Довлатов и третья волна. Приливы и отмели - Михаил Владимирович Хлебников

рыбалки, спутниковую антенну, три спальни для гостей в доме. Ну и как мощный оптимистичный аккорд, после которого понятно – все получилось:

Рост благополучия семейства Ефимовых в течение их жизни можно было бы наглядно измерять ростом числа доступных им унитазов. В первом пристанище, в коммуналке на Разъезжей, к нашим услугам был один на двадцать жильцов, то есть одна двадцатая. В квартире на канале Грибоедова – один на пятерых.

В Энн-Арборе – два на пятерых. В Энгелвуде, когда дети разлетелись, а бабушка Марины умерла, – один на двоих. И наконец, в пятом пристанище мы стали обладателями трех унитазов на двоих.

Вряд ли унитазный пассаж нуждается в комментарии. Даже возможная ирония, хотя тексты Ефимова убедительно доказывают отсутствие этой человеческой и писательской опции, не снимает ощущения удивительного самодовольства и несокрушимого чувства собственной значимости. Можно было, по Льву Николаевичу, вывести простую дробь из знаменателя – представления Ефимова о своей роли в русской литературе, и числителя – реальной ценности написанного им. Но доверим окончательную оценку времени.

Компаньоны Довлатова по «Новому американцу» на момент написания книги были живы. Из них троих только Евгений Рубин написал мемуары, с которыми я познакомил читателей. Борис Меттер, как это ни странно, преуспел в сфере американского газетного менеджмента, что вселяет некоторые опасения по поводу будущности этой отрасли. К Довлатову как к человеку и писателю у него «сложное отношение», что, в общем-то, не странно. Из выступления Меттера на «Радио Свобода», посвященного 60-летию Довлатова:

Не понимаю, когда его называют великим писателем. Я читал все, что он написал, но я не читал ни одной интересной повести или романа или еще чего-то. Это был набор каких-то анекдотов и гораздо слабее написано, чем все то, что он написал в России. Как рассказчик, он был блестящий и в устном, и в письменном творчестве. Это все было так. При этом он любил конфликты, сталкивать людей.

Тут все понятно, включая неизвестные широкой публике романы Довлатова. Алексей Орлов продолжил журналистскую работу, не изменив своим честным правым взглядам. До недавнего времени он являлся последовательным трампистом. Желающие могут ознакомиться с его книгой «Черные рабовладельцы и другие американские истории», доказывающей, что в истории невольничества в Америке не все так однозначно. Недавно, в ноябре 2020 года, на странице Евгения Берковича «Мастерская» шло обсуждение открытого письма Виктора Фрумкина Александру Генису. Последний в статье, напечатанной в «Новой газете», высказал одобрение по поводу победы Байдена в президентской кампании. К дискуссии присоединился Алексей Орлов. Он рассказал интересную историю, одновременно связанную и со спортом, и с политикой:

Саша напомнил мне о совещании в редакции 22 февраля 1980 года, на котором он присутствовал. Эту дату помнит каждый живший в то время любитель хоккея. В этот день студенческая сборная США победила составленную из профессионалов сборную Советского Союза. Матч вошел в историю как «Чудо на льду». Как только игра закончилась, Женя Рубин позвонил в редакцию, чтобы сообщить об этом. Новость была встречена ликованием. Ликовали все, кроме троих. Довлатов, Генис и Вайль были раздосадованы: наши проиграли. Для них советские оставались «нашими».

И еще одна цитата из поста Орлова:

После того, как рухнул «Новый американец», моим контактам с Довлатовым и Генисом наступил конец, но их литературные творения не оставляли для меня сомнений в неприятии тем и другим «консервативной» Америки. Америку Рональда Рейгана они отвергали на корню. Довлатов и Генис бравировали тем, что не знают Америки и не хотят ее знать.

Орлов делает предположение, что Довлатов, скорее всего, на президентских выборах голосовал бы за Хиллари Клинтон. Как видите, споры, начатые сорок лет тому назад, не утихают и сегодня, когда одних из их участников уже нет в живых, а другие достигли более чем почтенного возраста. На мой взгляд, это неплохо и дает представление о накале страстей, когда-то бушевавших в редакции «Нового американца».

Пётр Вайль и Александр Генис вместе написали несколько прекрасных книг. Потом их дороги разошлись. Характерно, что и в «одиночном плавании» они не потерялись, оставшись яркими и талантливыми авторами. Генис написал замечательную книгу «Довлатов и окрестности». К сожалению, его соавтор своей книги о Довлатове не написал и уже не напишет. В 2009 году Пётр Вайль умер. Было ему ровно шестьдесят лет.

Почему я не написал о последних месяцах жизни Довлатова? Здесь есть несколько причин. Но самая главная – я этого не хочу. При всей мрачности жизни Довлатова его писательская судьба представляется мне светлой. Проблема в том, что писательская судьба начинается тогда, когда заканчивается человеческая жизнь. Так устроено в мире литературы. Я не пытался причесывать своего героя. Читатель видел его многие слабости и недостатки. На их фоне удивительны преданность писательству и самоотречение во имя слова. Довлатов не играл, искренне полагая, что его труд и страдания так и останутся фактами его личной биографии. Он относится к тем многим писателям, которым пришлось пережить неуспех. Считаные имена других – выловленных «потом» из потока времени невидимой и непонятной нам силой. Мы почему-то считаем, что они всегда занимали «свое место» в ряду великих. Это не так. Но писательская жизнь Довлатова продолжается поверх всех его сомнений и огорчений. Отдельные книги на родине выходили с начала девяностых. Но время Довлатова пришло в 1993 году, когда в «Лимбус-Пресс» вышел его знаменитый трехтомник. Прочитанные подряд рассказы и повести сложились в целое, которое увидели и оценили. Довлатов стал читаемым классиком сразу. Прошедие тридцать лет только подтвердили это положение.

Как известно, писатель поднимался в шесть часов утра, раньше всех других членов своей семьи. Довлатов садился в гостиной за пишущую машинку Adler. Долго в утренней тишине он пытается найти единственно правильные и точные слова. Самое лучшее для нас – не мешать ему.

Избранная библиография

Азов А. Поверженные буквалисты. Из истории художественного перевода в СССР в 1920–1960-е годы. М.: Издательский дом ВШЭ, 2013.

Аксёнов В. «Ловите голубиную почту…». Письма 1940–1990 гг. М.: АСТ, 2015.

Аксёнов В. Ожог. М.: Эксмо, 2006.

Аксёнов В. Скажи изюм. М.: Эксмо, 2007.

Аксёнов В. Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках. М.: Семь дней, 2009.

Армалинский М. Вызволение сути / Эл. публикация: https://www.litres.ru/mihail-izrailevich-armalinskiy/vyzvolenie-suti/

Армалинский М. После прошлого. Стихи 1977–1981. Мичиган: Эрмитаж, 1982.

Армалинский М. Чтобы знали! Избранное. 1966–1998. М.: Ладомир, 2002.

Белоцерковский В. Путешествие в будущее и обратно. Повесть жизни и идей. М.: РГГУ, 2003.

Бобышев Д. Я в нетях.