Довлатов и третья волна. Приливы и отмели - Михаил Владимирович Хлебников

понятны в качестве наивной рекламы. Автор очень рассчитывал на то, что книга будет прочитана и станет успешной. Этого не случилось. Рассказывает московский редактор книги Рыскина:

Он был связан с Довлатовым и выехал на этой волне вместе с ним. Он постоянно вел колонку в довлатовской газете «Новый американец». И мы выпустили книгу «Новый русский американец», сделали такую отсылочку к газете и к тому времени, чтобы люди понимали, о чем книга. Это был единственный сборник издательства «Рипол», который вышел в России. Прекрасные произведения. Мы когда читали, думали, что это будет бестселлером. Но книга опять не прозвучала. Ее не увидели ни критики, ни читатели. Всем, кому я давала читать из своего близкого окружения, отзывались о книге с восторгом. Все говорили, что он сильный писатель, настоящий, русский, большой. Он приехал в Москву, на книжную выставку, чтобы представить книгу. Но никакого интереса к нему не было. Он просто не попадал во время.

Не попав в свое время, писатель выпал из него. Осенью 2012 года Григорий Исаакович Рыскин покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна московской квартиры. К сожалению, и трагическая смерть ничего не изменила в жизни писателя Рыскина. Довлатовская посмертная слава – уникальное и, видимо, неповторимое явление в русской литературе.

Григорий Поляк – хозяин «Серебряного века» и друг Довлатова – умер в 1998 году. Он собирался написать воспоминания, но так и не успел. Читавшие «Иностранку» и представляющие, кто такой Фима Друкер, не удивлены.

Василий Аксёнов написал множество книг. В конце восьмидесятых попытался перейти на английский язык, написав роман «Желток яйца» (Yolk of the Egg), который остался незамеченным. В девяностые вместе с семьей переехал в Биарриц, где купил дом. Часто бывал в России. Раздавал и получал Букеровские премии. Настоящая, хотя и кратковременная слава пришла после отечественной экранизации его трехтомной «Московской саги». Ее писатель начал писать еще в Америке, на волне интереса к Союзу с прицелом на голливудскую экранизацию. Выпущенная в 2004 году 24-серийная «Московская сага» возродила интерес к прозе Аксёнова, последовали переиздания его книг, писатель стал медийной фигурой. Умер Аксёнов в 2009 году в Москве. Думается, что Довлатов в какой-то мере верно угадал с объектом своей писательской зависти.

Марк Александрович Поповский умер в толстовском возрасте в 2004 году. Он написал еще много. Однажды Довлатов в приступе раскаяния за «литературную клевету» написал Поповскому. У Марка Александровича хватило такта, чтобы рассказать об этом в статье с прекрасным в духе Чернышевского названием «К вопросу о нравственности». Статья объемная, ограничивать себя Поповский не любил. Начинается она с пассажа, не требующего особого развития:

В тех случаях, когда писатель становится всеобщим любимцем, когда ему посвящаются десятки восторженных статей-воспоминаний на родине и за границей, ставить под сомнения его нравственные принципы весьма рискованно.

Ясно, что Марк Александрович своим текстом присоединяться к десяткам авторов не желает. Он сравнивает Довлатова с Иваном Шевцовым – автором скандального романа «Тля» и с Валентином Катаевым – периода «Алмазного венца». Трех, мягко говоря, разных писателей объединяет то, что они авторы пасквилей.

Поповский не спешит жалеть себя. Он – джентльмен, поэтому сначала заступается за Елену Довлатову, которую супруг оклеветал в прозе:

Мы знаем ее детей, знаем суть ее нелегкой работы, благодаря которой она кормит свою семью. Писатель не скрывает: да, речь идет о ней, о его жене. И тем не менее он придумывает три мало приличных, оскорбительных для любой женщины варианта постельного знакомства. Каждому из нас случалось спорить и ругаться со своей супругой, но я не помню ни одного случая, когда бы литераторы пользовались своей профессией для унижения близкого человека.

Ход неплохой. Если писатель посмел унизить собственную жену, то что мог ожидать Марк Александрович? Он получил свой пасквиль – публициста Зарецкого, пусть и без деталей унизительного постельного знакомства. Оклеветанный полностью приводит письмо Довлатова от 7 июня 1988 года:

Уважаемый Марк Александрович!

За последние три года я из здорового, по моему мнению, человека превратился в довольно-таки больного, и это как-то повлияло на мой образ жизни, а следовательно, и на образ мыслей. Во всяком случае, я испытываю потребность написать Вам это письмо. Дело в том, что в двух сочинениях я позволил себе выпады и насмешки в адрес «героя», которому приданы Ваши узнаваемые черты. Иногда все это носило более или менее добродушный характер, но чаще – мелкий, злой и в каком-то смысле предательский. Ощущение низости по отношению к вам не дает мне покоя уже давно. Я считаю, что Вы имели все основания съездить мне по физиономии, но Вы не сделали этого и даже не отчитали меня, а, наоборот, вступились за меня в связи с публикацией отрывков из моих писем семилетней давности, опубликованных в «Неве», если я правильно понял тон Вашей статьи в «Панораме».

Короче говоря, я не прошу Вас простить меня и не жду ответа на это посланье, я только хочу сообщить Вам, что ощущаю себя по отношению к Вам изрядной свиньей.

Уважающий Вас Довлатов.

В качестве доказательства своей честности Поповский пришпилил фотографию письма Довлатова к основному тексту статьи. Автор статьи о нравственности вдумчиво соглашается с автором послания. Увы, статья написана уже после смерти Довлатова. Поэтому физически бить пасквилянта трудно. С другой стороны, Довлатов не так уж погряз в пороке, ибо все же написал покаянное письмо главной своей жертве. Тема поруганной чести жены писателя куда-то незаметно пропадает. В итоге Поповский напоминает читателям о необходимости соблюдать моральные законы, не скатываться до уровня почившего злопыхателя. В общем, публицист Зарецкий продолжил свою битву за правду и уважение со стороны демократического читателя.

Игорь Ефимов прожил после смерти Довлатова ровно тридцать лет, уйдя из жизни в августе 2020 года. Средний советский писатель превратился в среднего эмигрантского автора. При формальном арифметическом равенстве – несомненный шаг вниз. Но Ефимов в себе не разочаровывался. Он выпустил полдюжины романов, несколько философских книг, две книги афоризмов, написал киносценарий о жизни Льва Толстого. Наконец, Ефимов – автор двухтомника воспоминаний, которые я так щедро цитировал. Единственное, чем он привлек к себе внимание читающей публики, – скандальное издание переписки с Довлатовым в 2001 году. Ефимовы в итоге продают дом и переезжают из Нью-Йорка в Пенсильванию. В мемуарах писатель с несомненным душевным подъемом расхваливал и свой новый дом, и среду обитания. В частности, указывается на дешевизну фруктов и овощей в местных супермаркетах, два карточных клуба, озера для удачной