза прячет! Сильно похож! Даже со спины. И стрижка у парня наша, армейская, точно. Наша, чья ж еще?

— Молодой человек… — ещё не зная, что скажет дальше, позвал подполковник. «Дорошенко» — вдруг, вовремя подсказывает память. Фамилия того музыканта — Дорошенко. Да, точно! Вот память, молодец, своевременно… — Р-рядовой Дорошенко! — не громко, но как в полку, раскатисто, позвал подполковник.