Три легенды - Михаил Кликин

Но руки! Его руки двигались сами по себе. Тонкие сильные пальцы сплелись в замысловатую фигуру. Фигуру Силы. Плечи поднялись, открывая канал. Предплечья наполнились жаром, закололо кожу, мелко завибрировали кости, сухожилия. Энергия!

А черная тварь перед ним росла. Принимала знакомое обличье. Неужели?

Туман.

Вот она уже раскрыла пасть, потянулась к нему, обдав могильным холодом, сыростью и вонью.

Но его руки делали свое дело. Две руки! И он выбросил их перед собой. Сунул в пасть демону фигуру Силы. Выплеснул теснящуюся энергию.

Махнул руками…

Рукой…

И боль в суставах отозвалась на резкое движение. Вернулись буравчики.

Черная тварь исчезла, лишь бешено стучало сердце. И страх бежал по венам.

В воздухе пахнло паленым.

Он закричал, не понимая где он, почему он лежит на кровати, где его левая рука, и откуда эта боль, и куда исчезла тварь, и что произошло вообще?!

Он вскочил, ничего не соображая, растерянно ворочая головой, приходя в себя и наконец осознал, что это был лишь сон, наваждение. Понял это, но сердце все колотилось, и страх не хотел уходить.

Вигор опустился на кровать, присел на край и только тогда заметил.

Одеяло, сброшенное резким движением на пол, обуглилось на углу и дымилось.

Вигор, ничего не понимая, долго смотрел на дым. Затем поднял к лицу руку, и испуганно уставился на нее. Так, должно быть, смотрят на пса, домашнего любимца, внезапно взбесившегося и искусавшего хозяина. Так смотрят на предавших друзей. Недоумевая. Растерянно. Испуганно.

Вигор смотрел на свою ладонь.

Ладонь светилась, и меж пальцев с негромким трескучим шелестом проскакивали голубые искорки разрядов.

Кречет все никак не мог решить.

Рано или уже пора?

Возле печки у него стоял большой кувшин, в котором настаивалось домашнее яблочное вино.

Он никак не мог вспомнить, когда же он поставил напиток бродить? Сколько прошло времени? Недели две? Месяц? Память, иной раз, играла с ним странные шутки.

Так толком и не вспомнив, Кречет снял крышку, понюхал, отлил немного в глиняную кружку, поставил тяжелый кувшин на пол и пригубил. Почмокал, пробуя кисловатый вкус, отпил еще, побольше. Допил до конца.

– Ладно, – сказал себе решительно, – наверное, хватит!

Он заскрипел, застучал ящиками стола, долго рылся в шкафу и наконец отыскал чистый льняной лоскут. Накинув тряпицу на горлышко кувшина, стал цедить жидкость в медную посудину. Вино текло неохотно, слабой тонкой струйкой просачивалось через плотную ткань. Несколько раз Кречет останавливался, отставлял кувшин и стряхивал с тряпичного фильтра бурую яблочную гущу.

Наполнив металлическую кастрюльку, он взвесил кувшин в руке. Оставалась еще половина, не меньше.

– На следующий раз, – решил он вслух, и рассердился на себя, на эту свою недавно обнаружившуюся привычку разговаривать сам с собой. – Хватит! – сказал он непонятно к чему – не то вина налитого достаточно, не то обрывая ни к кому не обращенный монолог.

Кречет поставил кувшин на место, прикрыл его крышкой, набросил сверху мокрую тряпицу – пусть сохнет – и еще долго ходил по комнате, решая, что же еще прихватить с собой.

Он подошел к окну, облокотившись на широкий подоконник, выглянул на улицу. Солнце клонилось к западу. Пора уже выходить.

Он прихватил медную посудину, у порога оглянулся на комнату, но взять больше было нечего, и он вышел из избы.

Сперва зайти к ближайшему соседу – к колдуну Вигору. Затем за Дварфом. Впрочем, коротышка, скорей всего, уже сидит у Би. Чай пьет. Говорит что-нибудь бессвязно. За Лансом зайти обязательно. Хоть поест старик нормально. Встряхнется. Урс, конечно, не пойдет. Даже звать не стоит. Повозится с собакой, а, как стемнеет, сразу спать ляжет. Странно, как он живет один? За весь день парой слов перемолвится с соседями и все. Будто избегает. Хотя товарищ он, вроде, не плохой. И человек хороший – никогда не откажет, если кому помочь надо…

Кречет обогнул свой дом и стала видна изба Урса – тоже ближайший сосед, как и Вигор, только с другой стороны. Хорошее все-таки хозяйство у Урса. Ухоженное. Двор ровный, крыша перекрытая, окна побеленные, забор стройный, хотя зачем ему этот забор?.. Огород вон раза в два больше чем у него, у Кречета.

А вот и он сам. Так и есть – возится с собакой, кормит.

– Эй! Урс! – крикнул Кречет.

Сосед выпрямился во весь свой богатырский рост, развернул плечи – длинные седые волосы распущены, не перехвачены веревочкой в косичку-хвост, как обычно. Издалека и не скажешь, что на пять лет постарше он Кречета будет. Поднял голову пес – как там его? – Берт.

– Пойдем, посидим! – предложил Кречет. Громкие слова далеко разносятся в тихом вечернем воздухе. И река внизу, под холмом, делает звуки еще звонче, передает их еще дальше. И лес за деревней, такой темный, мрачный в эту пору, отвечает приглушенным эхом.

– Нет, спасибо, – Урс покачал головой, потрепал собаку за уши. – Как-нибудь в другой раз.

– Ну, смотри. Надумаешь – приходи.

Странный он все-таки. Может боится чего? Или скрывает…

Кречет на прощание махнул соседу рукой, но Урс уже отвернулся, присел перед собакой, стал трепать ее большую лобастую голову, приговаривая что-то негромко.

– Приходи, – еще раз, тихо, по инерции, сказал Кречет, опустил руку и направился к избе Вигора.

Колдун за своим домом не следил. Крыша не течет – и ладно. Стены ветер не пускают – и хорошо. Латать? Красить? Зачем?

Проходя мимо лицевых окон, Кречет стукнул в ставню, обошел дом, поднялся на крыльцо, для порядка еще раз постучался в дверь и вошел.

Окон в сенях не было, и потому там всегда царил полумрак. На веревках вдоль стен висели пучки трав, сухие, чуть подсохшие и еще совсем свежие. Пахло полынной горечью. Засвербило в ноздрях, захотелось чихнуть. Кречет потер кулаком нос, сдерживая рвущийся чих, но все же не удержался и чихнул. И еще раз. И еще. Забористые букеты у колдуна!

Он с трудом нашарил ручку и открыл дверь.

Вигор сидел на кровати и разглядывал свою ладонь. Кречета поразило выражение лица колдуна. Тот смотрел на свою кисть так, словно видел на ее месте – вместо нее – уродливую клешню, или щупальце, или еще что-то более страшное, чуждое…

Кречет кашлянул, чтоб привлечь к себе внимание, и спросил:

– Ты готов?

Вигор вздрогнул, глянул на гостя, быстро спрятал руку за спину.

– Куда? Зачем? А! Ты, Кречет! Конечно! Сейчас.

Он встал, ногой запихнул под кровать валяющееся на полу одеяло.

– Иду, иду. Заснул вот. Сейчас. Погоди.

Вигор выглядел растерянным и, пожалуй, испуганным. «Странно», – подумал Кречет. Он подозрительно принюхался и спросил:

– Чем это у тебя пахнет? Паленым, вроде. Печь что-ли топил? Так ведь лето еще.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});