Веретено - Владимир Юрьевич Коновалов

быть рассмотрено внутренней этикой.

– Внешняя этика рассматривает общество иначе, не правильно?

– Если бы внешняя этика имела своим объектом только общество, она стала бы частью внутренней.

– Что стоит поменять слова?

– Вопрос – в изначальном ограничении области определения. Вопрос – в признании несубъектности общества и ограниченности возможностей его моделирования – воображения в стремлении самоотречения. Внешняя этика не обладает ни вторым, ни первым. Областью определения внешней этики как непротиворечивой системы должна была остаться групповая цель. Без наделения этой группы самостоятельностью, личностными качествами. Выход за эти рамки ведет к идеологической путанице, а раньше – и к путанице в понятиях.

– В чем путаница?

– Кто сказал: не убей и око за око? Не общество, а человек человеку. Это записано, потому что сказано большинством меньшинству. Что будет записано, когда количество убийц и жертв хотя бы уравняется? Убей тех, кто говорит – не убей? Речь о путанице, а не о том, что такая идеология может быть жизнеспособной; когда законных жертв будет не хватать, может быть записано: убей; а далее если и может быть что-то записано, так это снова – не убей. Но записанным останется также и – око за око. Это – следствие, идеологические издержки путаницы понятий, которая может доходить не только до взаимоопределения противоположностей, но и до их подмены.

– Но все-таки можно признать, что внешняя этика добилась результатов?

– Абсолютной истины в предписании нет. Хотя бы по причине самой записи – для кого-то убийство оправдано. Заповедь так же верна как естественный закон для идеологически совместимых людей, как и бессмысленна там, где никто убивать не хочет. В идеологически разнородном обществе заповедь имеет смысл не как следствие естественного положения вещей, а только как запрет, искусственное вмешательство в естественный ход, мораторий на последствия неопределенности добра и зла, позволяющий этому обществу хотя бы не прерывать существования.

– Какая же заповедь естественна и имеет смысл?

– Убей. Убей несовместимую идеологию. Решение антагонизма – в исчезновении одной из его сторон.

– Что значит убей? Убей того, кто по твоему мнению заблуждается?

– Этот случай исключается. Естественножизнеспособная идеология ориентирована на сотрудничество, хотя бы и отсроченное. Такая идеология – не исключающая сомнения – исключает убийство даже по суду. Это сомнение в окончательности и необжалованности суждения и есть гарантия идеологической жизнеспособности. Но сама несовместимая идеология должна быть лишена носителя без отступлений. Насильственно этот вопрос не решается. Единственный признак отбора – соответствие гармонии мира. Остальное – тупиковые эволюционные ветви, они исчезнут, просто лишившись своих поклонников. Единственный признак отбора – универсальность способа естественного объединения.

– Сотрудничество – естественный закон?

– Принцип наименьшей энергии. Вот закон, который не нуждается в записи. Все стремится к энергетическому уровню, низшему в данной среде. Энергия высвобождается только при образовании связи, повышении упорядоченности. Сотрудничество – выражение сложной связи, опосредованной и не всегда ясной.

– Какая же энергия высвобождается при сотрудничестве?

– Ну эта связь не того уровня и не того определения. Мы не можем быть придатками друг друга. В этом-то и проблема этики, что в обществе не может быть настолько высокого системного единства. До уровня атомной связи нам очень далеко. Хотя кое-что можно сказать и об энергии. Она менее накапливается. Нет нужды в повышенном уровне энтропии при специализации, когда кто-то с меньшими затратами выполняет за тебя то, на что не способен в данный момент ты. Или создать буфер энтропии – например, машину. Вот с ней действительно можно сотрудничать – взять роль триггера, стать для нее пусковым устройством, источникам приказов, производство которых требует меньше накопления энергии, чем накопленная и высвобождаемая в получателе приказа. Социальные отношения всего лишь случай, очень сложный, но объясняемый, не являющийся исключением из этого фундаментального правила.

– Разве энергия – не дефицит? Ведь проблемой являются затраты энергии, она сама, а не освобождение от нее.

– Для того, чтобы отдать, нужно иметь. Все дело в этом «иметь». Нужно повысить энтропию, чтобы ее передать. Дефицит – в концентрации в нужном месте энтропии, которую можно использовать для разрыва связей в других системах. Этот разрыв связей составляет, например, сущность изменения характера перемещения материи, в том числе накопление нужных ресурсов производства, да любых ресурсов. Если угодно, даже сущность денег – это признанный эквивалент внешней концентрации энтропии.

– Если снижение энтропии – благо, зачем ее нужно повышать в каком-либо месте?

– В конечном счете – чтобы предотвратить ее сверхконцентрацию в себе, разрыв собственных внутренних связей. Сохранить равновесие, стабильность нормальной внутренней энтропии.

– Следуя твоей логике, методу проверки гипотез на крайностях реальности, можно сказать, что труп находится в более выгодном энергетическом состоянии, чем живой обыватель.

– Это не проверка, это ошибка. Человек – не самая простая система. Сложный случай допустимо анализировать, разложить на составляющие, но нельзя его упростить в целом, то есть приравнять к простому безусловно. Ограниченное увеличение энтропии – это необходимость для обеспечения защиты целостности и допустимая величина для сохранения – неразрыва связей на уровне составляющих. Это разрешение противоречия между принципом наименьшей энергии и необходимостью преодоления барьера энергии связи в других – враждебных, поглощаемых, перемещаемых, подчиненных системах. Более интересный вопрос – в условиях появления среды, в которой такой цикл упорядочивания мог возникнуть, – зарождении жизни. Жизнь – не упорядоченность, а изощренный способ упорядочивания. Единство противоположностей – в непрерывности разрешения противоречия. Единство, системный признак – это пульсация, замкнутая череда доминирований одной из противоположностей, противоположности могут быть едины только в движении, чем бóльшие противоположности объединены, тем выше системность. Жизнь – это пульсация энтропии и упорядоченности, цикл, одна из фаз которого – отсроченная упорядоченность, накопление энергии для последующего ее высвобождения. Речь все о той же необходимости концентрации энтропии – ресурсов в определенном месте, только место это находится внутри живой системы. Этот цикл колебаний составляет сущность защиты от сверхконцентрации внутренней энтропии, которая возможна благодаря продуктам внешнего разрушения, более высокой амплитуды колебаний энтропии среды.

– Будь трупом, и исчезнут эти заботы.

– Быть трупом, в общем-то, не совсем возможно. К тому же, труп становится частью более колеблющейся системы – забот у него больше.

– Он может быть холоднее твоей руки. Он может достичь состояния, энергетически более выгодного, чем твое.

– Мой недостаток – компенсация за потенциальную устойчивость. Единство противоположностей – равновесие в их борьбе, взаимные уступки.

– Значит, есть противоположность закону наименьшей энергии, и он не фундаментален.

– И противоположности – выражение единого и вездесущего. Как ни странно, но стремление к упорядоченности элементов человека и его волевое повышение энтропии остаются в рамках закона наименьшей энергии. Дело в том, что человек всегда остается частью. Парадокс можно объяснить,