Третий удар. «Зверобой» из будущего - Федор Вихрев

Дело того стоило – майор Широков пришел в училище из госпиталя, а до того успел «хлебнуть» войны – без малого девять месяцев, и все это время – в боевых частях. В одном из боев танк майора сожгли, сам он получил тяжелые ожоги левой половины тела, долго лечился в госпиталях. А сейчас преподавал тактику и, несмотря на покалеченную кисть левой руки, чуть ли не ежедневно подавал начальнику училища рапорт с ходатайством о направлении в боевую часть. Столь же регулярно рапорта рвались на клочки, Широков очередной раз выслушивал от начальника училища нотацию на тему необходимости обучения молодых офицеров и шел писать следующий рапорт.

– Товарищ майор, а правда, что наш выпуск будет досрочным? Говорят, на три месяца курс обучения сокращают, фронт пополнения ждет.

Майор иронически хмыкнул.

– Вот скажи мне, Ефимов, ты когда в училище поступал, какой срок обучения планировался?

– Четыре месяца.

– А сейчас?

– Девять…

– Почему срок увеличили, не знаешь? Ну, так я тебе скажу. Потому, что выпускники четырехмесячных курсов горели свечками! И взводы их танковые вместе с ними горели. Нельзя за четыре месяца сносно подготовить командира-танкиста. По уму, так и девяти месяцев маловато будет…

– Но, товарищ майор…

Кусанты зашумели. Они проучились уже пять месяцев, технику свою изучили на «ять» – и за мехвода могли сесть, и за наводчика, на полигоне стреляли почти без промаха и втайне считали себя готовыми офицерами, которых зря маринуют в тылу.

– Что «товарищ майор»? Думаешь, научился на полигоне мишени валить да танк вдоль реки гонять – и мастером танковых атак стал?

Курсант возмущенно покраснел. Ну, было такое – на одном из занятий по вождению он забыл, что при форсировании бродов сцепление с грунтом гораздо меньше, чем на земле, вот и рвал фрикционы от души – а танк вместо небольших поворотов разворачивался почти на 180 градусов. На преодоление стометрового брода тогда минут пятнадцать ушло, а что было потом… Но сейчас-то зачем об этом вспоминать?

– Ладно, Ефимов. Вот тебе простая задачка.

Широков спичкой начал рисовать на песке план местности.

– Задача такая. Имеется участок местности, на котором необходимо организовать засаду. Два холма, ложбина между ними, правый фланг прикрыт лесным массивом с болотом, на левом – овраг, балка от него идет к нам в тыл. Здесь и здесь – небольшие купы деревьев. Ваши силы – четыре Т-34М1, два стрелковых взвода – один на броне, один на двух газонах, два «максима», три ДП-27. Продвижение противника ожидается по ложбине. Ваши действия?

Через три минуты уши курсанта опять горели – на этот раз от смущения. Майор указал минимум три варианта полного разгрома засады, причем в двух из них противник вообще не нес потерь.

– Так-то, курсант! Ни хрена вы пока воевать не готовы! А потому – заканчиваем перерыв, раньше начнем – больше нового узнаете.

«Не всем так везет – учиться дополнительные пять месяцев. Большинство-то так и идут «четырехмесячными»…» – но это уже не вслух.

Саня

– Вот он, первый бронекорпус ИСа, сваренный практически вручную двумя лучшими сварщиками завода. Естественно, так серийные машины собирать не будут – изменится и технология соединения, кроме верхнего шва «щучьего носа», остальные будут «в шип», и, возможно, изменится начинка. Но пока он стоит передо мной, как две капли воды похожий на ИС-3 из моего прошлого мира. Да, траки и катки здесь несколько отличаются, да расположение люков на моторном отсеке немного другое, но суть от этого не изменилась. Толщина листов, да еще и с учетом их расположения, наводит на мысль о том, что «ахт-ахт» уже не так страшен, даже с полукилометра. Башня еще не готова, поэтому на полигон ИС идет с затянутым брезентом погоном. Несколько кругов по полосе препятствий, отличий от свежих КВ не обнаружено, да и откуда им взяться, восьмиступенчатые коробки передач уже месяц как полностью вытеснили с производства пятиступки. Те не поставляются даже в запчасти – только некоторые отдельные детали. Обуховцам оттащили бронекорпус окончательного образца, правда, совсем пустой – на отстрел. Заказали 85-миллиметровую зенитку, 57-миллиметровую ЗиС-2, гаубицу М-30 с разных дистанций, ждем звонка, чтоб лично присутствовать на обстреле. А вот с башней продолжаются проблемы. Из-за особенностей литейки не можем равномерно выполнить заливку формы – остывает слишком быстро. Получается неоднородное изделие – иногда даже трещины вылезают. Шесть бракованных башен ожидают отправки в печь. Сварная «хочу стать Абрамсом» тоже еще не собрана – только что закончили второй «гладкий» корпус и первый «эталонный», но они еще стоят без начинки.

Для нового танка пока есть три 122-миллиметровые орудия, полностью аналогичные пушкам новой нижнетагильской переднемоторной самоходки на агрегатах Т-42. «Большевик» за неделю, прошедшую после испытаний своего модернизированного танка, полностью готов к переходу на него. Приняли решение перейти за завтрашний день. Мехлис одобрил, и предложили десять серийных танков, которые должны успеть изготовить до первого мая и провести в парадном строю. Успеть с ИСом не получается.

– Успехи довольно впечатляющие, товарищ Бондаренко. – Я услышал на том конце провода ВЧ голос Малышева. – Я думаю, к середине месяца вы сможете провести войсковые испытания ИСов?

– Будем стараться. А новый эскиз?

– Очень интересный, даже гораздо более перспективный. Товарищ Перельман на ЧТЗ продвигает подобный проект, думаю ваш вариант с носом, аналогичным ИСу, стоит передать ему для соединения с его проектом. Вы не против?

– Конечно, за! – ответил я и подумал: «Меркава с носом ИСа» – это кошмарный сон немцев».

Берлин

– Ну-с, чем вы можете меня обрадовать, герр штандартенфюрер?

– Герр бригаденфюрер, прежде всего хочу отметить – от источников в Абвере стало известно о провале двух их агентов в Москве. Как выяснилось, их люди устроили стрельбу чуть ли не в центре столицы большевиков.

– Интересно, весьма интересно – насколько я знаю, террор не в почете у агентурной сети адмирала. Для подобных м-м-м… акций существуют спецкоманды… Да и просто глупо глубоко внедренным агентам участвовать в этом.

– Но тем не менее – факт остается фактом. Вооруженное нападение на машину НКВД стоило жизни агентам, плюс уничтожена явочная квартира. Как нам удалось выяснить – задержана также хозяйка.

– Как-то не похож весь этот балаган на весьма аккуратные обычно действия людей адмирала. Что-то тут не так…

– Герр бригаденфюрер, вы помните события июня – сентября под Минском?

– Гибель герра Гудериана, герра Гейдриха и «Охота на Лис»?

– Совершенно верно. Так вот – в наши руки попала копия рисунка, на котором изображен один из русских диверсантов, действовавших, предположительно, в тылу ГА «Центр». И самое любопытное – один из людей герра Канариса смог опознать фигуранта при случайной встрече. Информация поступила в центральный аппарат Абвера, и сразу было принято решение о ликвидации означенного человека. Самое же интересное – герр адмирал узнал о происшедшем постфактум…

– Однако… кто же в таком случае отдавал приказ?

– Судя по некоторым деталям – один из заместителей герра Канариса. Его гнев, вызванный этим прискорбным происшествием, был неописуем. Сейчас идет следствие по данному случаю, причем всему этому придан характер служебной проверки.

– С чьей подачи действовал заместитель адмирала, пока не выяснено?

– Данные о результате следствия засекречены – и о них знает только узкий круг посвященных, включая герра Канариса. Наш источник не обладает, к сожалению, необходимыми полномочиями.

– Печально, но пока не столь важно – нам дали добро на осуществление операции «Рыбалка». Для ее обеспечения с вами будут работать отделы VI A 2[3] и VI F[4], VI G[5]. Самое главное, герр доктор, – тщательное исполнение всех пунктов намеченного плана. Ошибки нам уже не простят…

– Вы хотите сказать, герр бригаденфюрер, что… хм…

– Достаточно… Надеюсь, вы поняли мои слова правильно, герр штандартенфюрер?

– Более чем, герр бригаденфюрер.

– Что ж, на сегодня… пожалуй, все. Жду вас в это же время с докладом о намеченных к выполнению пунктах и кандидатурах. Всего доброго и желаю удачи!

– Благодарю вас, герр бригаденфюрер, и всего доброго!

Штабная землянка 1-го батальона 138-й морской стрелковой бригады

Ленинградский фронт, конец апреля 1942 года

– Товарищ капитан третьего ранга, сержант Акулич по вашему приказанию прибыл!

– Проходи, присаживайся, не на плацу. Разговор есть серьезный.

Сержант, позванивая медалями, деликатно присел на край снарядного ящика напротив комбата со Звездой Героя на черном кителе. Бригада стояла во втором эшелоне, поэтому бойцы и офицеры могли позволить себе носить классные значки и награды (у кого они были) не завернутыми в чистую тряпицу на дне вещмешка, а на штатном месте.