Три легенды - Михаил Кликин

– Да это так. Случайно, – ответил Вигор, ничего не прояснив и торопливо ушел за перегородку – на кухню. Кречет последовал за ним.

На кухне, как и в сенях, висели вдоль стен душистые веники трав. На грубых полках стояли какие-то странных форм баночки, горшочки, все в пыли, в паутине – видно было, что хозяин давно ими не пользовался. Рядом с посудой непонятного назначения лежали книги. Много книг. Штук пятнадцать или даже еще больше. Толстые, громоздкие, они едва помещались на полке – того и гляди свалятся. За всю свою долгую жизнь Кречет никогда не видел столько книг сразу. Ни у кого. Только здесь у Вигора. И, сколько он помнил, всегда они лежали вот как сейчас – в четыре стопки, а два фолианта уж особо толстых стоят, прислонившись друг к другу домиком. И на всей этой учености лежит толстый, многолетний слой мохнатой книжной пыли.

Вигор оглянулся на Кречета, хотел что-то сказать, но осекся, отвернулся, потянулся рукой к пучку каких-то трав, что висел около серой печи, вздрогнул вдруг всем телом, да так сильно, что металлические кольца в ушах колыхнулись, оттягивая и без того длинные мочки и сделал неуверенное незаконченное движение – резкое, будто хотел спрятать ладонь, чтоб не увидел на ней Кречет чего-то. А чего там можно увидеть? Худые узловатые пальцы. Бледная тонкая кожа в коричневых пигментных пятнах. Ногти желтые, неровные, корявые. Рука старика. У него у самого тоже почти такие.

– Ну, что? Долго тебя еще ждать? – спросил Кречет. – Опаздываем. Дварф наверняка там за обе щеки уплетает…

– Сейчас, – ответил Вигор, содрал дрожащими пальцами траву со стены, оторвал пару сухих листочков, раскатал, размял на ладони, понюхал, лизнул, покачал головой одобрительно, прислушиваясь к своим ощущениям и сунул весь веник в карман своего одеяния. Пожалуй, только одежда и еще постельное белье – единственные относительно чистые вещи в этом доме. Как не ругалась Би, но убираться у себя Вигор не собирался и ей настрого запретил. Только тряпки свои согласился отдавать ей на стирку, да и то не часто.

– Идем, – сказал колдун и прихватил стоявший у стола посох. Они вышли из избы.

Дварфа дома не оказалось.

– Ну, точно! Всегда он первее всех! – с досадой сказал Кречет. – Уже, наверно, чай пьет. Никогда не дождется.

– Ладно тебе, – проскрипел Вигор – и голос-то у него какой-то неуверенный стал. – Не сердись.

– Да я не сержусь, – Кречет выдержал паузу.

Они прошли мимо колодца, по молчаливому согласию минуя избу Би и направляясь к дому Ланса.

– Он ведь как ребенок стал. Какой с него спрос? С топором своим, словно с игрушкой бегает. Все дрова колет. Вот тоже забава! – Кречет покачал головой. Колдун вышагивал молча. – Как ребенок! А сколько ему годов? Сколько? Уж не намного меньше, чем нашему копейщику.

– Да… Но уж лучше как дитя, чем как Ланс.

– Может быть… Может быть… Говорят, гномы долго живут.

– Да какой он гном? Кто их вообще видел, гномов этих?

– Говорят…

Неторопливо разговаривая, они подошли к дому Ланса.

Солнце уже наполовину опустилось в леса на западе. Стало темнеть, но еще отлично виден был заросший бурьяном огород на склоне холма, и стоящая возле реки сгнившая банька с провалившейся крышей, и близкий овраг. Совсем близкий. Слишком.

Не стучась, они вошли в избу. Ланс сидел на деревянном трехногом стуле посреди комнаты и сосредоточенно разглядывал ржавый наконечник своего старого копья, иногда задумчиво пробуя пальцем исщербленое острие.

Они подошли к старику почти в упор, но тот ничего не замечал.

– Пойдем с нами, Ланс! – крикнул Кречет едва ли ему не в ухо.

Копейщик поднял на него спокойные глаза. Долго разглядывал, затем глянул на стоящего чуть подальше колдуна и сказал негромко:

– Чего кричишь? Чего? Не глухой я. Нечего кричать. Раскричался один такой, – он легонько ткнул крикуна древком копья.

– Ладно, ладно, – отступил Кречет, – вставай, Би ждет.

– Да иду я. Что ж вы так долго? Заждался я вас. Проголодался уже.

– Пойдем, пойдем, старый. – Кречет хотел помочь старику подняться, но Ланс сердито отпихнул его и встал сам, опершись на копье.

Изба Би была совсем рядом.

Хозяйка встретила их у самого порога, едва они шагнули в дверь.

– Что вы в такую доль? Проспали, никак? Солнце уж почти село. Стынет все.

У Би было жарко. Она истопила печь, чтобы приготовить к приходу гостей достойное угощение. На то был повод. Ровно двенадцать лет тому назад к их маленькой деревенской общине присоединился Дварф. Впрочем деды, в том числе и сам Дварф, даже не подозревали об этой годовщине. Только Би каким-то непостижимым образом ухитрялась держать в голове все многочисленные даты. И она хотела сделать сюрприз.

Кречет принюхался – пахло вкусно, заводил длинным носом и, опередив на шаг Вигора и ковыляющего Ланса, первым заглянул в комнату.

За столом сидел коротышка Дварф. Он с аппетитом уплетал большой кусок румяной ватрушки. Обвислые щеки его шевелились, морщины на лице двигались, сплетались самым невероятным образом. От усердия и жары тек по его лицу пот. Дварф утирался рукавом и все пожирал свою ватрушку, запивая молоком из большого бокала. А рядом, у стола – ну конечно! – стоял этот нелепый топор. А на столе! Кречет даже причмокнул восхищенно. Чего только там не было! Стояли два огромных блюда с пирогами, ровными горками лежали яблоки и сливы, и плоские колеса ватрушек, и овощи, и прятался среди посуды небольшой горшочек дикого лесного меда – большая редкость, деликатес! А на деревянном подносе возлежала запеченная метровая щука – та самая, что выловил позавчера Урс и подарил Би. Эх, надо бы оставить ему кусочек! Зря он не пошел! Зря!

– У нас что? Праздник? – спросил Кречет слегка очумело.

– Да, – Би довольно улыбнулась, кивнула и объявила торжественно, громко, чтобы всем было слышно: – Ровно двенадцать лет назад в нашу деревню пришел Дварф.

– Ух ты! – сказал Кречет. – Поздравляю!

– Подумать только, – сказал рассеяно Вигор.

– Что? – переспросил Ланс.

Виновник торжества, не прекращая жевать, обвел всех глазами и улыбнулся, смущенный таким вниманием к своей персоне.

– Давайте, давайте, – рассаживала, торопила гостей Би. – Садитесь. Стынет все.

– Одну минуту! – остановил ее Кречет. Он жестом фокусника вынул из-за спины посудину с вином. – Я как чувствовал!

И колдун тоже выдвинулся вперед, достал из кармана свой засушенный букет:

– Завари вместе с чаем. Вкусно и полезно.

– Вы садитесь, садитесь, – Би приняла подношения, поставила вино на стол – неказистая, конечно, посуда, но главное не форма, главное – содержание, а с травой ушла на кухню, загремела там утварью, и разлился в воздухе тонкий, чуть сладковатый аромат.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});