Я тебя придумала - Анна Шнайдер

Настю.

Михаил познакомил друга со своей невестой практически накануне свадьбы, и она просто поразила Игоря — белокурая, голубоглазая, с белоснежной улыбкой. Ангел, сошедший с небес.

Игорь прекрасно понимал — ничего ему не светит, да и непорядочно это — пытаться отбить невесту у лучшего, более того — единственного — друга.

По этой же причине он пошёл на их свадьбу. Просто не мог отказать.

Мельтешение незнакомых лиц, громкая музыка, алкоголь, льющийся рекой, какой-то тупой тамада, — всё раздражало Игоря просто до крайности. Он до боли в руке сжал бокал с шампанским, не в силах сделать глоток — так его тошнило от всей этой ситуации.

И вдруг почувствовал лёгкое, как пёрышко, прикосновение к пальцам, сжавшим бокал, и тихий, немного дрожащий голос произнёс:

— Не переживай. Всё ещё будет, южный ветер ещё подует, и весну ещё наколдует…

Игорь, вздрогнув, повернулся лицом к говорившей. Девушке было лет девятнадцать, не больше.

Она, не подозревая этого, процитировала строчки из любимого стихотворения его матери. Да и сама она была немного похожа на его мать — такая же маленькая и хрупкая. Кожа белая, нежная, нос в веснушках, аккуратные губы, на голове — жуть какая-то, будто она никогда о расчёске не слышала.

А глаза… глаза у неё были странные. Словно пеплом присыпанные. Больные.

— Это Вероника Тушнова? — Игорь и сам не ожидал от себя этих слов, но почему-то ему вдруг захотелось поговорить с этой девушкой со сгоревшими глазами.

Она кивнула.

— Если б помнили это люди, чаще думали бы о чуде, реже бы люди плакали. Счастье — что оно? Та же птица: упустишь — и не поймаешь. А в клетке ему томиться тоже ведь не годится, трудно с ним, понимаешь?

Она затаила дыхание, и в глазах мелькнуло что-то, похожее на радость. Игорь внезапно понял — ему хочется, чтобы глаза этой девушки вновь горели, как когда-то…

А потом она подхватила:

— Я его не запру безжалостно, крыльев не искалечу. Улетаешь? Лети, пожалуйста… Знаешь, как отпразднуем встречу!

Их голоса сливались в один, стоящие рядом люди косились на них с удивлением, но Игорю было всё равно. Да и ей, наверное, тоже. Потому что она вдруг улыбнулась. И он улыбнулся ей в ответ.

— Пойдём отсюда? — спросил Игорь, махнув рукой в сторону выхода. Она кивнула, поставила бокал на столик и поспешила прочь из зала, такая смешная и нелепая с этой странной причёской.

— Я — Игорь. А тебя как зовут? — сказал он, когда они оделись и вышли из ресторана.

— Полина.

Тот день стал тем самым днём, который Игорь запомнил на всю жизнь. Всё отошло на задний план, стало пылью под ногами, чем-то неважным и незначительным, когда Полина была рядом. Почему, он не знал. Но такого никогда не было раньше, с другими девушками.

Полина сразу стала своей, словно так было всегда. Словно они знали друг друга миллион лет. Всё понимала и почему-то считала Игоря равным, хотя уже тогда училась в институте на третьем курсе.

А ещё Игорь знал, что не только она нужна ему, но и он нужен ей. Так же, как он был нужен матери.

— Ты — моя путеводная звезда, — сказала однажды Полина. — Без тебя я бы заблудилась в темноте, но ты освещаешь мне путь, и я продолжаю идти.

Игорь любил её. Как саму жизнь. Нет — больше, чем жизнь.

Они гуляли допоздна в тот день, хоть погода и не располагала к прогулкам, и разговаривали обо всём подряд. Да и молчали тоже, причём так душевно, как у Игоря раньше получалось только с мамой.

Когда они подошли к дому Полины, Игорь вдруг сделал то, чего не ожидал сам от себя — обнял девушку за талию, поставил на ближайшую скамейку, чтобы была с ним одного роста, и поцеловал.

Первый раз, второй, третий…

Поцелуи чередовались со счастливым смехом.

— Перестань, — сказала Полина, погладив Игоря по волосам. — А то мы сегодня всё израсходуем, на завтра ничего не останется. — И потом, замерев, добавила: — У тебя очень мягкие волосы. Знаешь, что это значит?

— Понятия не имею.

— Это значит, что у тебя мягкий характер, — ответила она. — А у меня волосы жёсткие и колючие, как у ёжика.

— А я не боюсь ёжиков, — засмеялся Игорь.

Ни разу за те годы, что они с Полиной были вместе, он не пожалел о своём выборе. Несмотря на то, что она не могла иметь детей. Несмотря на то, что её постоянно мучили кошмары, в которых раз за разом умирал её брат. Несмотря на то, что поздней осенью и в мрачные зимние дни у неё иногда случалась беспричинная истерика, вызванная депрессией.

Игорь всё равно любил её. Может быть, потому, что Полина тоже была его путеводной звездой.

Просто не знала об этом.

Глава семнадцатая, в которой я узнаю то, что меня удивляет, и знакомлюсь с Ари

Рукописи не горят.

М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

Я не знала, что сказать. Поэтому просто молчала, глядя в его глаза. Мне было трудно представить, что он сейчас чувствует. Каково это — за десять секунд вспомнить тридцать лет жизни?

Словно услышав этот мой вопрос, Эдигор тихо сказал:

— Мои воспоминания сейчас напоминают перетушенное овощное рагу. Куча всего, но где что — непонятно совершенно…

— Всё смешалось в доме Облонских? — я сочувственно улыбнулась. Император, нахмурившись, дотронулся рукой до своего лба.

— Откуда я знаю эту фразу? Я точно уже где-то её слышал.

Несколько секунд Эдигор смотрел на меня, и в его глазах отражались непонимание и растерянность, а потом он опустил веки, глубоко вздохнул и вновь обнял, прижался горячими и сухими губами к моей щеке.